нас.
– А ты смотришь ТВ? Вот Достоевский по газетным заметкам писал романы…
– Конечно, смотрю. Мне важно знать, что где упадет, я же снимаю современное кино. Мне надо в диалогах использовать какие-то вещи, даже что-то предвидеть. Когда я буду снимать кино, то, например, Путин может уже не быть президентом, понимаешь?
– Расскажи про чтение книг.
– Книги давно не читаю. У меня любимая книжка – «Соборяне» Лескова. Вон стоит в шкафу полное собрание… Не могу найти одну вещь, которую когда-то прочитал у него. Это когда мужик убил девочку, отнял у нее узелок с едой и еду съел. На суде его спросили: «Почему ты яйца не съел?» – «Так день же постный был». Это очень круто. На самом деле круто! Это очень актуально сегодня… Это отношение бандитов к религии. Отношение русского человека к замаливанию грехов. Это странная вещь…
– У тебя фильмы – очень разные.
– Вот Алику (Коху. –
– А Ремарка ты вспоминал, когда «Мне не больно» снимал?
– Нет. Но когда я был студентом, Ремарк и Хемингуэй были моими любимыми писателями. Еще я очень люблю Набокова и много лет хочу снять фильм по книге «Камера обскура».
– Это где слепой, и ему девушка изменяет, и он узнает об этом, когда из ванны вытекает вода?
– Да! Это мое кино. И еще хочу снять «Защиту Лужина»; правда, американцы уже сняли, и очень плохо.
– И «Лолиту» плохо сняли.
– Очень плохо. Это неинтересно. А «Камера обскура» – лучшее его произведение, оно очень кинематографично.
– А, там девушка изменяет слепому, а он ничего не видит.
– Ну да. И там одна ванная на две комнаты гостиничных. Это самое киношное произведение русской литературы!
Я хочу его снять в Европе на английском языке – русские эмигранты живут там и на нем говорят. Старая идея… Было две таких старых, и одну – с 84-м годом – я реализовал. А эту пока нет. Сделаю это кино – и успокоюсь, дальше – плевать.
– Уже договорился?
– Нет! Наследники Набокова сказали: русским не дадим право на экранизацию, только не русским! А я очень хочу это кино сделать! Я за месяц напишу сценарий!
– Был похожий случай, когда Рязанов готовился снимать «Чонкина», а Войнович продал права чехам и те сняли.
– Я с Войновичем был в одном жюри на «Кинотавре». В своем деле он, может, умный, но в кино ничего не понимает. А я сильный тогда был, я тогда победил. Войнович хотел дать приз какому-то говну, а я уперся рогом и Рогожкину дали приз за «Особенности национальной охоты». А второй раз я победил, когда Соловьев меня позвал в Ханты-Мансийск председателем жюри. Из русских фильмов там был «Бумер». Я опять уперся и сказал: приз получит «Бумер», я вам это как председатель жюри заявляю. Тогда мне сказали, что второй в этом случае итальянцам. Я согласился. Я два раза был в жюри и понял: кто сильный, тот и Ленин, а кино не имеет значения.
Фестивали, конкурсы… А с первым фильмом, с дебютом, я попал в официальную программу Каннского фестиваля, в «Особый взгляд» – кажется, в 93-м. С Базом Лурманом, он австралиец, приехал в тот раз с фильмом «Танцкласс», а после снял «Мулен Руж», уже в Голливуде. Мы там сидели на банкете за одним столом: он с группой, и я с Сережей Карнетом, художником моим. Мы говорим – русские не пьют вина!
– Ты правда, что ли, вина не пьешь?
– Пью, конечно… Это мы просто так… Нам говорят, что водки не дадут, пейте что есть. И австралийцы стали стучать стаканами по столу и орать: «Vodka to Russians!» Так нам принесли водки.
– А помнишь, когда праздновали трехсотлетие Питера, ты сидел дома и дописывал сценарий? Что-то про бизнес. Чем дело кончилось?
– А, это кино «Американец»… Там такая история классная… Как американец, процветающий бизнесмен, прибился к инородцам в Иркутской области. Мы часть фильма сняли в Штатах. И когда прилетели в Норильск снимать дальше, американский актер запил. Это который в «Терминаторе» из будущего прилетел, человечество спасать. А в Иркутске он уже еле ходил.
– А, помню, да! Забыл фамилию. У него еще такое жуткое лицо… Ладно б наш запил, а то гляди-ка – иностранец…
– Вот я смотрел обращение Путина к собранию…
– Из циничных практических побуждений? Чтоб куда-то вставить, в какой-то сценарий?
– Ну почему – из циничных? Я, во-первых, родину люблю. А во-вторых, конечно, из корыстных циничных побуждений – чтоб использовать в будущем кино. Мне, например, очень нравится тема бронзового солдата в Эстонии. Я все-таки служил в Латвии полгода и немного знаю Прибалтику. В Риге есть район Болдерая, русский. Там была база, где я служил. Так вот сейчас у меня такое ощущение, что прибалты – глупые. Это же очевидная глупость – то, что делают эстонцы с переносом памятника. Вот у Нади подружка живет в Риге, так они с мужем купили квартиру в центре. А эти уроды приняли решение – отдать все конфискованное имущество бывшим владельцам и их наследникам, которые в основном живут в Америке. Сделали это с надеждой на то, что те вернутся и привезут капитал. Те приехали и всех жильцов выгнали, причем без предоставления жилья, сдали собственность в аренду – и уехали обратно в Америку. Латвия – страна стариков. Вся молодежь уехала на заработки в Ирландию. Страна бедных стариков. Просто ужас! Политик с какими должен быть мозгами, чтоб принять такое решение?
– Ну что, Путина на третий срок?
– Думаю, он Иванова поставит – что хорошо. Линия останется. А сам не уйдет. Может, лидером партии станет…
– А как тебе марш несогласных?
– Не знаю, что это такое.
– Гм… Я думал, ты такое смотришь, ведь разгон демонстраций – это так кинематографично.
– Я вообще не люблю демонстраций…
– В общем, начальством нашим ты доволен.
– А что, Путин – патриот; видишь, как он за родину сказал! Он за наших, он не подкладывается под этих… Вот Путин говорил речь, я лежал и слушал. Он говорил про безопасность нашей страны, про мир на нашей территории. Он наложил мораторий на соглашение с НАТО. Мы выполняем, а они нет! Он сказал, что они козлы, и это правильно. Я на самом деле против Америки на всю голову.
– Я мало общаюсь с людьми. Я почему с людьми не люблю встречаться? Потому что я встречусь, выпью и скажу правду, а люди огорчатся. Была такая история. Мне понравился фильм, который никому не понравился. Масленников снял фильм про девочку сумасшедшую. Я за него вступился – и со всеми поссорился… Да мне и нравится дома сидеть. У меня очень хорошая квартира.
– Хорошая. И большая!
– Семь комнат. Правда, и народу много. Дети, мои родители, Надина мама у нас часто… Надя тут сделала дизайн. Она же художник. Печки, видишь, действующие, зимой топим… Видишь, у нас все старое – мебель, стаканы…
И после паузы:
– Я знаю, что недолго проживу.
Опа. От темы антиквариата он плавно перешел, значит, к рассуждениям о бренности человеческой жизни. Ну а что, человек художник, у него одна ассоциация цепляется за другую, и я получаю
