кенгуру, – в рижский порт.
Он повернулся к провожатому:
– Как ваш корабль называется?
– Пинас «Саламандра».
– Запомнил?
Слуга кивнул, но тут в разговор вмешался купец, несколько удивленный тем, что Лис распоряжается его работниками:
– Э-э-э, да как же так можно? – пересиливая страх, заговорил он. – Это ж мои люди, они мне здесь нужны…
Голландца можно было понять. С этакими сокровищами без хотя бы мало-мальски пристойной охраны он чувствовал себя неуютно. А уж тем более – отправляясь невесть куда с «иезуитским следователем по особо важным делам».
– Не пыли, пехота! – отозвался Лис.
– Сударь, – произнес я, доставая из седельной сумки пергамент и письменные принадлежности. – Если вы опасаетесь за свою поклажу, даю вам слово дворянина, что рядом с нами она будет в полной безопасности. Насколько такая безопасность вообще существует в подлунном мире…
Коммерсант с тоской смерил меня взглядом, оценивая «за» и «против», и нехотя кивнул подручному.
Пинас «Саламандра» покачивался на швартовах у самого пирса. Это рожденное в далекой Голландии судно с первого взгляда привлекало к себе внимание гармоничностью очертаний и стройностью линий. Можно было не сомневаться ни в быстроходности корабля, ни в его остойчивости. Сомнение вызывало другое: во-первых, на крупном тридцатипятиярдовом корабле не было видно ни флага страны, ни вымпела той или иной торговой компании. Полотнище с золотой саламандрой, объятой пламенем, говорило о том, что капитан работает сам на себя и, вероятно, является хозяином судна. Но это было еще полбеды. В конце концов, почему бы какому-нибудь старому пенителю морей не купить себе этакого красавца и не заняться частным извозом, полагаясь на свою удачу. Однако, кроме десятка кулеврин, торчавших из пушечных портов, на палубе красовалось еще шесть фальконетов,[43] что, несомненно, превращало пинасу в боевой корабль.
Лис, за годы странствий также немало побывавший в морских походах, поинтересовался, окинув «Саламандру» скучающим взором:
– Скажи, Вальтер, тебе что-нибудь известно о ледовой обстановке на Балтике?
– Лето же, – удивленно глянул на него я.
– Да шо ты говоришь? – Он сокрушенно покачал головой. – Тогда получается, шо тот выдвижной таран – не для раскалывания льдин.
– Получается, – согласился я, но времени продолжать разговор, во всяком случае, в явной форме, не было. К нам приближался высокий, скандинавского вида человек, одетый с претензией на роскошь.
– Карстен Роде, – подойдя, представился он. – Капитан и хозяин этого корабля. Как я понимаю, вы и есть пассажиры. Мой старый друг Гюнтер сообщил, что вы желаете идти в Средиземное море. Не соблаговолите ли сказать, куда именно?
– В Ревель, – коротко ответил я.
– Да-а? – удивленно протянул капитан. – Но ведь Ревель здесь, на Балтике. При хорошем ветре – день пути.
– Видишь ли, дружище, – вмешался Лис. – Тут пока то да се – концепция переменилась. Поэтому есть два варианта: либо перетаскивать Средиземное море сюда, либо плюнуть на условности и идти, не сворачивая с этих самых волн, в Ревель. – Лис указал на серые со стальным отливом валы, плещущиеся о пирс.
– Что ж, в Ревель так в Ревель. Только денег я вам назад не верну. Мы ж к дальнему походу изготовились: провиант купили, воду запасли.
Возможно, в словах капитана Роде и была доля правды, однако, как мне казалось все больше и больше, хозяин «Саламандры» предпочитал разживаться провиантом, и не только им, на любых встречных кораблях, так что большая часть полученного золота легла балластом в его карманах.
– Ну, не форменный ли грабеж! – услышав, что деньги за «вид на Средиземное море» ухнули безвозвратно, возмутился Лис.
