Наблюдаю, записываю, слушаю. Всё ново, интересно. А жизнь здесь трудновата, надо прямо сказать. Ну, что поделаешь. Служить надо. Бэмби, на каком курсе ты будешь в сентябре 1954 года? Может, уже кончишь? Во всяком случае, жди меня. И еще раз: береги маму. Вот пока всё. Крепко целую, брат мой.
Твой brother Ark.
Сейчас уже ничего. А когда-то значили очень много. «Бэмби» я запомнил на всю жизнь. Это был один из первых настоящих мультфильмов, которые я видел. Я смотрел его бесчисленное количество раз.
Здравствуй, мой мальчик!
Получил (наконец-то!) письма и от тебя. Возблагодарил судьбу, что я у матери не один. Хочу, чтобы ты писал часто, как можно чаще, а то я уже начал подозревать, что ты меня забываешь. Ну, это сентименты, перейдем к делу.
Первый вопрос — о лете. Вы, вероятно, уже получили мое письмо, где я с достаточной убедительностью доказал вам, что Камчатка вообще — не Петергоф, и на электричке до нее не дотянешь, а то место, где я нахожусь, в частности, труднодоступно и для тех, кто добрался (таки) до Камчатки. Так что, как это ни печально, придется дожидаться весны или лета 1954 года. Второй вопрос — о связи между нами. Это, брат, целая проблема. По приезде я объясню, какая здесь создана сложная обстановка для военнослужащих в этом смысле, пока же придется удовлетвориться тем, что есть: я могу вам посылать телеграммы, деньги, мои письма будут доходить до вас через десяток дней; вы можете адресоваться ко мне только на в/ч 25324, телеграммы до меня не доходят, письма ваши идут ко мне месяц. Изменить здесь пока ничего нельзя. Считаю, что с этими вопросами покончено. Да, авиапочтой — не посылайте. Но неплохо, если будете слать заказными. Письма и телеграммы на почтамте — для меня за семью печатями. Вероятно, скоро вернутся к вам.
Помнишь, в последней посылке в Канск ты послал мне две аглицких книжонки Киплинга. Одна из них — о традициях британского флота — чушь, хотя стихи там хорошие.[83] А вот другая, «Stalky & Со» — чудесная вещица. Прочитал ее трижды, теперь перевожу, к новому году думаю закончить. Как-то мы с тобой в Ленинграде фантазировали о том, как бы проснуться году в 39-м, обладая всеми знаниями и опытом сегодняшнего дня. Так вот, в этой книжке описываются похождения трех школьников — учеников колледжа, у этих друзей совершенно взрослый склад ума (не опыт, не знания, а именно склад ума). Рассказывать неинтересно, привезу перевод — прочтешь. Из-за этой книги я даже забросил начатый было перевод «Сына Тарзана». Впрочем, и он от нас не уйдет. Забавляюсь я также и чтением Диккенса — услаждаю себя «Пиквикским клубом» в оригинале; Ты себе и представить не можешь, сколько теряется в переводе! Что касается японского, то — увы! — забываю понемногу: нет матерьялов. Я уже писал маме насчет словарей, прошу тебя помочь ей и срочно выслать на в/ч 25324 заказной бандеролью. Много читаю, а писать пока бросил, нужно о многом подумать. В частности, придется, вероятно, перестроить сюжет «Берега Горячих Туманов». Кстати, недавно я где-то прочел о новой теории происхождения залежей радиоактивных руд. По этой теории наибольшее их количество должно оказаться на Меркурии. Напиши мне о своих взглядах на это дело.
Меня продолжает привлекать и «тарзанья» тема. Идея — Тарзан островов Южных Морей. Подобрал имена — Румата и Юмэ — остается изобрести сюжет и писать. Есть и еще кое-какие мыслишки, иногда просто заманчивые заголовки и отдельные кадры. Но здесь я боюсь пойти по дорожке незабвенного кадета Биглера.[84] Стихи не пишутся. Да, о стихах. Пиратская песня пулковского героя мне понравилась, хотя мне слишком что-то бьют в нос «пенные бокалы», «искристый огонь», «усталые глаза». Может быть, старею? Что касается ВАМПИР'а, то предложение с удовольствием принимаю. Правда, не совсем понятно, почему ты считаешь, что я «подхожу, как никто из вас»? Это, брат, ошибка. Ты вообще всё еще смотришь на меня, как на «большого брата» благословенных времен, когда тебе было десять лет, и ты ловил каждое мое слово с восторженно раскрытым ртом. Не те времена, Бэмби, ты вырос, а я постарел, отупел немного. Пришло время мне смотреть на тебя с надеждой и восхищением. Конечно, я сделаю my best,[85] но много от меня не жди. Только присылай мне фото, и побольше притом.
