понимавшим начальницу с полуслова. Ее звали Вера. И это имя судье Филипповой особенно нравилось. Она не так давно крестилась, построила во дворе горсуда маленькую часовню, и ей казалось, что имя секретарши созвучно ее новому мироощущению, а значит, будет способствовать повышению имиджа председателя горсуда в общественном мнении. Вера осуществляла одновременно функции личного секретаря Елены Алексеевны и пресс-секретаря суда. Уволившись из газеты и поступив на работу в суд, Вера теперь свысока смотрела на бывших коллег. Она очень быстро забыла, что совсем недавно сама была судебным репортером и тщетно пыталась раздобыть информацию у судей. Сейчас, неторопливо прогуливаясь по коридорам горсуда, Вера всем своим видом показывала, что только ей позволено фильтровать информацию для прессы, и уверенным голосом зачитывала перед телекамерами заранее подготовленные и вылизанные пресс-релизы, умело отсекая опасные вопросы бывших коллег. Она быстро научилась снабжать их информацией, которая казалась вполне правдоподобной, но не всегда была достоверной. Вера гордилась тем, что председатель горсуда доверяла ей свои секреты и иногда делилась конфиденциальной информацией.
Визит Ведрашку был незапланированным, но Елена Алексеевна догадалась, что речь пойдет о деле Алексея Летучего. Она отложила папки с приговорами в правый ящик стола, записную книжку, испещренную тайными цифрами, понятными только ей одной, засунула в левый ящик и попросила Веру вызвать судью Мухину.
Ведрашку расшаркался и извинился перед Еленой Алексеевной, что пришел без предупреждения.
– Ничего страшного! Я понимаю, что у вас срочное дело, – заверила его судья Филиппова. – Я уже вызвала судью Мухину. Сейчас без церемоний приступим к делу.
Галина Викентьевна буквально вбежала в кабинет председателя горсуда:
– Вызывали?
– Вызывала. Садитесь, пожалуйста. Речь пойдет, как я понимаю, о вашем новом деле.
С разрешения присутствующих дам Ведрашку закурил свою непременную сигару. Потом вынул из старомодного кожаного портфеля, который прекрасно сочетался с его нестандартной внешностью уставшего от жизни интеллигента, две тоненькие папочки. Синюю передал Елене Алексеевне, красную – Галине Викентьевне.
– Это списки тех самых кандидатов в присяжные, которых вы должны вызвать 15 января 2004 года.
Судья Филиппова присвистнула:
– Ну и состав! Самому старшему 67 лет! Средний возраст кандидатов – 45 лет. Где же вы таких набрали?
– Надо знать места, – довольно улыбнувшись, заметил Ведрашку.
– Среди тридцати человек всего три пенсионера. Остальные занимают серьезные должности: предприниматели, директора. Ничего себе! – судья Мухина не скрывала удивления. – Согласятся ли такие люди оставить работу и сидеть в суде?
– Во-первых, вы, дорогая моя, как я вам уже говорил, проведете процесс очень быстро, за две недели максимум, – предупредил ее Ведрашку. – Во-вторых, для этих кандидатов вопрос об участии или неучастии не стоял. Их попросили прийти, и они придут. Им объяснили, что если их отберут, им придется принять участие в судебном процессе.
– То есть вы хотите сказать, что все эти тридцать человек – хорошо подготовлены и знают, чего от них ждут? – поинтересовалась судья Мухина.
