— Означает ли это, что вы собираетесь продавать участок?
— Совершенно верно. Я ищу достойного и состоятельного человека. Не хочу скрывать, деньги мне нужны быстро.
Я с удивлением посмотрел на Марата и Марту: какой смысл было возить меня вчера на склоны дремлющего Гунунг Агунга? Однако выражения их лиц не поменялись: один радостно переводил свой взор с Джонсона на меня и обратно, а вторую бумаги интересовали явно больше, чем разговор.
— Спешка не связана с качеством земли и какими-то местными обстоятельствами, — поторопился разъяснить свои слова законный владелец. — Другие вкладывают в свои участки душу — и получают доход. Мне нужно было купить здесь что-то другое. Отель или развлекательный клуб…
— Участок свободен от залога и других обязательств перед третьими лицами? — решился спросить я.
— Безусловно, здесь нет никакого подвоха и подтекста, — в голосе Джонсона проскользнула нотка раздражения. — Вы знаете, что такое хедж-фонды?
— Безусловно. Дорогая, но, все говорят, прибыльная игрушка. Даже сейчас.
— Даже сейчас, — повторил за мной Джонсон. — То-то и оно. Все остальные фонды только разворовывали мои деньги — последние два года, по крайней мере. Я меняю стратегию вложений и вхожу в хедж-фонд.
Я присвистнул. Хедж-фонд — это орудие в руках небольшой группы богатых людей. Здесь инвесторы одновременно являются и его администраторами и руководителями. Поскольку они рискуют своими, а не привлеченными средствами, контроль над ними минимален, а возможности для спекуляций — широчайшие. Но, чтобы вступить туда, нужно быть богатым парнем. Теперь я смотрел на господина Джонсона с уважением. И опаской: какие же деньги он собирается выручить за свои террасы?
— Чем стоять без толку, давайте я покажу вам землю, — предложил экс-баскетболист.
Поля мне сразу понравились. Было ясно, что за ними ухаживали. Если и не вкладывали душу, как этого хотел бы мистер Джонсон, то уж и не оставляли без присмотра. Половина полей была уже засажена, остальные готовы для принятия воды. Во время прогулки нам встретились несколько работников, судя по внешности китайцы, которые приветствовали нас поясными поклонами, после чего продолжали меланхолически гонять воробьев, прыгавших по дорожкам, как лягушки.
Когда я поинтересовался, какой сорт риса выращивал здесь Джонсон, выяснилось, что это был не ага. Американский хозяин предпочел «чудесный» сорт (он его упорно называл «магическим»).
— Вы думаете, я ошибся? — господин Джонсон почмокал губами. — Так исправьте мою ошибку! Ближайший урожай снимается, завозите по одному самосвалу почвы с берегов Байана на каждое поле и сейте на нем все, чего только ни пожелаете.
Я прекрасно понимал, что нужны будут значительно большие усилия для возвращения полям старого состава почвы, но спорить с американцем не стал. Решение я уже принял. И интуиция, и здравый смысл говорили мне: да, да и еще раз да. Здесь сразу можно было заняться делом — без траты времени на борьбу с сорняками, протягивание коммуникаций, набор персонала. С работниками мы еще, конечно, разберемся. Рис ага должны выращивать балийцы. Но это — впереди, а пока какой-никакой персонал работал.
Марта с нами не пошла, и я остро ощущал ее отсутствие. Объяснить поведение этой женщины не представлялось возможным. Вероятно, она вчера вечером почувствовала, что с моей стороны исходит не совсем дружеский и не только деловой интерес.
Я бы не сказал, что раньше она флиртовала со мной, но уж мне-то точно до вчерашнего вечера позволялось беспрепятственно заигрывать с ней. Неужели я перегнул палку?
