Я в пьяной задумчивости рассматривала кошку, которая грызла сигару. И как только исхитрилась расковырять коробку.
— Милка, курить вредно! — авторитетно заявила я кошке. — Капля никотина убивает лошадь. А кошек убивает знаешь сколько? Сто штук, нет, двести…
Кошка продолжала догрызать сигару, посмотрела на меня круглыми блестящими глазами, и, наверно подумала: 'Советчица! А кто выхлебал полбутылки коньяка без закуски? Хоть бы мышью закусила, что ли, я их тебе целых две штуки с утра добыла'.
Елена насыпала в железную кружку кофе и залила кипятком. Потом подвинула эту бурду мне.
— Компания у вас — хозяйка пьет, кошка курит! Я тут одна как луч света в темном царстве.
— Слушай, северное сияние, а чего ты вообще сюда пришла? Всю малину нам с кошкой нарушила. Ни закурить, ни выпить.
— Я к подруге в гости не могу заглянуть?! У тебя что, прием по предварительной записи? — восстала Елена.
— Не, я серьезно. Ночь на дворе.
— Я тебе обойный клей принесла. Целых три коробки. У нас после ремонта остался. В коридоре завтра подберешь, я его на твою Милку выронила.
— Спасибо.
— Магарыч!
— Бери что хочешь, если найдешь, что взять. Кроме кошки.
Елена встала и принялась шурудить по кухонным ящикам. Магарыч ищет. Вот просто интересно, что можно у меня найти? Удалось найти стеклянный пузырек с жидкостью. Елена довольно встряхнула его.
— Осторожно, крышка не закрыта! — попыталась крикнуть я, но не успела. Язык заплетался. Все, бросаю пить. Допью эту бутылку и сразу брошу, честное слово!
Половина жидкости из флакончика выплеснулась на пол. По кухне расползся неприятный запах.
Кошка принюхалась и выронила из пасти сигару.
— Мой магарыч разлился, — сказала Елена, огорченно разглядывая растекающуюся лужу валерьянки.
Кошка такого счастья не ожидала. Захлебываясь, она приникла к луже, забыв про почти сжеванную сигару.
— Все коты любят валерьянку, — констатировала подруга.
— Милка, выплюнь! — я почти протрезвела с перепуга. — Она же сдохнет! Сигару с валерьянкой стрескала!
— А ты лужу чем-нибудь вытри, — посоветовала подруга.
Тряпка мне на глаза не попалась, что неудивительно в таком бардаке, я стянула халат и стала им вытирать пол. Мы с кошкой, отталкивая друг друга, толпились возле остатков вонючей лужи.
Елена сперва смеялась, потом попробовала мне помочь и оттащить Милку, но быстро поняла, что это бесперспективно, живой кошка не давалась. Я вытерла, что смогла, кошка с глухим урчанием вылизывала грязный пол. Халат окончательно перевоплотился в половую тряпку. Ему вообще-то стоило сделать это года три назад.
— А теперь займемся твоим нижним бельем, — состроив брезгливое лицо, проговорила Елена.
— Что опять не так?
— Ты где его взяла?
— Купила…
— Давно? И сколько этот ужас стоит? Или тебе его даром дали?
— Ну, не от кутюр, разумеется… — когда ей надоест меня изводить! Должно же когда-то ей надоесть издеваться над лучшей подругой? И не просто лучшей, а единственной!
— Знаешь, мне когда-то одна взрослая мудрая женщина сказала: 'Если ты не хочешь, чтобы мужчина тебя раздел, надень на себя самое страшное нижнее белье'.
— И что будет? Он спросит, какое у тебя белье, ты ответишь: не очень, он заплачет и уйдет?
— Нет. Ты сама не позволишь ему себя раздеть. Но не переживай. Твой сбежит еще на этапе снятия халата, — с людоедской улыбочкой добила меня ехидная подруга.
Везет ей, что я спокойная. Со мной поссориться невозможно. То есть надо очень постараться, и инициатива ссоры будет уж точно исходить не от меня.
Мой халат уже облюбовала кошка. Исходящий от него запах приводил ее в трепет. Она, в отличие от гипотетического мужчины, любила меня в любом прикиде и без прикида тоже. Цена и новизна моего нижнего белья на качество ее любви не влияла.
— Мало осталось валерьянки. Но маме хватит, — потрясла подруга остатками жидкости во флаконе. — Представь себе, Настя с подружками в метро решили поиграть в игру 'поймай сумку' и стали ее друг другу бросать. Ну, сумка и свалилась на рельсы.
— Кошмар!
— Нет, кошмар начался, когда Настя полезла ее доставать. Не бледней, все обошлось, вытащили и Настю и сумку. Потом позвонили родителям, теперь у нас дома бедлам. Папа орет, мама орет, Настя орет, я у тебя пока пережду. А то и на меня накинулись, плохо, видите ли, воспитываю младшую сестру. Вообще-то я сказала, что пойду в аптеку, куплю что-нибудь успокоительное. Твоя валерьянка подойдет.
— Надеюсь. Тебе домой не пора?
— Не пора. Я не спешу. У тебя кроме коньяка и сигар есть что-нибудь вкусненькое?
— Глюконат кальция в таблетках. Был еще активированный уголь, но закончился весной.
— Ты нарочно издеваешься, или пьяная?
— А что? Для зубов полезно. Вот когда выпадут — будешь знать! Вспомнишь, что подруга тебе предлагала, а ты нос воротила!
— Не издеваешься. Пьяная. Иди спать.
Я с ней согласилась, попыталась лечь рядом с кошкой в бывшую лужу валерьянки, но подруга переправила меня в комнату и ушла, кинув мне валявшуюся на диване ночную рубашку и тихо закрыв дверь.
ГЛАВА 4
Утром пришел Илья и принес пятьдесят тысяч.
— Илья, ты точно уверен, что жив? — спросила я у него.
— Могу доказать это самым древним способом, — хищно улыбнулся он, и попытался снять с меня ночную рубашку.
Рубашку самолично шила моя бабушка из крепчайшей фланели, купленной еще при Брежневе. В создание этого предмета одежды она вложила не только всю душу, но и свое понимание того, как должна выглядеть ночью благовоспитанная девушка. С ее точки зрения вид девушки должен быть устрашающим. Ни один нечестивец с первого раза не должен был суметь снять эту ночную рубашку без помощи хозяйки, да и с помощью тоже занимало много времени. Тут тебе и пуговицы, и завязки, и тесемки. Так что одного Ильи для снятия моей ночнушки было маловато.
— Я тебе на слово поверю, не надо ничего доказывать, — то, что у него все равно ничего не получится, я договаривать не стала. — Забирай свои деньги и проваливай.
— Не понял?
— Пятьдесят тысяч, это вчерашняя цена. Сегодня — семьдесят.
— Почему не шестьдесят?
— Мне нечетные числа больше нравятся.
— Давай договоримся, половину сейчас, половину, когда вернемся, — попытался поторговаться он. Не на ту напал.
— Все сейчас, — не согласилась я с предложением.
— Слушай, Миля, я понимаю, что ты пытаешься мне отомстить за тот давний случай. Но сама подумай,
