привратников, – он улыбнулся, – и, как вы изволили выразиться, вы «еще здесь».
– Это радует, – ответил я, с трудом садясь и чувствуя, что самоцветы, украшавшие стены, принялись водить вокруг меня сверкающие хороводы.
– О Господи, голова-то как болит! – простонал я, обхватывая ладонями трескающуюся черепушку и пытаясь активизировать связь. –
Он не слышал. С тем же успехом можно было бы попытаться разговорить парковую скульптуру. В отличие от меня, связь была, безусловно, мертва. «Хорошенькие новости», – подумал я. Вот уж такой каверзы я никак не мог ожидать. Связи полагалось работать при абсолютном нуле, в пламени костра, выдерживать прямое попадание 357-го «магнума», не говоря уже о прочих превратностях, выпадающих на долю разведчиков. И все же факт оставался фактом. Между тем хозяин чертога, видя, что я все еще нахожусь в состоянии гроги,[65] сделал приглашающий жест рукой, и тотчас же в воздухе материализовалась некая полупрозрачная барышня с крылышками, держащая в крохотных пальчиках котелок величиной с наперсток.
– Ага. Все понятно. Я еще не пришел в себя, и у меня галлюцинации. Последствия сотрясения мозга, – нашел я для себя разумное объяснение всему происходящему.
– Выпейте, вам станет легче, – послышался тоненький певучий голосок.
– Отчего не выпить? Мерси, мадемуазель, – принимая сосуд двумя пальцами и опрокидывая его содержимое в рот, произнес я.
В голове заметно прояснилось, но ни фосфоресцирующий незнакомец, ни порхающая передо мной официантка не исчезли.
– Э-э… Не будете ли вы столь любезны, – осторожно начал я, – то есть, если это вас не затруднит… э- э… объяснить мне, куда это я попал? Без сомнения, я несказанно рад встрече с вами, но, видите ли, после падения с лошади я не совсем четко помню детали нашего знакомства.
Крылатое существо прыснуло в ладошку и исчезло. Светлая личность загадочно и насмешливо улыбнулась.
– А вы и не можете этого помнить. Никто из смертных не знает пути в мой дворец. Я – Оберон, Верховный владыка эльфов.
Повисла долгая напряженная пауза, во время которой я понял, что наконец-таки влип основательно. Вспомнив в конце концов о законах вежливости, я поднялся и, в свою очередь, представился:
– Вальдар Камдил, сьер де…
– Да-да. Я знаю. Ведущий специалист лаборатории рыцарства так называемого Института Экспериментальной Истории Развития Цивилизации.
Я остановился, забыв закрыть рот.
– Садитесь, – продолжал мой собеседник. – Сейчас нам принесут обед. То, что вы представляете себе множественность и единство миров, значительно облегчает разговор, который нам предстоит.
Я рефлекторно кивнул, услышав слово «обед». Из полукруглой арки в противоположном конце залы появилась процессия величественных красавцев, несущих блюда с дарами природы. Полным достоинства движением каждый из них поставил свою ношу на стол и так же степенно удалился. Оберон сделал приглашающий жест, и мы уселись друг напротив друга в удобные кресла с резными ручками.
– Угощайтесь, – сказал он. – Не обращайте на меня внимания. Эльфы не нуждаются в грубой пище, ибо воспринимают любую энергию.
Решив ничему не удивляться, я взял румяное яблоко с одного из блюд и с удовольствием откусил кусок. Во время трапезы у меня было время разглядеть моего визави. Я затруднился бы с точностью определить его возраст. Внешне он выглядел статным, прекрасно сложенным мужчиной в расцвете лет, но его глаза… Такой глубокий, мудрый и печальный взгляд мог быть только у человека, прожившего невероятно долгий век. Черты лица были нечеловечески прекрасны, длинные седые волосы, схваченные обручем из черненого серебра, украшенного бериллами, густыми волнами падали на плечи.
– Теперь давайте поговорим о том, что привело вас сюда, – произнес Оберон, заметив, что я закончил поглощать «грубую» вегетарианскую пищу.
– Я весь внимание, – ответил я, удобно устраиваясь в кресле и понимая, что разговор предстоит долгий.
