столуясь исключительно в пяти звездах de luxe. Но что ж останется тогда от Индии? Представьте себе иностранца, который провел в Москве неделю или две, перемещаясь из «Балчуга» в «Рэдиссон» и обедая в итальянских да японских ресторанах и у Комма… К такому парню у меня был бы один вопрос:
– Чё приезжал-то, дурень? Матрешек мог бы и у себя в Париже накупить…
Русские снобы, которых по какой-нибудь странной причине заносит в Индию, начинают ныть: вот там бедно, грязно, воруют… опасно… Короче, рассказывают разную ерунду. И это не от понтов: я сам наблюдал ужас на лицах наших людей при въезде в Индию, когда они видели облупленные стены международного аэропорта, бедные коврики на кривом полу, рекламные щиты, небогато разрисованные вручную в стилистике вывески «Сельпо», нечистые воротники казенных рубашек под тусклым светом слабых лампочек. Ну не Франкфурт, не Times Square и не Манежная площадь. Но это не сильно отличается от Златоуста и даже от московских Печатников. Не говоря уж про байкальский остров Ольхон, по которому ходят беззубые буряты в дырявых домашних тапочках и склеенных скотчем очках… Насчет воровства нашим тоже лучше помолчать, я не про коррупцию, про другое: мы все знаем, что русские дачники – те, кто не в силах поселить в гостевом домике вооруженную охрану, – на зиму увозят свои жалкие телевизоры и прочие «ценности» в город, а то весной они в своем доме найдут только кусок непрошеного говна на столе…
По мне, так Индия очень похожа на Россию, этим она и хороша для нас – а не старинными храмами, не каменной бесстыжей камасутрой (которая, впрочем, забавна), не трогательным культом поклонения такой вещи, как лингам (по-русски это слово ровно вдвое короче, трех букв хватает) и не удивительным шопингом, когда по всему базару на Yashvan Place (известен также как Яшкин-стрит) за тобой бегают русскоговорящие смуглые продавцы и умоляют купить у них богатую дубленку за 60 долларов, причем ты понимаешь, что двадцатка тут добавлена для торга…
Так в чем сходство?
Ну вот навскидку точки соприкосновения. Это, конечно, вопиющая восточность, с виду, обеих стран, это лужи, облупленная штукатурка, дикая уличная торговля, когда всякая дешевая дрянь разложена чуть не на тротуаре, мини-помойки во дворах, – то, что всегда бросалось в глаза при переезде из какой-нибудь Клайпеды в близлежащий Калининград, при перелете из Лондона в Дели – короче, при пересечении границы Запада с Востоком. Это и обилие нищих у нас и у них, хотя, казалось бы, отчего не пойти не заработать денег, – но нет, в крови наций заложено какое-то презрение к материальному богатству или как минимум панический ужас перед ним, через который мало кто осмеливается переступить.
Не могу не сказать вам без скупой слезы умиления про винные лавки города Дели. Они очень уютные: маленькие, полутемные, пыльные, с дешевой отделкой, напрасно ждущей ремонта, очень тесные. Там толпятся ребята в спецовках, давятся в очереди, передают через головы мятые сальные мусорного вида банкноты и после рассовывают по карманам чекушки… Правда, не водочные, а чаще с местным ромом. Я пил – ром, он и в Африке ром.
Но может, главное – это национальная нелегкая, я тут про духовность, которая, хочешь не хочешь, нависает над страной, что над одной, что над другой… Вместо западной расхожей алчности, вместо упоения ЭТОЙ жизнью – неотвязные мысли о ТОЙ или даже ТЕХ жизнях. Западники устраиваются на Земле так, будто у них, кроме земной жизни, ничего не было и не будет. А иные – да хоть индусы и русские – понимают это так, что земная жизнь или жизни – не более чем временная остановка в пути, наш теперешний мир не столько дом, сколько номер в отеле, и глупо его на последние деньги загромождать дорогими безделушками и мучиться по поводу колера обоев…
Еще вас развлеку. «Огромная армия Александра Македонского (120 тысяч пеших и 15 тысяч всадников) вошла в пределы Индии весной 327 г. до Р.Х. Он захватил часть Индии, но после войско отказалось следовать за ним: предшествовавшие напряжения, дождливое время, стойкая храбрость индийских племен и царей отнимали у греков охоту идти дальше. Это заставило Александра вернуться назад. Греки были изгнаны». Этот бодрый пассаж вам ни о чем не напоминает?