Марта ждала нас внутри домика, где работал кондиционер, гнавший прохладный воздух. На столике были разложены документы: те же, что и вчера. Копии договоров, зарплатные ведомости, справки об урожайности, бухгалтерские дебеты-кредиты и прочее. Усилием воли я прогнал мысли о Марте и переключил свое внимание на документы. В любом случае покупка приближала меня к ней. Бали — остров маленький…
Бумаги были правильными. Если я не понимал каких-то деталей в договорах покупки и соглашениях, оформлявших номинальную и законную собственность, яванский Молот — Гунтур — должен будет мне это объяснить. Все остальное в норме.
А это значит, что через несколько месяцев, сняв нынешний урожай, я смогу взяться за реализацию своей идеи.
Оставалось два важных вопроса.
— Какова цена?
Господин Джонсон назвал сумму. Потом посмотрел на меня и торопливо добавил:
— Это последние цифры. Ниже них я опускаться не стану. Если вы не согласны, завтра мы показываем землю другим покупателям.
Я краем глаза посмотрел на брата и сестру. Марта разглядывала кадастровые планы участков. Марат едва заметно кивнул мне: мол, американец не блефует.
Между тем сумма была подъемной. Да что там подъемной — вполне приемлемой. Судя по всему, хедж-фонд не собирался ждать бывшего баскетболиста.
Любой деловой человек имеет привычку ломаться. Время на размышление берут почти всегда, хотя бы для того, чтобы сохранить некое мифическое лицо бизнесмена. Иногда это выглядит просто смешно. Но слова Джонсона о «последних цифрах» прозвучали слишком резко. И первой моей реакцией было сказать «нет». Чтобы не ставили в стесненное положение. Чтобы ответить этой равнодушной красавице. Ведь человеческое действие — это всегда знак для другого, не правда ли?
Вместо этого я согласился.
— Хорошо. Я готов подписать документы. Но только после того, как их одобрит мой юрист.
Кажется, господин Джонсон был удивлен моей решительностью. Но по крайней мере я добился своего. Марта наконец соизволила посмотреть на меня:
— Господин Иванов, мы уважаем ваше решение. Вы уверены в своих словах?
— Вы видите какие-то проблемы с этой землей? Или с контрактом? — вопросом на вопрос ответил я.
— Конечно нет, — повела плечиком Марта. — Иначе бы мы не показывали вам ни этот участок, ни тот, что был вчера.
— Тогда нет необходимости ездить по острову. Цена меня устраивает. Состояние земель — почти устраивает. Сейчас у меня остался последний вопрос. Кто станет номинальным владельцем участков? Предполагается ли, что остается госпожа Сама Удун? Или у меня есть возможность выбора?
— Нет-нет, — подала наконец голос толстушка. — Мы с вами не знаем друг друга…
— К тому же тогда не будет сделки, — пояснил Марат. — Переход собственности у законных собственников должен сопровождаться сделкой между номинальными.
— И какие у меня варианты? — напирал я, повернувшись всем корпусом к Марте.
— Господин Иванов, мы долго обсуждали, кто будет номинальным владельцем, если вам понравится какой-то участок. Еще до вашего приезда сюда. — Выражение лица и голос Марты неожиданно вновь стали доброжелательными и даже немного заискивающими. — Это очень ответственное дело. В-первых, вы должны доверять этому человеку. Во-вторых, он должен быть на хорошем счету у полиции. В-третьих, ни у кого не должно возникнуть подозрений о каких-то интересах, связывающих вас с номинальным владельцем. В-четвертых, он должен быть здоров, ведь ждать нужно семьдесят лет. — Марта улыбнулась и покосилась на бывшую номинальную владелицу. — Семьдесят лет — длительный срок, но пока законный владелец использует землю, он должен быть уверен, что у него не возникнут проблемы с наследниками номинального. И, наконец, — помолчав несколько мгновений, продолжила Марта, — важным обстоятельством является то, доверяет ли номинальный владелец законному.
— Вот это правильно, — улыбнулся я. — Но, насколько я понял, дорогая Марта, вы уже приготовили для меня кандидатуру.
— Совершенно верно, господин Иванов, — потупила взор балийка. — Это я.
Я едва не рассмеялся от почти театрального поворота событий.
— Ну что ж… Это честь для меня…
А что еще оставалось говорить?