– Я не стану спрашивать, откуда у вас на руке перстень Мерлина. Скорее всего он сам выбрал вас.
– Перстень? – переспросил я, не совсем понимая, о чем идет речь.
– Именно он, – кивнул головой владыка эльфов. – Дело в том, что это не обычное украшение… Я ведь не ошибаюсь, вы видите двух сплетающихся драконов? – спросил он.
Я утвердительно наклонил голову.
– Разумеется. Так вот, это кольцо живет своей жизнью и всегда поступает так, как находит нужным. Никто не может точно перечислить все свойства этого перстня. Но кое-что можно сказать наверняка: из всех возможных случайностей тайная сила, заключенная в нем, выбирает ту, что считает наиболее выгодной для той цели, которую оно преследует в данный момент.
– То есть?..
– То есть фактически хозяин кольца является его заложником. Для осуществления своих замыслов оно требует все новой и новой энергии. – Оберон многозначительно посмотрел на меня. – Энергию перстень Мерлина может брать откуда угодно: от солнечного света, от земли, от ветра… Но всегда от ближайшего источника, до которого может дотянуться. Да-да, вы правильно догадались – первым источником энергии для него является тот, кто его носит.
– Значит, слуга Жак из Ла-Рошели?.. – предположил я, вспоминая эту жуткую историю.
– Именно так. Основным желанием несчастного Жака было получение богатства. Кольцо, попав к нему, с легкостью исполнило его волю. Но цель самого перстня заключалась в том, чтобы вернуться к вам. Вы не задумывались, почему беглый слуга пошел в сторону Ангулема, который лежит в стороне от его родной Турени? Можете не сомневаться, что если бы вы переплыли Ла-Манш, то и там встретили бы Жака.
– Теперь я понимаю, почему он так страшно состарился, – задумчиво произнес я.
– Для достижения своей цели оно выпило всю его энергию взамен на вожделенное золото, – пояснил Оберон. – Вас от подобной участи хранят две вещи: то, что вы человек духовно гораздо более сильный, чем бедный гостиничный слуга, но главное – то, что кольцо само избрало вас для достижения одному ему ведомых целей.
Закономерность «случайностей», буквально преследовавших нас со дня нашего появления здесь, начала выстраиваться у меня в голове в некое единое целое. Единственное, что я не мог сколько-нибудь внятно для себя объяснить, так это причины, заставившие кольцо остановить свой выбор на мне.
– Скажите, – спросил я Оберона, – но если кольцо знало, что я не человек этого мира, почему оно избрало меня?
Владыка эльфов поморщился:
– А никакого «этого» или «того» мира нет. Мир един в своем неисчислимом множестве. Перстень Мерлина действует в стенах вашего Института ничуть не менее чем в любом из здешних замков. – Он вздохнул. – Я думал, мне удастся избежать лекции о природе вещей, но, похоже, без этого не обойтись. Постарайтесь не вступать со мной в ученые диспуты, ибо я излагаю вам не версию, а то, как все есть на самом деле.
Верховный эльф поднялся и, расхаживая по зале, пустился в объяснения:
– Творец, создавший все существующее, не имел привычного человеческому взору облика. Вообще не имел никакого. Мотивы его деяния не известны даже нам, хотя никто, кроме нас, не имеет права называться детьми Божьими. Созданные им первоэлементы в своем взаимодействии создали то, что принято называть жизнью. Эльфы – а это общее название – это духи первоэлементов: огня, воздуха, земли и воды. А впоследствии и всего того, что произрастает в этом мире. В отличие от людей, мы не имеем тленной земной плоти и даже некоего стабильного облика.
– Да, но вы выглядите, как человек… – начал было возражать я.
– Думаю, вам не доставил бы особой радости разговор с огненным львом или лужей на полу, – с усмешкой отозвался Оберон. – Впрочем, мне странно вам говорить об этом. Вы вестфольдинг, и в ваших жилах также течет эльфийская кровь. – Он посмотрел на мои изумленно открытые глаза. – Да, не стоит удивляться. У вас эльфийское имя – Вальдар, что означает «останавливающий силу», и вы обладаете
