быть, я буду бороться с теми, с кем боролся он, как и все рыцари, идущие за мной, то есть пока руки могут держать меч. Вам вольно считать меня и моих соратников мятежниками, как и мы вправе считать мятежниками вас. На этом, полагаю, мы закончим эту милую семейную беседу, ибо нам надо спешить. А вам, мадам, лучше не стоять у меня на дороге.
– Ах, как я испугана! – усмехнулась Моргана, задергивая занавеску и вновь становясь невидимой. – Мой доблестный племянник грозит женщине. Это так по-рыцарски! Впрочем, прощай. Не стану вас отвлекать. Спешите, сколько вам угодно!
Фея исчезла, как и не бывало, оставив нас стоять на… Вернее всего, было назвать это перекрестком или, скажем, развилкой дорог. Однако на самом деле дорог, видимых только с нашего места, было не менее полусотни, и все они просматривались глубоко вдаль, как и подобает нормальным императорским дорогам. Но стоило отряду двинуться вперед, как у ближайших трактов выяснилась одна малоприятная особенность: пройти по ним можно было не дальше, чем будь они нарисованы на театральной декорации.
– М-да, – глубокомысленно констатировал Лис. – Кажись, приехали. Вот, Капитан, это все твоя патологически неместная честность! Ты не мог наплести тете Моргане, шо буквально мчишься на соединение с Мордредом? А там бы доехали – разобрались.
– Обмануть фею, – печально отмахнулся я, – пустая затея. Ладно, – я спешился и подошел к ближайшему дереву, – магия магией, а дорога где-то должна быть. Вспомни Кромлех, в конечном итоге, если разобраться, все это лишь иллюзия.
– Вся наша жизнь – иллюзия, – глубокомысленно заметил Лис, следуя моему примеру. Или, может быть, мы спим за тридевять земель отсюда в далекой горной Шамахани, и нам снится, шо шляемся мы по лесу и пытаемся разобраться в трех соснах.
– Это дубы, – поспешил восстановить попранную справедливость Годвин, присоединившийся к нам с Лисом и теперь ощупывающий рубчатую кору деревьев и прозрачный воздух между ними.
– Да-да! И вот эти дубы не могут разобраться в трех соснах!
– Спешиться! – приказал я, оборачиваясь назад. – Ощупывайте все вокруг. Где-то должна быть дорога.
Со стороны зрелище, должно быть, выглядело преуморительно. Сотни человек в боевом снаряжении, точно застигнутые внезапным приступом слепоты, тыкались, пытаясь пройти вперед, при этом не продвигаясь ни на шаг к заветной цели.
– Когда-то мой учитель, премудрый Ниддас, – начал недавний овидд, шаривший в пустоте рядом с нами, – извлек из камня огонь, который грел и светил, который обжигал, если поднести руку слишком близко, и в то же время был только видимостью, созданной его великим искусством…
– Точно! – мрачно прервал его орудующий рядом Лис. – А я видел одного красавца, который ходил по воде, аки посуху. Такое себе небольшое озеро, и он по нему – шлеп-шлеп-шлеп – с одного берега на другой. Великое, знаете ли, чудо. Потом, правда, оказалось, что мошенник предварительно приспособил поперек озера длинную лестницу и шел, переступая с одной перекладины на другую. Но со стороны смотришь – очень красиво получилось.
– Да нет же, я о другом, – поморщился оруженосец.
– Эй, лови его, лови! – раздалось позади нас. – Ого! Ишь какой! Не троньте его, это тоже дело рук Морганы!
Мы оглянулись, переполошенные криками соратников. От того места, где происходило нечто, вызвавшее такую суматоху, нас отделяли лошади, пасшиеся у дороги в ожидании седоков.
– Что еще за… – Я замер с открытым ртом, наблюдая, как, перескакивая через спины боевых коней, в нашу сторону несется невиданное существо размером с хорошего теленка, однако мохнатое и с длинными ушами. Такой себе заяц-переросток, но выглядящий довольно хищно.
– Смотрите-ка, смотрите! – кричали ему вослед. – Да никак, на нем что-то надето.
– О! – вторил им чей-то голос. – Клянусь копьем святого Георгия, это гербовая котта.
– Быть того не может! – отвечал ему кто-то.
– Да нет же, верно тебе говорю, гербовая котта!
