берегут для чего-то. Так ему по крайней мере казалось. А когда человеку что-то кажется, он постепенно в это начинает верить. Тем более что опасность, которая окружала его здесь, стала привычной и обыденной, он ее почти не замечал. Вальтер к ней привык, как привыкает шофер к быстрой езде. И если бы ему кто-то сейчас сказал, что он, находясь в Бельгии, сражается именно этой «работой почтальона», что именно в этом и заключается героика, Вальтер бы улыбнулся: нашли, мол, что возносить!..
Лангрен достал пачку сигарет, закурил. За широким окном, занимавшим почти полстены, был виден двор автомастерской. Под навесом двое пожилых слесарей копошились в моторе автомобиля. Вальтер встал, прошелся по кабинету и начал думать о Марине. Неужели гестаповцы нащупали радиоквартиру? Неделю назад Марина рассказала о неожиданном приходе электротехника. Конечно, тот под благовидным предлогом проверки электросети произвел обыск в комнате. Конечно же, он осматривал не столько электропроводку, сколько искал радиоантенну. В тот же день Марина по телефону вызвала Вальтера и, когда он пришел, рассказала о визите электротехника, которого не вызывала. Ей удалось выяснить, что «электротехник» в другие квартиры не заходил, лишь побывал у соседей.
— Может быть, мне только кажется?.. Может быть, я стала пугливой и всюду мне мерещится гестапо? — спрашивала Марина, стараясь успокоить себя и Вальтера. — Может быть, действительно приходил обычный монтер.
— Возможно, и обычный электротехник, — согласился Вальтер, — но мы обязаны быть начеку. В следующем сеансе сообщите обо всем этом в Центр.
И когда Марина отстучала в Москву сообщение о приходе электротехника, из Центра сразу же пришел ответ: «Электротехник был, несомненно, агентом гестапо. Будьте осторожны, хорошо обдумайте каждый шаг, каждое слово. Приготовьте немедленно запасную квартиру. Временно прекратите выход в эфир».
Запасную квартиру помогли найти бельгийские товарищи. В другом конце города, в рабочем районе, неподалеку от канала. Улица была тихой, она пролегала параллельно шумной трудовой магистрали, которая шла от грузового порта. По ней почти сплошным потоком катили тяжело груженные автомашины, над улицей постоянно висело пыльное облако. Дом, в котором бельгийские товарищи помогли снять отдельную комнату, был кирпичный, трехэтажный, ничем по виду не отличавшийся от соседних. Комната находилась на третьем этаже, дверь прямо на лестничную площадку. Однако она была с «секретом». За старым шифоньером находилась дверь в соседнюю комнату, в которой жил одинокий старик, о котором Вальтеру коротко сказали «наш человек». Так что в случае опасности можно было через соседнюю комнату выйти в длинный коридор и покинуть дом. Лучше и не придумаешь!
Надо было торопиться, как можно скорее перевезти на запасную квартиру рацию и батареи питания. Вечером Марина позвонила из автомата и сказала, что с утра около ее дома прогуливаются двое неизвестных в штатском. Никогда раньше она здесь их не встречала.
— Будь предельно осторожна, — посоветовал Вальтер. — За домом установлена слежка.
Они встретились через час в кафе и договорились, что к вечеру, когда на улице бывает оживленно, когда возвращаются люди с работы домой, Вальтер подъедет на своем «мерседесе» и увезет рацию.
— Назовите время, и я выйду с чемоданами, — предложила Марина, добавив с улыбкой: — Не первый же раз!
— Нет, тебе нельзя. Тебя наверняка уже заприметили, и тут же увяжется следом «хвост», — сказал Вальтер. — Жди в комнате, я приду сам. Меня-то они не знают. В доме много жильцов, и агенты за эти часы еще просто не успели запомнить всех в лицо. Отправляйся назад и постарайся уничтожить все бумаги, все, что может быть уликой. И упакуй рацию, батареи. Я приеду около семи часов.
