манерам; средневековый писатель, описывая, что должен знать рыцарь, требует, чтобы рыцарь знал, как подавать кушанья и как служить за столом. Рыцарство в беспрестанных войнах упражнялось во владении оружием[70], а в периоды мира тренировалось в нем на турнирах. Турниры родились во Франции; сначала на турнирах рыцари показывали свое искусство в верховой езде, а затем турниры обратились в одиночные или массовые поединки на тупых копьях; иногда, при тяжелом вооружении, турниры происходили и на остром оружии. Тщетно церковь стремилась запретить эти очень опасные упражнения (Реймский собор — 1131 г.); мода на них распространилась из Франции на весь Запад.
Другая причина, вызвавшая выделение рыцарского класса, заключается в усложнение рыцарского снаряжения. До IX века воины были исключительно конные, с хорошим, но не слишком тяжелым предохранительным вооружением, которые дрались как на коне, так и пешком; существовал только один род оружия, который решал все выпадавшие на войне задачи. Однако, затем, с каждым столетием средневековья, рыцарское вооружение становилось все более тяжелым. Начиная, с XII века, бронировались не только всадники, но и лошади. Рыцарь на походе сделался несамостоятельным, ему понадобилось несколько лошадей и вооруженных слуг. Выяснилось значение метательного оружия. Рыцарю оказались нужны стрелки, которые прикрывали бы его от неприятельских стрелков; появились пешие лучники и копейщики, оруженосцы, пажи, а после опыта Крестовых походов — конные лучники, по примеру восточных народов. В помощь рыцарям народились новые роды оружия.
Копье. Роды оружия могут группироваться или по специальностям, — но для этого нужны тактические единицы, или же они могут нарастать около главного рода оружия, образующего скелет армии. В средние века, при полном отсутствии возможности создать тактические единицы, все роды оружия распылялись по главному — по тяжело вооруженным всадникам, образуя так называемое копье. Копье состояло из рыцаря, оруженосца, конного и пешего лунников, пешего копейщика — обыкновенно от 4 до 7 человек[71]. Свита рыцаря, образовывавшая вместе с ним копье, имела резко второстепенное значение. 100 конных (рыцарей) стоят 1000 пеших — обычно утверждали в средние века. До XII века эта рыцарская свита являлась некомбатантами и могла употребляться только для фуражировок и охранения. Последовательно она стала получать несколько большее значение. Не надо забывать, что и сам рыцарь представлял чью-то свиту, и в руках сеньора оставалось право для данной боевой задачи сгруппировать отдельные элементы из копий его вассалов.
Создание копья[72] провело грань между рыцарями, стоявшими в голове копья, и другими военными элементами, которые получили вспомогательное значение. Вспомогательные роды оружия имели свои особые социальные корни, которые их комплектовали; это были менее удачливые старые профессиональные воины, не поднявшиеся до рыцарства, пажи, кандидаты в рыцари, конюхи. В крестовых походах, вследствие обезлошадивания в Сирии, много конных воинов стали пешими и, не владея луком, остались копейщиками.
Роль пеших копейщиков привилась, и на Западе новый элемент — горожане — часто помогали рыцарям в роли пеших копейщиков.
Рыцарское звание, особенно в более богатых районах, прельщало далеко не всех. Балдуин Фландрский в 1200 г. счел необходимым начать борьбу с уклонением от рыцарского звания и издал декрет — сыновья рыцарей, до 25 лет не добившиеся звания рыцаря, должны рассматриваться законом, как лица крестьянского сословия. Во Франции и Англии также были установлены штрафы за уклонение от рыцарского достоинства.
Разумеется, существовали — и в военно-техническом, и в социальном отношениях — переходные ступени к рыцарству — были обедневшие рыцари, выступавшие в чужом вооружении, были нерыцари в тяжелом вооружении, пажи и оруженосцы благородного происхождения, подготовлявшиеся к тому, чтобы самим стать рыцарями. Чем строже становилось в XIII и XIV веках социальное деление, тем меньший процент подлинных рыцарей встречается в голове копья и тем больший — кнехтов в тяжелом вооружении, сержантов.
В 747 г. папа Захарий в письме к мажордому Пипину еще высказывал мысль, что миряне и воины должны защищать страну, а духовенство — давать советы и молиться. Но в начале IX века военное дело являлось уже настолько уделом касты, народные массы настолько были отодвинуты от военного дела и рыцарство в военной касте заняло настолько господствующее положение, что сложилась формула: «народ должен работать, рыцари воевать, духовенство — молиться». В течение семи веков эта формула оставалась действительной, поскольку сохранялись предпосылки феодальной системы.
