Оказывается, они зачем-то убивали птиц и разбивали в домах стекла. Кто бы мог поверить, что на свете были такие, глупые мальчишки! Вот и решили показать в музее в разделе школьной жизни, какими они были отсталыми…
– А это еще зачем? – перебил Ваня, поспешно увлекая Гошу к следующему стенду.
Под стеклом лежала человеческая рука. Она была сделана из папье-маше или из пластмассы и выглядела совсем как настоящая. Ногти на этой руке были грязные, пальцы перепачканы чернилами. А ладонь разрисована какими-то таинственными фиолетовыми знаками.
Гоша сразу догадался, что это были за знаки.
– Ну и шпаргалочка! – восхищенно воскликнул он. – Смотри-ка! Да их вон сколько!
Под стеклом и в самом деле были выставлены школьные шпаргалки двадцатого века. Здесь были и узенькие полоски бумаги – их было удобно прятать в рукава, и промокашки, которые своим видом не могли вызвать подозрения у самого строгого учителя, и даже носовой платок с каемкой, сплошь составленной из формул.
– Вот бы мне такие! – Гоша от восхищения прищелкнул языком.
Ваня хотел что-то сказать, но только сердито дернул брата за рукав.
Экскурсовод пригласил ребят в следующий зал. Здесь он обратил внимание экскурсантов на кости вымерших животных – бивни мамонта, нижнюю челюсть ископаемого носорога и пятое ребро ихтиозавра. Эти животные жили на Земле миллионы лет назад.
Гоша хотел было прикинуть длину пятого ребра ихтиозавра, но экскурсанты прошли в следующий зал, и он поспешил за ними.
– Здесь вы увидите существа, – торжественно произнес экскурсовод, – жившие на нашей плане те в сравнительно близкую нам эпоху.
В ярко освещенном зале в банках со спиртом и под стеклом были выставлены страшные насекомые, некогда населявшие пустыню – скорпионы фаланги, тарантулы. Ваня рассматривал через увеличительное стекло высушенных комаров и мошек, прожорливых, покрытых волосками гусениц непарного шелкопряда, саранчу и кузнечиков.
– Всех этих хищников вы больше не встретите на Земле, – сказал экскурсовод.
– Сейчас я вам расскажу, как они были уничтожены. В середине двадцатого века люди решили избавить нашу страну от малярийных комаров, мошкары и других вредных насекомых. Первые опыты проделали на Волге. Там начиналось тогда строительство самой большой в то время в мире Куйбышевской гидроэлектростанции. Представьте себе, ребята, по реке быстро мчится катер.
А с катера по берегам, заросшим камышом, там, где больше скапливается насекомых, стреляют особые пушки с широкими стволами. Только вместо снарядов они выбрасывают и распыляют ядовитые для насекомых вещества. Проходит несколько минут, и все вредные насекомые мертвы. Люди спокойно могут жить и работать. Позже вредителей стали уничтожать при помощи ультразвука и особых лучей, действующих только на те виды бактерий и насекомых, которые вредят людям, но не причиняют зла полезным тварям, птицам и животным.
'Как хорошо, что все вредители на земле уничтожены! – подумал Ваня. – Теперь, значит, нет деревьев с объеденными листьями, а в садах и на полях не хозяйничают больше прожорливые гусеницы'.
– А это что такое? – воскликнул Ваня, отшатнувшись.
Огромными черными шарами на него уставились мертвые глаза какого-то чудовища. Прозрачные крылья прикрывали мохнатое тело с шестью страшными лапами, вооруженными шипами и колючками.
– Это обыкновенная комнатная муха, увеличенная в сто раз, – пояснил экскурсовод. – В прошлые века она была переносчицей многих болезней и виновницей гибели миллионов людей. Но человечество, к счастью, навсегда избавилось и от этого опасного насекомого.
– А зачем сюда попала пчела? – удивился Ваня, рассматривая искусственный цветок клевера с сидящей на нем пчелкой.
– Случилось несчастье, – ответил экскурсовод. – Ученый, которому было поручено уничтожение насекомых, по ошибке включил в генераторе не тот рубильник, какой следовало, и ультралучи оказались смертельными не только для комаров и мошек, но и для пчел. Теперь на главной площади города труженице-пчеле воздвигнут памятник из золота. Но то, что сделано, не поправишь: на земле не осталось ни одной пчелы.
Ване вспомнился душистый сладкий мед, которого лишилось человечество. Он представил себе деревья и цветы, над которыми больше не слышится жужжание пчел, и вздохнул. 'Вероятно, – подумал он, – цветочную пыльцу теперь приходится переносить каким-либо другим способом'.
– Стойте! – раздался вдруг торжествующий голос Гоши.
Все оглянулись. Гоша извлек из кармана спичечную коробку.
– Жужжит? – нетерпеливо спросил он.
Экскурсанты прикладывали коробочку к уху и передавали ее дальше.
– Жужжит, – отвечали Гоше.
– А что жужжит?
– Сейчас увидите, – Гоша осторожно приоткрыл коробочку, и все увидели пчелу.
Настоящую живую пчелу.
– Откуда она у тебя? – взволнованно спросил экскурсовод.
– Я ее выменял на жука, – с гордостью сказал Гоша. – Осторожно, как бы не улетела!
– Ах, если бы у вас было несколько пчел, – с сожалением сказал экскурсовод, заглядывая в коробочку. – А еще лучше – пчелиные личинки.
– Сколько угодно! – и Гоша достал из кармана другую коробочку. – Я как раз собирался разводить пчел.
Экскурсовод бросился к телефону. Через несколько минут тихие залы музея стали похожи на перрон вокзала перед приходом поезда со знатными гостями.
Здесь толпились журналисты, фоторепортеры, радиокомментаторы. Они плотным кольцом окружили Гошу. Кто-то задавал ему вопросы. Кто-то совал под нос микрофон. Кто-то тащил к телевизионной камере.
Из Академии наук прислали специальный вертолет. Ученые ждали Гошу у себя, в Большом конференц- зале Академии наук. Молодой ученый, прибывший в музей, с любопытством разглядывал Гошу.
– Мой юный друг, скажите, где вы нашли это сокровище? – спросил он.
– Я уже говорил, – сказал Веточкин-младший, – выменял. Выменял на жука…
– Ничего не понимаю, – потер лоб ученый.
– Сейчас поймете, – вмешался в разговор Бабакин. – Дело в том, что этот мальчик из прошлого.
– Как из прошлого? – удивился ученый.
– Не может быть! Как это так? – удивились окружающие.
– Очень просто. Он прилетел к нам из середины двадцатого века, – важно пояснил Бабакин и рассказал все, что узнал от Веточкина-старшего.
Ученый снова потер лоб и произнес:
– С точки зрения науки это невозможно.
– И я так думаю, – простодушно заметил Гоша. – С точки зрения науки это невозможно! – и лукаво подмигнул. – И все-таки пчела жужжит.
– Как бы то ни было, мы все очень благодарны вам, мальчик, – торжественно произнес ученый. – Человечество не забудет услуги, которую вы ему оказали. В награду просите все, что вам угодно. Любая ваша просьба будет исполнена.
Гоша задумался. Вдруг лицо его расплылось в улыбке.
– Две порции сливочного мороженого. Для меня и для Вани. И два стакана воды с сиропом, – сказал он и неуверенно добавил: – Если можно…
В кондитерском магазине