Мы две кастовых страны. Никого там не удивляют брачные объявления, в которых обозначена кастовая принадлежность одиноких сердец, как у нас обыденны объявления про то, что квартира сдается русской семье без детей… Кастовое деление – выше закона и вообще справедливости, и это доходило до идиотизма. В прежние времена считалось, что судья должен всегда решать дело в пользу брахмана, хотя бы его противник (не брахман) и был прав. Это можно было бы назвать «брахманное правосудие». Был такой взгляд, что «шудра – слуга всех прочих сословий, и его можно убивать безнаказанно». А вот о демократии применительно к кастам: «За оскорбление члена высшей касты шудре распарывают язык или всовывают в рот раскаленное железо; за непрошеные наставления жрецу по поводу его обязанностей шудре льют в рот и уши кипящее масло». Суровые у них были порядки… А мы все ноем.
Их касты известны, а наши каковы? Я б предложил такой расклад. Высшая каста – чекисты, вторая – прочие силовики, третья – нефтяники, четвертая – прочие бизнесмены, ну а все остальные – неприкасаемые.
Еще о сходстве. Вы будете смеяться, у них были пятилетки! Как и для нас, 1991 год для Индии оказался непростым. Раньше правящая партия ИНК (которую хвалили русские коммунисты) напирала на развитие госсектора – все как у нас! А потом они передумали и взялись за либерализацию экономики. Рост ВВП в Индии ускорился в пять раз и достиг пяти процентов в год. В 1994-м ввели наконец конвертируемость рупии – да и мы чуть ли не в том же году решили вопрос с рублем. Но вообще это индусов не очень украшает: нашли у кого экономике учиться… Хорошо еще, что у нас – пока еще – бывает настоящая зима и наш брат хоть как-то вынужден шевелиться, какой-никакой сруб ставить, дрова на зиму заготавливать и капусту квасить. А то б наши доморощенные философы так и спали бы круглый год на тротуарах, подстелив газетку подобно своим индийским собратьям…
Ну, в России тоже бывает хорошая погода. Только всякий раз, глядя в наше чистое небо, ты понимаешь, что это не всерьез и ненадолго, это как игрушка, которую скоро отнимут. В Индии куда острей и пронзительней, чем на игрушечных декоративных каких-нибудь Карибах, понимаешь, что снег, мороз и лед – вещи неестественные. Как люди живут в таких условиях, зная, что все остальные прекрасно устроились в тепле? Это со всей неизбежностью вызывает тоску, злость, массовые запои. И понятное желание разрушить до основанья все ваще. Индийцы в итоге – это как бы такие русские с глубоким загаром и не злые. Я когда эту формулу дал соседу, русскому голубоглазому блондину, у которого на рынке есть пара ларьков, он так обиделся, что чуть меня стулом не треснул. Но, слава Богу, ограничился устным возмущением:
– Да что ж ты такое говоришь?! Да как ты смеешь?! Да добрей русских вообще никого нет! Они последнюю рубашку отдадут! Как мы из Германии ушли и из Прибалтики?
Я свернул неосторожно поднятую дискуссию, пробормотав только о том, что никогда я о русской доброте не слыхал от инородцев, а самим себя хвалить просто, что из Европы мы так просто ушли не от щедрости, а по дурости, о чем дико жалеем, да и не слыхал я, чтоб попавшие в ДТП индийцы обзывали друг друга пидарасами и задавали вопросы типа «Куда ты прешь, е.т.м.?», как это делают белые цивилизованные люди, представители нации, породившей Гагарина. Местные в таких случаях только смотрят друг на друга удрученно, виновато улыбаются и разводят руками… Может, они от массового вегетарианства такие размазни? А мы злы не то от собачьего холода, не то от увлечения национальным спортом, в котором мы никому не уступаем (это я про шашлык)? Я, кстати, слышал смешную версию про алгоритм: чужеземцы- мясоеды завоевывают миролюбивых индийцев, но после и сами впадают в вегетарианство, расслабляются, впадают в гуманизм и непротивление, после чего приходят новые агрессоры, и все повторяется… Воинственный народ в 1,5 миллиарда – это немного слишком. Воинственными позволено быть только малым народам типа чеченов или израильтян, остальным как-то сбавляется нервность по той же схеме, по которой в армии солдатикам в компот добавляют бром. Вегетарианство по воздействию на бром вполне похоже. Изящный тонкий мудрый механизм…
Отсюда же проистекает и совершенно нам несвойственная мирная веротерпимость. В номере гостиницы в тумбочке я, кроме обычной в таких случаях Библии, нашел и, надо же, Коран, и «Бхагавадгита», и «Записки» далай ламы… Каково?
Так мы, значит, плавно перешли к тому, что нас разделяет. Кроме снега, это и – тоже пока, все еще – преобладание белой кожи в населении. Но по сравнению с Украиной, где нет своего Кавказа и куда среднеазиатских гастарбайтеров не очень пускают, у нас публика заметно темнее кожей, это бросается в глаза и разит наповал… В этом смысле Киев в отличие от Москвы, Берлина, Парижа, Нью-Йорка – город просто расистский, в хорошем смысле этого слова.
