Кинешь ее: через горы, через болота, через реку дорога проляжет. Хоть пеший, хоть конный, хоть на возу езжай, все выдержит.
– Воз не поместится, – критически оценивая ширину скатерти, вставил я.
– Пожалуй, – согласилась наша верная соратница. – Но выдержать она его выдержит. Опять же, ежели на двух колесах воз пустить, то очень может быть, что и поместится. Ладно, Виктoр, не отвлекай меня по пустякам! Вдруг что важное забуду, где потом искать станем? Так, это взяла, это взяла и это взяла, – скороговоркой проговорила фея, и отобранные ею вещи сами собой перекочевали в объемистую суму. – Что еще? А, вот! Вадим, посмотри, там, у очага, должно быть простенькое такое зеркальце в оловянной оправе. Нашел? Давай его сюда! – скомандовала кудесница.
– Из него че, типа озеро получается? – завороженно глядя на магический предмет, спросил Злой Бодун.
– Получается, – подтвердила фея. – Так, где мой сарафан? – Фея скрылась во втором, еще не исследованном пытливым взором моего приятеля чулане, и спустя минуту вернулась, неся в руках ярко- зеленое, усеянное крупными красными цветами одеяние.
– Оба-на! А это че? – в недоумении глядя на цветастую шмотку, заморгал витязь, мучительно пытаясь воскресить в памяти сказочные эпизоды, связанные с волшебным сарафаном.
– Знатная вещь, – похвалилась сотрудница Волшебной Службы Охраны. – Если его под ноги преследователям кинуть, расстелется меж вами поле зеленое, усыпанное маками. И кто на то поле ступит, от дурманного аромата на пять дней беспробудным сном заснет.
Мне очень живо представилась картина: улепетывающая от неведомого врага Делли в последний миг, когда грязные руки коварных злодеев уже тянутся к ней, рывком сдергивает сарафан, и мерзкие негодяи, не в силах отвести взгляда от того, что скрывалось под сарафаном, ошарашенно ступают на внезапно возникшую маковую плантацию, чтобы безнадежно заснуть, упиваясь снами явно не пуританского содержания. Пожалуй, я бы не отказался отступать в этот момент вместе с феей.
– А это чего, тоже волшебное? – В мощных пальцах Вадюни мелькнуло что-то, похожее на крупный грецкий орех.
– Положи, где взял! – поспешно возмутилась фея. – Не для тебя кладено!
Но было уже поздно. Из открытого орешка выпорхнуло нечто белое, воздушное, кружевное, призванное облегать стройную женскую фигурку.
– А, это того, я чисто понял! – немедля выдал на-гора восхищенный увиденным Злой Бодун. – Если это бросить, вырастут заснеженные горы и бездонные пропасти!
– Если это бросить, можно схлопотать по шее! – пунцовея на глазах, отрезала Делли. – Это, между прочим, дамское белье. И куплено оно, к слову сказать, в вашем Кроменце в очень занятном магазине.
Мы с Вадимом молча переглянулись и уткнули взгляды в пол, не в силах скрыть улыбки. Сборы между тем продолжались, за сарафаном и зеркалом последовала самобойная дубинка, предварительно, правда, немилосердно огрев Ратникова по закоркам. В общем, сборы были в полном разгаре, когда в караульном помещении послышался шум голосов, и один из стражников, нерешительно постучав в дверь, чтобы не разгневать могущественную хозяйку, поспешно доложил:
– Гонец к вашей превосходительности. Изволите пустить?
– Пускай немедленно! – резко приказала Делли.
В покои феи почти вбежал высокий юноша в кожаных сапогах со шпорами, в темном охотничьем костюме, запыленном от быстрой езды.
– Фея милостивица, дозвольте слово молвить!
– Да уж говори, конечно, о чем сказ? – заторопила его Делли. – Не зря ж, поди, в такую даль мчался.
– Все, ваша превосходительность, по вашему указу учинили, как, стало быть, вы повелели.
– К делу, к делу давай! – оборвала гонца высокопоставленная сотрудница Волшебной Службы Охраны.
– В деревеньке Бугорки, что среди леса в девяти верстах от городских стен расположена, нынче поутру видали Громобоя Егорьевича.
– Славные вести, – кивнула фея. – И что же он там делал?
