комнаты, где на стене висели стрелковые мишени. Лыков так же молча последовал за коллежским советником; злые, потные и пристыженные агенты нехотя перед ним расступились.
Мукосеев заступил на огневой рубеж, постоял секунду и с расстояния в восемь саженей навскидку разрядил весь барабан. Результат получился: пять пуль в десятку, одна в восьмерку.
– Теперь вы.
Алексей стал на барьер, спросил:
– Как пристрелян револьвер?
– Уводит влево вверх на одну шестую вершка.
Лыков присмотрелся, собрался и так же навскидку мгновенно расстрелял все свои заряды. Первую пулю увело-таки, и тоже в восьмерку, остальные пять легли точно в десятку.
– Еще раз очень хорошо, Алексей Николаевич, – сказал Мукосеев, убирая оружие обратно в стол. – Осталась последняя проверка – вам надо пройти меня.
Лыков поежился, разглядывая могучую, кряжистую фигуру начальника летучего отряда. Человек провел сотни задержаний, повидал всяких богатырей... Опыт боевых схваток у него сейчас, пожалуй, самый большой в России; не Алексею с ним тягаться. Как его пройти?
Однако деваться было некуда, отступать же Лыков не привык.
Четверо остальных агентов отряда встали по углам; Алексею показалось, что они смотрят на него не без злорадства.
Противники вышли на середину комнаты, приглядывались друг к другу. Неожиданно Лыков бросился вперед. Мукосеев мгновенно выбросил ногу, целясь ему в живот, но Алексей развернулся плечом навстречу удару и, добравшись до соперника, правой несильно ударил его в бок. Мукосеев успел прикрыться локтем, но все равно кубарем покатился по полу. Тут же вскочил и кинулся на Лыкова. Тот ударил прямым в челюсть, не попал, получил сильный боковой в скулу, ответил, снова не попал и пропустил сразу три мгновенно нанесенных удара. Из разбитой губы полилась на золотое шитье мундира кровь, глаз начал заплывать. Мукосеев бил «без дураков», сильно и точно, быстро перемещаясь вокруг отчаянно защищающегося Лыкова. Стремительная карусель кружилась без остановки: коллежский советник нападал, наносил серию ударов и отступал, чтобы снова атаковать из другой точки и снова отскочить. Лыков никак не мог попасть в него, а сам пропускал до половины ударов, безнадежно упустив инициативу. Бот прошел правый боковой, Алексей едва устоял на ногах и получил одновременно удар ногой в колено и кулаком по почкам... «Что же я сюда приехал, чтобы мне тут морду набили?» – сердито спросил он сам у себя и попер в атаку. Быстрый выпад, точное попадание; Мукосеев пошатнулся и отскочил, но Алексей погнал его дальше. Ударил левой, противник отклонился вниз, но Лыков предугадал это движение и секундой раньше послал туда правый кулак. Жалеть начальника отряда, задавшего ему такую трепку, он уже не стал и силу не сдерживал. Раздался вязкий негромкий шлепок, в воздухе мелькнули ноги, и Мукосеев, отлетев на две сажени, распластался на полу.
Агенты и Лыков бросились к нему. Коллежский советник лежал без сознания, из носа лилась кровь.
– Черт здоровый, чего наделал! – чуть не плача, закричал на Алексея один из агентов, но его тут же одернули свои:
– Заткнись, Мишка, все было по-честному, Петр Осипович его тоже не жалел.
Через три минуты начальник летучего отряда пришел в себя. Подняться самостоятельно у него не получилось; Алексей помог ему, но Петра Осиповича изрядно мотало. Тогда Лыков поднял огромное тело под мышки, как ребенка, и принес к столу, усадив Мукосеева на табурет.
Еще несколько минут тот приходил в себя, потом слабость прошла. Коллежский советник протянул Лыкову бугристую ладонь:
– Здорово у вас вышло, Алексей Николаевич; с семьдесят третьего года я так не получал, уже и разучился падать-то... Ну, умываемся и идем к начальству.