– Да как пожелаете. – Шкипер насмешливо пожал плечами. – Подряжались за Геркулесовы столбы идти, так поутру и выйдем. Хотите – в Неаполь, хотите – в гости к тунисскому бею, а хотите – я здесь на якоре стоять буду. Воля ваша. Меня Гюнтер по дружбе уговорил, я ему кое-чем обязан, но если что не так – можете и на берегу оставаться.
Я глядел на саркастическое лицо капитана. Его глаза цвета балтийской волны смотрели беззлобно, но с нескрываемым презрением. Идея удачно облапошить бестолковых пассажиров казалась ему весьма удачной. И действительно, деньги были уплачены, да и шанс столкнуться на другом корабле с таким же пройдохой был, к сожалению, более чем вероятен. Здесь у нас имелась хотя бы рекомендация, записка признательного нам Мунка, там же – лишь Божье попечение.
– Грузимся, – скомандовал я.
– Так мы направляемся в Ревель? – пролепетал окончательно сбитый с толку голландец.
– В Ревель, именно в Ревель, – подтвердил я.
– Да-да, – тут же нашелся Лис. – И половину фрахта оплачиваете вы.
На просиявшем было лице торговца вновь появилась гримаса уныния. Как любой представитель своей профессии он умел быстро считать деньги, а поэтому хорошо понимал, что за эту самую половину фрахта из Риги до Ревеля можно нанять три корабля. И все же, посетовав на злую судьбу и переменчивую фортуну, он приказал нести заветный сундучок в предоставленную каюту.
Пинас, или же, если угодно, пинаса, – замечательное судно, настоящий продукт своей эпохи. Возникшее в нидерландских провинциях, оно представляло собой удачную помесь боевого корабля с маневренным и быстрым купцом. Кажется, Вильгельм Оранский, осматривая на верфи новый пинас, заявил, что в трюме этого корабля поместится все жито герцогства, да еще и место останется. Если же возить зерно не предполагалось – по бортам ставились пара десятков пушек, превращая корабль в воплощенную мечту корсара.
На «Саламандре» зерно не возили отродясь. Карстен Роде при ближайшем рассмотрении оказался человеком довольно приятным в общении, почти светским. Убедившись, что обманутые туристы не собираются хвататься за оружие, требуя деньги назад, он принял на себя роль любезного хозяина прогулочной яхты и весь день потчевал нас рассказами о своей жизни и вполне сносными блюдами работы корабельного шеф-кока.
Жизнь капитана Роде стоила отдельной повести. Уроженец Дании, он успел побывать шведским офицером, командиром ганзейского рейдера, корсаром, контрабандистом, тюремным жителем и вновь капитаном. На этот раз, как утверждал хозяин «Саламандры», он состоял на службе рижского магистрата. Однако же готовность отправиться в любой конец света, как и отсутствие соответствующего флага на гротмачте, заставляли усомниться в правдивости его слов.
Ночь была тепла. Ветер лениво копошился в снастях, надувая полуобвисшие паруса. Воздух пропах йодом, и свет луны настраивал на идиллические размышления и возвышенный тон речи. Но усталость брала свое, и, не утруждая себя речами, мы завалились спать в предоставленной нам гостевой каюте на корме за шканцами.
Утро встретило нас криками на палубе и характерным звоном железа, от которых наши с Лисом надежды на спокойное путешествие моментально улетучились.
– Капитан, – доставая из-под подушки два пистоля, произнес Сергей. – По-моему, у нас образовался грандиозный шухер.
Лицо купца моментально побледнело, физиономии слуг тотчас же последовали его примеру.
– Вы обещали мне безопасность, – счел уместным напомнить торговец.
– Насколько возможно это в подлунном мире, – доставая из ножен клинок, уточнил я. – Нас пятеро, и все мы можем драться, поэтому не стоит унывать раньше времени.
– Точно, – добавил Лис, забивая шомполом пулю в ствол одного из запасных пистолетов. – А позже