Прочел ли ты «Поджигатели» и «Заговорщики»?[86] Если нет — обязательно прочти. Это сила. Кроме того, это совершенно новый стиль в литературе — публицистическая беллетристика. I would call i[87] ]. Вообще мне хотелось бы, чтобы ты сообщил мне, что читаешь. А если хочешь увидеть мощу в историческом романе — прочитай «Георгий Саакадзе», [88] только вначале прочти преди- или послесловие. С историческими книгами всегда нужно так, а то ни черта не поймешь.
«Смир-р-рна-а!» и «Ширинги», так восхитившие тебя, мне надоели до ума решения. Но если бы ты знал, что я здесь видел… ничего, ничего, молчание.[89] Очень много нового, и при всем этом часто приходится делать вид, что с этим ты давно знаком. Из чудес природы новым для меня было: восхождение на вулкан (вулкан, конечно, а не восхождение, хотя оно само по себе тоже для меня в новинку), погода, которая меняется буквально каждые четверть часа, моря грязи, в которых застревают даже танки, ветер, от которого ползешь на четвереньках, землетрясения (небольшие, правда) и всё такое прочее в том же духе.
Пишу, сидя в кабинете. Около ходит Питер, он же мой начальник майор Галдин, он же мой сожитель и товарищ. Ходит и бубнит (уже второй месяц), чтобы я развесил по стенам плакаты и макеты по разведке. Я ему принес новые (за август) номера «Крокодила», и он успокоился. Пожалуй, плакаты подождут до нового года, а там видно будет.
Вот пока всё. Крепко жму руку, целую, твой Арк.
— Вообще-то, мы придумали несколько новых слов, ставших употребительными, правда, в основном в среде фэнов — «кибер», например, или «скорчер». До сих пор не знаю, кто первый придумал слово «планетолет» — мы или Иван Антонович Ефремов. Но вы правы: «сталкер» — словечко, которое у всех на слуху, в том числе и у тех, кто ничего и никогда не читает. Заслуга тут, я думаю, все-таки не столько наша, сколько Андрея Тарковского, снявшего по нашей повести фильм, ставший всемирно знаменитым. А придумали мы это слово так. В черновых разработках понятия «сталкер» не было. Охотники за внеземными чудесами в Зоне назывались у нас «трапперы» или просто «старатели». И только в самый последний момент, может быть, на первой же странице черновика выскочило у кого-то из авторов это звонкое словечко, которое и было принято обоими на ура. Прямо скажем, словечко это неправильно образовано и не свидетельствует о высокой грамотности авторов. В английском языке есть слово to stalk, означающее (в частности) «идти крадучись», «подкрадываться». Но читается оно как «сток», а значит, должно быть не «сталкер», а «стокер». Но мы-то взяли это слово не из словаря, а из древнего (конца 40-х) перевода замечательной книги Киплинга Stalky&Co, который (перевод) Аркадий Натанович сделал еще будучи курсантом ВИИЯка. Мне приходилось видеть и еще чей-то, еще дореволюционный, перевод этой книги, он назывался «Бесшабашная компания» (или что-то вроде) и был гораздо хуже перевода Аркадия, который мы дружно любили и всегда называли «Сталки и компания». От имени (неправильно образованного имени!) рискованного, лихого, дерзкого героя этой книги — Сталки — и пошло наше словечко «сталкер». Такая вот лингвистическая история.
Вряд ли. Я даже не знаю, сохранился ли черновик перевода — что-то я его в архивах не видел.
ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 10 НОЯБРЯ 1952,[91] ПЕТРОПАВЛОВСК-КАМЧАТСКИЙ — Л.
Only for Boris.
Dear Bob!
In this letter I have described to you and mammy the earthquake. Of course, this thing did not hurt us, and we even did not know the real consequences of the adventure. But now we know here that what has happened is terrible. A tremendous calamity came over the whole coast-line of our Far-East. Thousands of people perished. Dozens of thousands are now deprived not only of their homes but of their clothing too. Newspapers do not tell anything. My luck is that I live in the depth of the land and on the highland. The character of the calamity, I can hint you, is described in «Звездные корабли» — the place, where some professor was on board the ship somewhere in the Southern Seas. Don't tell mammy of that. As to me — I am absolutely safe. Never worry about me.
Your Ark.[92]
После окончания института и до демобилизации в 55-м году Аркадий служил на Дальнем Востоке, и это был, вероятно, самый живописный период в его жизни. Ему довелось испытать мощное землетрясение. Он был свидетелем страшного удара цунами в начале ноября 52-го года.