Вскоре, зачистив кровь и причесавшись, они без доклада зашли в кабинет Косаговского. Вид у обоих был своеобразный, вся приемная любовалась: Лыков с разбитой губой и подбитым глазом, но с орденами на окровавленном мундире и при шпаге, у Мукосеева нос как помидор.
Косаговский оказался стареющим осанистым мужчиной с седыми усами и редеющими, седыми же волосами, с Владимиром 2 степени на вицмундире. Он сочувственно посмотрел на начальника летучего отряда:
– Эк он тебя, Петр Осипович! С Тунгусом перепутал?
От окна послышался смешок. Алексей полуобернулся и увидел еще одного, не менее осанистого человека лет пятидесяти, с огромными бакенбардами и с умными карими глазами на бледном лице. Он вытянулся в «полный фрунт»:
– Ваше превосходительство Иван Дмитриевич! Имею лестное поручение от своего начальника, статского советника Благово, передать вам уверения в его безусловном уважении!
Путилин (а это был он), поняв, что узнан, польщенно улыбнулся и сказал мягким голосом, с заметным малоросским акцентом:
– Спасибо, холубчик, передайте и вы мои наилучшие пожелания Павлу Афанасьевичу. Учитель у вас хороший.
Мукосеев поздоровался с обоими сановниками за руку и уселся на стул слева от косаговского стола; Лыков остался стоять посреди кабинета.
– Что скажешь, Петр Осипович? – осведомился директор департамента.
– Выдающихся способностей, Павел Павлович. Мои ребята его не взяли.
– Все вчетвером?
– Ну, в сшибке, да с использованием специальных средств, конечно, завалили бы, но без них не получилось. Меня он тоже прошел.
– Но не сразу, – сказал Косаговский, разглядывая лыковские синяки.
– Не сразу, но прошел. В боевом отношении господин Лыков уже сейчас меня превосходит...
Косаговский удивленно вскинул седую голову, но начальник отряда нетерпеливо махнул рукой:
– ...Вполне превосходит, а в оперативном – догонит через год. Словом, мои аттестации самые высокие. Для задач, о которых вы ему сейчас расскажете, он подходит как никто другой. Надо брать обеими руками.
– Так, понятно... Алексей Николаевич, желаете ли вы продолжить вашу службу непосредственно при министерстве, в составе летучего отряда силового задержания? Полуторное жалованье, казенная квартира в столице, есть и еще льготы. Обязанности ответственные и рискованные, как раз по вашему характеру.
– Вынужден отказаться, ваше превосходительство. Мое желание – остаться в Нижнем Новгороде и служить под началом Павла Афанасьевича Благово.
Трое чиновников переглянулись. Косаговский холодно осведомился:
– Вы знаете, сколько достойных полицейских чинов мечтает получить то предложение, от которого вы отказываетесь? Поясните ваше решение.
– Я хочу стать настоящим сыскным специалистом, к чему имею сильное стремление и в чем вижу, если угодно, свое предназначение. Лучшего учителя в месте моей настоящей службы, чем Павел Афанасьевич, мне не найти; уезжать из города, где родился и вырос, я не предполагаю. А в отряде мне некуда расти и невозможно развивать именно сыскные навыки... Прошу ваше превосходительство с пониманием отнестись к моим словам.
Косаговский покосился на Путилина, тот кивнул головой. Директор нажал кнопку звонка на столе, тут же вошел секретарь.
– Меня нет ни для кого, – со значением указал тайный советник.
Секретарь поклонился и вышел так же молча, как и вошел.
Косаговский кивнул на стул:
– Садитесь, Алексей Николаевич, у нас будет длинный разговор.
Лыков почтительно сел. Путилин от окна и Мукосеев от стола придвинулись к нему, будто окружали с флангов. Директор департамента поднял глаза на Алексея, и тот увидел перед собой пожилого, усталого и очень угнетенного чем-то человека.
– Государь в опасности.