Мутант весом фунтов в двести пятьдесят вновь сиганул с места, подпружинив задними лапами, и, пролетев ярдов десять, очутился совсем рядом. Мы с Лисом схватились за мечи, готовясь достойно встретить чудовище, поскольку уши ушами, а резцы-лопаты, выглядывающие из его пасти, наводили на печальные мысли о том, что предназначены они вовсе не для обгрызания коры застывших в зимнюю стужу березок. И уж, конечно же, не для морковок, изображаемых иллюстраторами детских книг.
Однако предосторожность была излишней. Увидав нас, существо оторопело замерло, но, заметив, что мы не торопимся бросаться в атаку, завалилось на спину и заколотило в воздухе задними лапами с длиннющими кривыми когтями, способными, кажется, располосовать гамбизон из буйволовой шкуры с той же легкостью, с какой нож для бумаги разрезает почтовый конверт.
– Бран моя защита, – в ужасе выдохнул стоящий чуть позади нас Годвин, положивший руку на эфес меча, но, похоже, не находящий в себе силы извлечь оружие из ножен. – Это же… – Он набрал в грудь воздуха. – Сэр Торвальд! Энц Рейнар! Я… я знаю, кто это! Это… – Он еще раз порывисто вдохнул. – Это Эгвед принц Гвиннед! – наконец собравшись с духом, выкрикнул он. – Черный сокол в золоте!
Должно быть, услышав собственное имя, огромный зверь вскочил на ноги и, метнувшись в сторону, исчез, словно молния сквозь небесную твердь, пройдя через ствол векового дуба.
– Лис, Годвин, вы запомнили дерево? – Я бросился к лесному великану, точно преследуя ускользающую добычу, и едва успел затормозить руками, чтобы не опозориться. Хорош военачальник, который с разбега бьется лбом о ствол дуба.
– Проклятие! – Подскочивший Лис ощупал шероховатую кору. – Этого не может быть! Мы своими глазами видели, что он здесь прошел.
– А если здесь, как и там. – Годвин шагнул к дереву… еще шаг, и он скрылся в нем.
– Во как! – выдохнул Лис и вновь начал ощупывать древесный ствол.
Юноша появился спустя минуту, радостно улыбающийся и, похоже, не проявляющий какого-либо беспокойства по поводу прохода сквозь твердейшую древесину.
– Впереди дорога! – гордо заявил он. – Я прошел немного дальше, там никаких завес. Дерева здесь нет, как не было камня у входа в святилище друидов. Вы верите, что оно есть, и чувствуете то, что, как вам кажется, должны чувствовать. Закройте глаза и езжайте.
– А кони? – спросил Лис.
– Там, – Годвин кивнул в сторону, – им ничего не помешало. Хорошо, пусть всадники закрывают глаза своих коней, а я проведу их.
– Только побыстрее, мой мальчик! Иначе Ланселот нынче не дождется подмоги.
– Вперед, друзья мои! В погоню за зайцем Гвиннедов! – выкрикнул Лис.
Движение войск сквозь дуб заняло около трех часов. Но стоило последнему оркнейскому пехотинцу переступить зачарованный порог, как морок исчез, точно его и не было, оставляя меня в недоумении. Рассеялся бы он, останься мы стоять на месте, или же виной тому наше движение вперед? Как бы то ни было, времени для размышлений не оставалось. Впереди у стен Кориниума армия Ланселота, по нашим расчетам, уже должна была вступить в бой с войсками Мордреда, имеющими над ней более чем двукратное превосходство. А кроме того, атаковав войско сына Морганы с двух сторон, мы выигрывали время, давая подтянуться свежим силам Ллевелина. Неблагодарное занятие – готовить быка под удар тореро, но кто-то должен это делать.
Как было известно от лазутчиков, Мордред на день опередил Ланселота на подходе к Кориниуму и без сопротивления взял столицу добуннов. Там он решил дать передышку войску, пополнить запасы фуража и продовольствия перед броском к Камелоту. Шаг в принципе разумный, но в данном случае имевший фатальные последствия, поскольку на следующий день ближе к вечеру под стенами Кориниума начала выстраиваться армия Ланселота.
Ситуация складывалась довольно нелепая: двадцать с лишним тысяч воинов под руководством Мордреда были окружены чуть более чем десятью тысячами (именно столько осталось после ухода принца Гвиннеда и солидарных с ним баронов) под знаменами храброго Ланселота. Пропорция более чем странная.
В другой ситуации, полагаю, такой опытный полководец, как Мордред, не преминул бы воспользоваться
