630 г. мог мобилизовать 30 тысяч воинов. Через четыре года, наступая в Персию 9-18-тысячной армией, сарацины одновременно развернули против Византии до 25–30 тысяч бойцов, что, при средневековом масштабе, давало большое численное превосходство. Через двадцать лет сарацины уже осаждали Константинополь и захватили Карфаген. К началу VIII века ислам достиг берегов Атлантического океана. Тесня Византию и Запад, ислам одновременно проник с оружием в руках, по следам Александра Македонского, на Восток — в Туркестан и Индию.
Магометанское рыцарство. Так как ислам представлял упорядоченный политический организм, то его завоевания были менее катастрофичны для хода хозяйственной жизни, чем захват власти варварскими германскими племенами; хозяйство стран, завоеванных исламом, скоро восстанавливалось, налаживалось известное денежное обращение, получалась возможность взимать налоги, чтобы содержать на них победителей. Поэтому расселение на лены сарацин в завоеванной ими территории имело лишь частичный характер — одновременно создавались крупные военные колонии. Это сосредоточение победителей и та грань, которая проходила между магометанами-победителями и побежденными немагометанами, позволяли сарацинам сравнительно долго сохранять изначальную воинственность бедуинов-кочевников. Но уже к началу IX столетия тот порыв энтузиазма, с которым сарацины приступили к всемирному завоеванию, остыл. Византия на Востоке, норманны в Южной Италии и Сицилии, франки на Западе дали отпор и перешли в наступление. Светская и духовная власть заключают в себе внутреннее противоречие; сила ислама заключалась в их соединении, но оно же сделало ислам неспособным к дальнейшему развитию, к прогрессу и со временем начало действовать разлагающе.
За оговоркой о большей дисциплинированности и большем признании авторитета командования, турки и сарацины, боровшиеся в Сирии и Палестине с ополчениями крестовых походов, были такими же рыцарями, каких высылал Запад. Когда рыцари во время осад устраивали в своем стане турниры, на них иногда являлись и лучшие бойцы из магометанского лагеря, что свидетельствует, что в вооружении тяжело вооруженных всадников Запада и Востока разница была не слишком велика. Не чужда сарацинам была и рыцарская этика. В бою при Яффе, в 1192 г. Ричард Львиное Сердце поспешил в бой и оказался без лошади; командовавший сарацинами Сейфедин, сын знаменитого Саладина, поспешил послать Ричарду подарок — двух боевых коней. В том же году Ричард ударом меча возвел в рыцарское достоинство сына Сейфедина. Христиане и мусульмане вступали между собой в ленные отношения. Как курьез, можно отметить присутствие многочисленных сарацинских наемников в армии, которая под руководством Южно-итальянских норманнов защищала власть пап против Гогенштауфенов.
Тактика. Характерным для Востока является широкое развитие метательного боя, преимущественно конными лучниками. Управление стремилось использовать тот авторитет, который ислам давал ему в руки, чтобы, с одной стороны, ограничить индивидуальный бой и пресечь стремление к выходу из рядов, а с другой стороны, упорядочить ведение боя помощью расчленения на части армии[107]; восточные народы, как впрочем и другие при недостатке организации, имели стремление покончить с противником одним массовым нахрапом; если общий наскок не удавался сразу же, то наступал опаснейший кризис. Поэтому-то управление и обращало особенное внимание на расчленение армии — по десятичной системе, на эшелонирование ее в глубину, на воспитание тактики постепенно нарастающего натиска.
«Пророк любит побеждать к вечеру» — основная мысль сарацинских тактиков. Эта идея расчленения силы натиска в пространстве и времени, предоставления достаточного промежутка времени для развития метательного боя рельефно отмечена в красочных, по восточному, названиях частей боевого порядка в одном из первых же сражений, данных арабами (при Кадиссии, 636 г.): первая линия называлась «утро псового лая», вторая — «день помощи», третья — «вечер потрясения». Значение, которое придавалось метательному бою, вело к стремлению развертываться на широком фронте для окрыления неприятеля и сосредоточенного, концентрического его обстрела.
