зелени склон дюны, загораживая обзор. Оценив обстановку, Андреа произнес:
— Значит так. Похоже мы в пустыне.
Тут уж и обычно лояльная к его командирским потугам Голди не удержалась, фыркнув «Тонкое наблюдение!»
— Поэтому во-первых: воду беречь. Во-вторых — не раздеваться, чем обгорать на солнце, уж лучше потеть под одеждой. Тем более у вас, насколько я помню, — позволил Андреа себе маленькую подколку в ответ, — дезодорантов всяческих с собой по полсумки.
— А это не твое дело! — вскинулась Ану.
— Может быть. Дальше: сейчас слазим на бархан, оглядимся, выберем, куда идти, но пойдем ночью. По прохладе. Вопросы-предложения и прочие жалобы есть?
— У меня просьба, — У-у отпустил наконец спасенных девушек. — Я еще и понюхать хочу, кроме как смотреть. А то в «зоне Б» у меня обычно насморк был, а вот сейчас, как на открытый воздух попали, так и проходить начал.
Никаких возражения против просьбы У-у не было, да и быть не могло. Тот, кто мучаясь насморком угадал изменение состава воздуха, когда еще никто другой ничего не почувствовал, безусловно, мог принести пользу своим принюхиванием.
Лезть на дюну оказалось еще тем развлечением — там, где не попадалось рядом кочек жесткой серо- зеленой травы, песок осыпался под ногами, а опираться ладонями на горячую поверхность было попросту больно. Тем не менее все четверо все же сумели взобраться на гребень, а Голди еще и втащила за собой несчастного робота, решив, что хоть и безгласный, но и он должен принять участие в осмотре местности.
Наверху мерно задувал ветер, его порывы время от времени расцвечивались заунывными звуками разной тональности, и из-за этого казалось, что кто-то пытается подобрать мелодию на какой-то разновидности флейты, абсолютно не умея при этом на ней играть.
Песчаное пространство расстилалось во все стороны окрест. Рельсы, на котором стоял красно-синий поезд уходили как раз в ту сторону, где стояло солнце, и куда они деваются, или наоборот, откуда они берутся, разглядеть было невозможно. По другую сторону дюны шла уже не железная, а обычная дорога, и сквозь трещины в асфальте торчали кустики.
Кроме собственно песка, в обозримой пустыне имелись еще и камни всех размеров, а ближе к горизонту в небо поднималось несколько зеленых силуэтов, которые могли быть только гигантскими деревьями, хотя их силуэты были отнюдь не древесными. Один из них, с растопырчатыми листьями и красным цветком на тонком, устремленном к небу стебле, показался смутно знакомым. Андреа напряг память…
«О, Создатель! Да это же герань! Точно такая, что стояла на окне у принцессы… Или та была герцогиня? Нет, все принцесса… Забыл! Герань она любила выращивать точно, но не до таких размеров же!»
— Ой! — по детски хлопнула в ладошки Голди. — Одуванчик!
Действительно, кроме герани среди далеких растений имелся в виду еще и одуванчик, гордо несущий свою пушистую голову на высоте… «Пожалуй, сказать, что на высоте двойного птичьего полета не будет слишком сильно,» — подумал Андреа.
Старая асфальтовая дорога уходила примерно в его сторону, и решив, что двигаться придется по ней, Андреа сделал из руки козырек, и постарался повнимательней осмотреть эту часть пустыни.
К сожалению, эту часть панорамы закрывали собой другие дюны, и разобрать, куда ведет дорога, не удалось.
— Ну как, У? — подала голос Ану-инэн. — А ты чего нанюхал?
— Лягушку нанюхал. Пингвин тут где-то есть. И лось еще тут бродит…
— Прямо не пустыня, а земляничная поляна! — подытожила Ану-инэн.
— Интересно, какие тут могут быть лягушки? — буркнул Андреа, и вдруг охнул: из-за далекого бархана в воздух взвилась темно-зеленая масса. На фоне далеких гор мелькнули вытянутые длинные ноги, и там, где зверюга скрылась из виду, поднялось облако песка и пыли.
— Это что же, мы уменьшились так сильно? — спросила Голди.