– Я не могу ручаться за всех. Но абсолютное большинство кандидатов – бывшие сотрудники спецслужб или люди, которые по роду деятельности были связаны со спецслужбами. Мы ведь время зря не теряли. Пришлось поработать с картотекой бывших агентов, уволившихся сотрудников. В общем, учтите – на отбор придут серьезные люди. Ваша задача, Галина Викентьевна, следить, чтобы адвокаты ничего не заподозрили. Есть в этом списке два человека, которые мне кажутся вполне подходящими на роль неформальных лидеров: это Александр Дружинин и Роман Брюн. Они, кстати, знакомы между собой, учились вместе в одном престижном вузе. Отметьте их фамилии в своем списке. Это надежные люди. Сейчас оба трудятся в крупных промышленных фирмах, связанных с Западом. Поэтому они не обязаны сообщать ни о своем прошлом, ни о своей принадлежности к спецслужбам. Тем более что обстоятельства их пребывания на секретной службе мало кому известны. Обратите внимание: в списке есть несколько переводчиков «Интуриста». Это люди, на которых тоже можно положиться. Есть несколько бывших сотрудников ФСБ, которые теперь подвизаются в бизнесе. Они знают, что ответить, если их спросят о прошлой работе. Они не будут скрывать, где они раньше трудились. Кто-то из них возьмет самоотвод. Других с удовольствием отведут адвокаты, освободив тем самым места для наших неформальных лидеров. В списке есть и несколько женщин. Это тоже кандидаты на исключение из списка присяжных. Надо избавиться от тех, кто вам покажется слишком интеллигентными. В ходе процесса с ними могут возникнуть проблемы. Они не станут прислушиваться к доказательствам, могут поверить на слово подсудимому. Женщины, знаете ли, бывают чересчур сердобольными. Начнут жалеть обвиняемого. И, не дай бог, мы получим шесть человек, которые признают, что он достоин снисхождения. Нам же нужен чистый обвинительный приговор, без каких-либо скидок. Для этого дела больше подойдут люди простые, которые не очень много думают. В список мы включили рабочую, столяра, горничную гостиницы «Пекин». С ними будет проще работать.
– Как я смогу повлиять на отбор? Ведь адвокаты имеют право на мотивированные и немотивированные отводы… – спросила судья Мухина.
– Вам надо будет исключить из списка всего семнадцать человек. Следите внимательно за моим подсчетом: восемь кандидатов в присяжные возьмут самоотвод. Какую-то часть исключат адвокаты. Вы должны внимательно следить за тем, чтобы они не тронули наших «ферзей», не отвели наших неформальных лидеров. Я предусмотрел почти все, и на крайний случай в списке у них есть дублеры. С прокурорами я поговорил. Они представляют, из кого конкретно должна состоять коллегия и кого желательно исключить.
– Что мы будем делать с ежегодным списком присяжных для городского суда, который публикуется в «Вестнике мэрии»? – Елена Алексеевна решила проявить активность. – Ваши кандидаты фигурируют в этом списке?
– Я думаю, с публикацией списка придется немного подождать, – пояснил Ведрашку. – Вы ведь знаете, как мэрия формирует этот список. По определенной компьютерной программе проводят случайную выборку из списка избирателей. Признаюсь вам, некоторых кандидатов в присяжные я взял из этой случайной выборки. Но большинство из тех, кто придет к вам на отбор 15 января, в ней не фигурируют. Я взял их фамилии из списка наших бывших агентов. Ничего криминального, придет время – и мы внесем их в список присяжных для городского суда. Потом отдадим в мэрию, и они как миленькие опубликуют свой список с нашими присяжными в «Вестнике мэрии». Но уже после вынесения приговора.
– Извините, что задаю вам этот вопрос, уважаемый Николай Васильевич, но я просто обязана спросить, – судья Филиппова сняла очки, прищурилась и понизила голос, – список кандидатов в присяжные согласован у наших кураторов?
– Не беспокойтесь, милейшая Елена Алексеевна, ваша честь. Он не только согласован. Он утвержден в администрации президента.
– Теперь я буду лучше спать, – выдохнула судья Филиппова и, обращаясь к судье Мухиной, строго приказала: – Вы можете вернуться в свой кабинет и продолжить работу, Галина Викентьевна!
Судья Мухина поджала губы, положила список будущих присяжных в папку. И, не прощаясь, вышла из кабинета председателя горсуда.
Ведрашку достал сигару и зажигалку в форме пистолета.
Глава восьмая. Суд
Судебные заседания объявили закрытыми, что было вполне ожидаемо из-за наличия в деле документов с грифом «секретно». Адвокаты дали подписку о неразглашении. Присяжные тоже дали некую подписку о неразглашении. Впрочем, им особо нечего было разглашать, потому что, когда во время слушаний зачитывались документы, связанные с гостайной, их удаляли в совещательную комнату. Законодательство о суде присяжных построено таким хитрым образом, что присяжные удаляются из зала заседаний каждый раз, когда сторонам надо решать процессуальные вопросы. Считается, что присяжным не следует знать лишнее. Как только адвокаты начинали слишком страстно выяснять отношения с прокурорами, и судья Мухина замечала, что обвинители выглядят смешно в глазах присяжных, она предпочитала удалять