Монголы. Широкая полоса степей и пустынь от Гоби до Сахары проходит по Азии и Африке, отделяя территории европейской цивилизации от Китая и Индии — очагов азиатской культуры. На этих степях отчасти и поныне сохранился своеобразный экономический быт кочевников. Этот степной простор, с огромным масштабом операционных линий, с оригинальными формами труда, накладывает оригинальный азиатский отпечаток и на военное искусство. Наиболее типичными представителями азиатского метода ведения войны являлись монголы в XIII веке, когда их объединил один ив величайших завоевателей — Чингисхан.
Монголы являлись типичными кочевниками; единственный труд, который они знали, это труд сторожа, пастуха бесчисленных стад, передвигавшихся на азиатском просторе с севера на юг и обратно, в зависимости от времен года. Богатства кочевника все при нем, все наяву: это главным образом, скот и небольшая ценная движимость (серебро, ковры, шелка), собранная в его юрте. Нет каких-либо стен, укреплений, дверей, заборов и запоров, которые защищали бы кочевника от нападения. Защита, и то только относительная, дается широким горизонтом, пустынностью окрестностей. Если и крестьяне, вследствие громоздкости продуктов своего труда и невозможности их утаить, всегда тяготеют к твердой власти, которая одна может создать достаточно обеспеченные условия для их труда, то кочевники, у которых все имущество так легко может переменить хозяина, являются особенно благоприятным элементом для деспотической формы концентрации власти.
Общая воинская повинность, выступающая, как необходимость, при высоком экономическом развитии государства, является такой же необходимостью на младенческих ступенях организации труда. Кочевой народ, в котором каждый способный носить оружие не был бы готов немедленно отстаивать с оружием в руках свое стадо, не мог бы существовать. Чингисхан, чтобы иметь в каждом взрослом монголе бойца, запретил даже монголам брать себе в слуги других монголов.
Эти кочевники, природные наездники, воспитанные в преклонении перед авторитетом вождя, весьма искусные в малой войне, с вошедшей в их нравы общей воинской повинностью, представляли прекрасный материал для создания, в период средневековья, превосходной по числу и дисциплине армии Это превосходство становилось явным, когда во главе оказывались гениальные организаторы — Чингисхан или Тамерлан.
Техника и организация. Как Магомет успел спаять в одно целое в исламе городских купцов и бедуинов пустыни, так и великие организаторы монголов умели сочетать природные качества пастуха-кочевника со всем тем, что могла дать военному искусству городская культура того времени. Натиск арабов отбросил в глубь Азии многие культурные элементы. Эти элементы, а равно и все, что могли дать китайская наука и техника[108], были приобщены Чингисханом к монгольскому военному искусству. В штабе Чингисхана были китайские ученые, в народе и армии насаждалась письменность. Покровительство, которое Чингисхан оказывал торговле, достигало такой ступени, которая свидетельствует, если не о значении в эту эпоху буржуазного городского элемента, то о ясном стремлении к развитию и созданию такового. Чингисхан уделял огромное внимание созданию безопасных торговых магистральных путей, распределил по ним особые военные отряды, организовал на каждом переходе гостиницы-этапы, устроил почту; вопросы правосудия и энергичной борьбы с грабителями были на первом месте. При взятии городов ремесленные мастера и художники (интеллигенция?) изымались из общего избиения и переселялись во вновь создаваемые центры.
Армия организовывалась по десятичной системе. На подбор начальников обращалось особое внимание. Авторитет начальника поддерживался такими мерами, как отдельная палатка командующему десятком (отделькому), повышение ему жалованья в 10 раз против рядового бойца, создание в его распоряжении резерва лошадей и оружия для его подчиненных; в случае бунта против поставленного начальника — даже не римское децимирование, а поголовное уничтожение взбунтовавшихся.
Твердая дисциплина позволила требовать в нужных случаях исполнения обширных фортификационных работ. Вблизи неприятеля армия на ночь укрепляла свой бивак. Сторожевая служба была организована превосходно и основывалась на выделении — иногда на несколько сот верст вперед — сторожевых конных отрядов и на частом патрулировании — днем и ночью — всех окрестностей.
Осадное искусство показывает, что в момент своего расцвета монголы находились с техникой в совершенно иных отношениях, чем впоследствии, когда крымские татары чувствовали себя бессильными против любого деревянного московского острожка и пугались «огненного боя». Фашины, подкопы, подземные хода, заваливание рвов, устройство пологих всходов на крепостные стены, земляные мешки,