Средневековая дисциплина. В средние века наблюдался известный порядок, иерархия, субординация, послушание приказу, но дисциплины в римском и современном значении этого слова, как воспитания привычки к безусловному повиновению, связанному с понятием дисциплинарной власти, подчиняющей и смиряющей самовольные порывы, эгоистические стремления, — не было, и такая дисциплина была совершенно чужда средневековью. Феодальный строй связан с чувством независимости, с нежеланием баронов, чувствующих себя в поместьи государями, склонить свою волю перед высшим авторитетом. Сын идет против отца, герцог против короля, граф против герцога. Вместо современного дисциплинарного взыскания, скорого, неизбежного, тяжелого, до казни на месте за ослушание на поле сражения, средневековье знало только одно средство — отнятие сеньором у неповинующегося вассала лена. Осуществление этого наказания было очень сложно, часто вело к гражданской войне, к коалиции вассалов против сеньора и вызывало недостаточно спасительный страх у подчиненных. Отголоском этой средневековой военной анархии является стих Шиллера: «только солдат — свободный человек». Средневековье не знало лучшего средства для установления и поддержания дисциплины — строевого учения. Кнехтов порой били палками для наведения порядка, но это была дисциплина слуг, а не солдатская. Труднейший же вопрос дисциплины — господство полководца над вождями — средневековье вовсе не в силах было разрешить. Власть средневекового государя над крупными вассалами была слишком слаба.
Для средневековья характерен военный устав императора Фридриха Барбароссы (1158 г.)[73], не содержащий почти никаких указаний, нормирующих отношения начальников и подчиненных, и стремящийся только упорядочить взаимоотношения между равными. Устав, запрещает во время поединков боевым кличем звать себе на помощь товарищей, рекомендует разгонять дерущихся, одев на себя латы, но захватив вместо мечей палки, запрещает брать с собой в поход женщин, под угрозой конфискации вооружения и обрезывания носа женщины, точно определяет, кому принадлежит убитая на охоте дичь, требует, чтобы нашедший бочку вина и воспользовавшийся частью содержимого, не давал бочке вытечь, чтобы и другим досталось, и т. д.
Рыцарские ордена. Несколько высшей ступени достигла дисциплина в рыцарских орденах в пору их процветания, когда они отчасти отвечали своему замыслу — создать светского воина, живущего в монашеской строгости и покорности начальству, произносящего свои обеты и посвящающего себя борьбе с неверными. Рыцарю-храмовнику, для сохранения дорогих тяжелых коней, запрещался вне боя и без особого разрешения начальника аллюр галопа. Храмовник, чтобы освоиться с тяжестью кольчуги, обязан был носить ее ежедневно; если было установлено, что он, сибаритствуя, вышел из своей комнаты без кольчуги, то во время общей трапезы он лишался права надевать белую мантию ордена и должен был сидеть без стула, на земле. Устав ордена знал и наказание заключением в карцер, и изгнание из ордена. Но и здесь дисциплина не поднималась на такую высоту, чтобы дать возможность боевого управления. Имелись сигналы колоколом, но они применялись только для обозначения моментов лагерной жизни. Храмовник без разрешения не мог удаляться от лагеря на расстояние, с которого звук колокола был бы неслышен. Тактические указания сводились к тому, что до столкновения храмовник не имел права оставить своего места в рядах и броситься до приказа в атаку (что часто проделывали другие рыцари немедленно по прибытии на поле сражения, препятствуя построению боевого порядка и разменивая общий удар на ряд частных схваток). Начальник отряда храмовников обязан был выделить для охранения своего знамени (на всякий случай возилось и запасное) 5–10 рыцарей; остальные, подойдя к противнику, без производства общего шока, вступали в индивидуальный бой и обязаны были продолжать его и не покидать поле сражения до тех пор, пока знамя продолжало развеваться. В случае падения знамени — вопрос продолжения боя мог разрешаться каждым храмовником индивидуально, но устав ордена предписывал ему пристраиваться, по возможности, к другому ведущему бой отряду, где продолжало развеваться знамя.
Масса рыцарства знала только одно дисциплинарное предписание — запрещение грабежа, пока