Вальтер никогда не верил в предчувствия, но в этот день с самого утра работа как-то не складывалась, и все у него буквально валилось из рук. Упустил выгодный заказ на ремонт пяти автомашин, глупо уперевшись и не пожелав немного сбавить цену. Накричал на старого слесаря, который в общем-то не виноват. Через час Вальтер вызвал его к себе, извинился, но неприятный осадок остался. А тут еще встреча с Мариной, которая принесла нерадостную весть о слежке…
«Надо бросить все, поехать домой и, выпив стопку коньяку, завалиться на часок поспать, — решил он. — Сон успокаивает, а то всякий бред в голову лезет. К вечеру должен быть как огурчик, без хандры».
Но уехать домой не удалось. Задержался по мелким делам мастерской. А потом раздался телефонный звонок. Вальтер снял трубку:
— Слушаю!..
— Алло!.. Оскар, это ты?.. Сегодня у дедушки Шарля день рождения, ты не забыл?.. Не вздумай отказываться, ему сегодня шестьдесят пять лет… Приезжай пораньше, он так ждет тебя, — быстро затараторил женский голос, — не вздумай отказываться!.. У дедушки просто терпение лопается, он так жаждет взглянуть на тебя…
— Позвольте, куда вы звоните? — перебил говорливую собеседницу Вальтер.
— Как куда? Оскар, разве это не ты?
— Нет, я ношу совсем другое имя, — ответил Вальтер, чуть улыбнувшись. — Вы попали в авторемонтную мастерскую.
— В мастерскую? Святая Мария!.. Извините, пожалуйста, эти автоматы вечно путают… Набираешь один номер, а попадаешь совсем не туда, куда надо… Извините, пожалуйста, — и послышались короткие гудки.
«Как хорошо, что я задержался и не уехал домой! — подумал Вальтер. — Как хорошо!.. Скорее в машину!»
Через несколько минут потрепанный «мерседес» мчался в сторону окраины города. Вальтер вел автомобиль, а мысли его кружились вокруг телефонного разговора. По голосу и быстрой скороговорке Вальтер узнал ее, связную, которую ни разу еще не видал. Она звонила очень редко, лишь тогда, когда поступали такие сведения, которые необходимо срочно передать в Москву. «Дедушка Шарль» — условные слова, которые обозначали и пароль, и важность информации, поступившей из Берлина. Когда Вальтеру звонили от «дедушки Шарля», он тут же бросал все дела, садился в свой «мерседес» и мчался на пятый километр железнодорожной линии Брюссель — Берлин и там, у переезда, заходил в придорожную харчевню, где подавали жареную рыбу, пиво и дешевое вино. Владелец харчевни, он же и буфетчик, фламандец Якоб Вандервильде передавал Вальтеру пачку сигарет, внутри которой и находилось зашифрованное письмо. Это была своего рода аварийная линия связи. Ею пользовались в самых крайних случаях. Харчевня стояла у железнодорожного переезда, и Вальтер понимал, что шифровку доставляли работники железной дороги: то ли машинисты, то ли кондуктора.
На сей раз, кроме условных слов «дедушка Шарль», было сказано, что у него еще и «день рождения». Это говорило о большой ценности шифровки. А цифра «шестьдесят пять» требовала незамедлительно отправить сведения в Центр, в Москву. Да к тому же связная открытым текстом подчеркнула, что «дедушка ждет», что у него «просто терпение лопается»…
Подкатив к харчевне, Вальтер вышел из машины. В харчевне под низким бревенчатым потолком было полутемно и прохладно, пахло жареной рыбой. У окна за нешироким столом трое рабочих потягивали из кружек пиво.
Вальтер направился прямо к стойке, за которой находился Якоб.
— Стакан вина и сигареты!
Хозяин харчевни, скользнув вроде бы равнодушным взглядом по Вальтеру, узнал его, налил красного вина.
— У нас сегодня хорошая рыба. Есть жареная печень, — тихо произнес Якоб условную фразу.
— Спасибо, не люблю печень, — ответил Вальтер отзывом, отхлебывая красное вино из высокого бокала.
— Вот ваши сигареты, — Якоб подал пачку.
Вино было терпковатым и холодным, хорошо утоляло жажду. Вальтер с охотой выпил бы еще стакан, но надо было уходить. Он бросил на стол деньги и небрежно сунул в карман сигареты.
— Сдачи не надо.
Дома, запершись в своей комнате, Вальтер поспешил вскрыть пачку сигарет. Сломал третью от края