— Не знаю, — ответил Андреа, потому что действительно не знал. Магией и волшебством на них никто не действовал, в этом он был уверен, но кто ее знает, эту технику! С нее станется…
— Пошли вниз, а? Мне уже здорово жарко! — Ану не стала дожидаться ответа, и начала скользить вниз по песку. Голди, не долго думая отправилась за ней, и Андреа с У-у остались вдвоем.
— Послушай, У-у.., — начал Андреа. — Ты вот в «зоне Б» вроде как ориентировался, а здесь сможешь? Что это за места?
— Не знаю. Пока что мне здесь нравится не больше, чем там.
— Ясно… — Андреа решил сидеть, пока хватит терпения, мало ли что еще удастся увидеть полезного. Чтобы поддержать разговор, он спросил:
— А чего башку эту зубастую с шеи не отцепишь, а?
— Мне так нравится. Красиво.
Наступило молчание. Андреа глядел вдаль, но ничего, подобного гигантской прыгающей зверюге в поле зрения не появлялось. Зато минут через десять что-то живое закопошилось в песке около руки, на которую он опирался, сидя на корточках.
На гладкой поверхности песка вырос бугорок, и из него выползла мышь — не мышь, крыса — не крыса… Андреа присмотрелся, и снова ойкнул: маленький зверек, покрытый мелкочешуйчатой шкуркой имел на ногах разлапистые копыта, а его губастую голову украшали большие рога. Ими, как ковшом экскаватора, зверек расшвырял песок, углубляя ямку, ничего там не нашел и, не унывая, побежал трусцой к ближайшей травяной кочке. Добежав, он вытянул шею и начал обрывать те побеги, которые с некоторой натяжкой можно было назвать молодыми. Прервав на секунду это занятие, зверек поднял морду к белесо-голубому небу, издал протяжный звук, подобный звуку басовитой пищалки от детской игрушки, а затем вновь принялся за обед.
Когда дожарившийся до полной невозможности на солнце Андреа ввалился обратно в поезд — в ту часть, крыша которой была засыпана песком и не так нагрелась, то его ждало интересное зрелище — Голди и Ану-инэн коротали время в форме одежды «тропическая парадная», то есть трусики и прически. Скорее для порядка, чем сильно смутившись, Голди при его появлении накинула на грудь полотенце, а Ану отвернулась.
Будь Андреа посвежее, он конечно сказал бы что-нибудь насчет «красивых женщин», созерцание которых его «ничуть не смущает», а наоборот, «доставляет удовольствие». Но после длительного солнцепека он ощущал себя каким-то полусонным, полумертвым, и поэтому, не обращая внимания на прелести девушек, рухнул в кресло, и в наслаждении закрыл глаза.
— Ну, так что? — вернул его к жизни голос Ану. — Мы как, действительно уменьшились?
— Не знаю. Но если и да, не одни мы. Некоторым повезло еще меньше! — и он рассказал о виденном песчаном лосе, лосе величиной с крысу.
— Только, — заключил он, — похоже на то, что это не уменьшенное нормальное животное, а какой-то особый вид, приспособившийся к жизни в песке. У него и пропорции другие.
Андреа представил себе, как выехав на охоту, встречает в лесу лося, покрытого чешуей…
— Словом, если его увеличить до нормальных размеров, то зверушка получится из серии «я столько не выпью».
— Да уж. И лягуха эта тоже, — подтвердила Голди. — Когда она там вдали прыгала, мне показалось что у нее от морды вниз клыки торчат. Я уж не стала тогда говорить, думала — с жары примерещилось.
— То есть, — продолжил Андреа, — про то, что мы уменьшились, можно больше не беспокоится. К счастью. Мне что-то не хочется всю жизнь одолевать полмили до порога и сражаться по дороге с мухами. И все для того, чтобы под конец меня кто-нибудь случайно раздавил каблуком. Теперь…
— Внимание! Всем тихо! Новый гениальный план! — встряла Ану-инэн, и тут Андреа наконец обиделся на нее всерьез. Оборвав себя на полуслове, он повернулся к ней спиной, чуть-чуть подумал, потом накинул на плечи свой рюкзак, и полез наружу.
— Эй, Асв, ты куда? — крикнула вслед Голди, но он оборачиваться не стал. Они там очень умные, всегда знают, почему все, что он, Андреа, делает, плохо — ну пусть сами занимаются своими делами. У Ану