– Изволите знать, он, как водится, в своих каждонедельных объездах почтил особой своей дом толстой Феклы, дабы испить у нее парного молочка да разжиться свежим караваем в дорогу, – отрапортовал вестник.
– Бугорки эти в какой стороне будут? – поинтересовался я.
– Ну, так близ Царебатюшкиного Займища. От субурбанской дороги прорубным трактом час пути, – дивясь моей необразованности, объяснил юноша.
– Все ясно, – благодаря его за информацию, кивнул я. – Так оно и должно быть.
– Ступай. – Делли кинула посланцу золотой. – Ну что, други мои верные, теперь, поди, все на нашу пользу складывается. Солнышка ясного да ветерок нам в спину! Самое время в путь пускаться.
Вадим молча взвалил на плечи увесистый торок с вещами, но тут Делли хлопнула себя ладошкой по лбу.
– Ну говорила же, не отвлекайте! Чуть не забыла! А денег в дорогу взять? Не подаянием же питаться?
Она приблизилась к месту, где все еще стоял я, сдернула коврик, прикрывавший крышку, пожалуй, самого большого сундука, и, сняв с гвоздя за зеркалом ключ, отворила его с той небрежностью, с какой обычно открывают дверь подсобки с граблями и метлами.
Если бы вчера мы с Вадимом не спускались в подземелье государевой казны, у нас скорее всего был бы вполне реальный шанс лишиться дара речи. Но одно дело – королевская казна, другое – частный сундук, полный… очень полный… набитый под завязку золотом, драгоценными каменьями, жабсами, браслетами, диадемами и прочим несметным богатством. В общем, здравствуй, Остров Сокровищ, пиастры-пиастры, капитан Флинт. «Да-а-а, роскошный медведь! – мелькнула у меня в голове шальная мысль. – Поймай Ветер обрыдался бы, узнав о таком богатстве!» Я невольно вспомнил нашу утреннюю встречу. «Впрочем, он не медвежатник. Интересно, кстати, как он там сейчас разбирается с гангстерами?»
Точно в ответ на мой невысказанный вопрос пыльное рыбоголовое зеркало очень выразительно глянуло на меня глазами рыжего пройдохи, заставляя невольно отшатнуться.
– О-ой! Чего это оно?!
По ту сторону зеркала, как по ту сторону окна, Поймай Ветер и мой давешний Сусанин, сидя в уже знакомом мне подвале, ожесточенно ругались над кучкой вываленных на деревянный ящик золотых монет. За проводником громоздилась пара мрачных амбалов с суковатыми палками в руках. «Похоже, у парня возникли проблемы», – покачал головой я, в целом смиряясь с тем, что зеркала в этом мире применяются никак не для галантерейных нужд.
– Делли, а звук как здесь включается?
– Звук не включается, – заканчивая процедуру «оформления командировочных», ответила фея. – Это мурлюкская, как у вас говорят, «фигня». Ладно, пойдем, я тебе по дороге все расскажу.
Мы покидали Торец через Соловьиные ворота, стремительно направляя волшебных скакунов к прорубному тракту, где наверняка должны были отыскаться следы наших беглецов.
– Мурлюкское зеркало, – вещала фея, чтобы скоротать путь, – оно, конечно, волшебное, но в сравнении с нашим – жалкая подделка. Сам посуди: дальше ста верст оно лик не кажет, а ежели что и видно, то молчит, как рыба, из которой его, собственно говоря, и делают. А уж связаться по нему можно и не мечтать! Правда, ежели вблизи него о ком подумать, то оно того безответного в зеркале покажет. Ну а толку-то? Разве что за кем подглядывать можно. Одно слово – мурлюкская забава!
– Ну почему же, – не согласился я. – Можно было посмотреть, куда это наша Машенька намылилась.
– Держи карман шире! У нее талисманы знаешь какие! Они эдакую ерундовину гасят, что ураган свечу. Нешто, думаешь, я не пробовала? Тьфу, никчема! Давно бы выкинула, да неудобно. Де Бур когда-то на Солнцеворот подарил.
– Де Бур? – насторожился я, памятуя о не до конца выясненной связи простодушного камергера с Повелительницей драконов. – А скажи-ка мне, подруга дорогая, через это зеркало с той стороны
