лавку. Русская водка ценилась. Смуглый бородатый афганец хитро сощурил глаза, тщательно осматривая бутылку.
— Берешь? — спросил Беляк.
— Карашо! — ответил афганец, уже выучивший некоторые русские слова.
— Сколько даешь?
Афганец назвал цену. Она не устраивала Александра. Он показал на ручные часы «Ориент» с красивым браслетом и предложил «ченч» — обмен. После короткого торга обе стороны остались довольны. Афганец спрятал водку под прилавок, а Беляк ушел с часами.
Полет в Мары запланировали своеобразно — не прямым, а кружным путем.
В Кабул группа долетела на двух вертолетах-почтовиках. Столичный аэродром встретил шумом, суетой и никогда не оседаемой серой пылью.
Из Кабула, по распоряжению начальства, на транспортном самолете АН-12 добрались до Кандагара, который расположен южнее Джелалабада. По здравому уму в Кандагар можно было бы лететь и напрямую, тем более, что пробыли там всего несколько минут. Их уже ждали, придержали пару тяжелых вертолетов МИ-6, которые везли в Шинданд авиационные бомбы. Джелалабадская группа, выгрузившись с самолета, перебежала на вертолетную стоянку и снова оказалась в воздухе. Лететь в соседстве с бомбами было не особенно приятно — обстрел вертолетов мог произойти в любую минуту. Внизу простиралась однообразная серо-коричневая горно-пустынная местность с редкими вкраплениями зеленых клочков, да бесконечной темной лентой пролегала лента государственного шоссе.
Шинданд — небольшой древний городок, расположенный южнее легендарного Герата, жемчужины Хорасана — встретил группу сухим зноем Баквийской пустыни и порывами крепкого жаркого ветра, который внезапно налетел и так же быстро умчался куда-то в даль. А по полю аэродрома беспорядочно катились странные шары, похожие на крупные апельсины.
— Что это? — поинтересовался Беляк, поднимая странный шар.
— Гадость несъедобная, — пояснил капитан, встречавший группу. — И название поганое, не выговоришь. Колоцинт называется.
— Красивый, как апельсин, — сказал Кононов.
— Брось! — скривился капитан. — Эту красивую гадость даже верблюды не едят, обходят стороной.
Кононов подбросил плод и ловко по-футбольному ударил ногой. Тот отлетал далеко в сторону. А к его ногам порыв ветра подкатил еще пару таких же шариков.
Из Шинданда наконец то вылетели транспортным вертолетом в Союз. Среди пассажиров оказалась полная моложавая женщина, темноволосая, с подведенными тушью бровями и густо накрашенными помадой губами. Она вела себя очень уверенно. Как оказалось, — заведующая аэродромной столовой. Она разместилась в кабине летчиков. «Женщина на борту, жди опасности», — вспомнил Беляк авиационную поговорку.
Только взлетели и набрали высоту, как в кабине экипажа загремели кружками и фляжками. Началась выпивка. Никто из пассажиров не обратил на это никакого внимания. Монотонно и привычно гудели двигатели, лопасти ритмично рубили воздух. Летчики джелалабадской группы расположились кучно, многие задремали. А Беляка насторожили-таки пьяные голоса, доносившиеся из кабины летчиков. Пить можно, никто не запрещает, но не в полете. В армейской авиации существует жесткое правило: один из членов экипажа должен быть трезвым. А как в этом экипаже соблюдается такое правило?
Александр встал и направился к кабине летчиков. Заглянул. Пилоты пьяные, но держатся на ногах. В кресле правого летчика сидела женщина, державшая ручку управления, двое пилотов ей что-то объясняли.
— Как там? — спросил Паршин.
— Баба управляет.
— А мужики? — поинтересовался Кулешов.
— Учат ее управлять.
— Отдыхай, — вяло произнес Паршин.
Александр примостился на скамье, прислонившись к боковой стенке. Спиной ощущал вибрацию. Но в вибрации этой ему чувствовалась нервозная дрожь машины, чем-то недовольной, проявлявшей свое возмущение. В душе зарождалась тревога.
Минут через тридцать Беляк не выдержал. Встал. Посмотрел в боковое окно. Внизу расстилалась однообразная пустынная местность, выжженная солнцем. Александр направился в кабину экипажа. Хотел спросить о том, где летят. Заглянул в кабину и обомлел. Не поверил своим глазам. По спине прокатилась холодная волна. Оба кресла были… пустыми!
Вертолет, тяжелый и громоздкий, летел на автопилоте. А правый летчик, пьяный в дребезги, открыв боковую дверь, беспечно сидел на обрезе пола, свесив ноги «на улицу»… Дышал свежим воздухом. И это на высоте более тысячи метров от уровня земли!
Все пассажиры дремали. Беляк разбудил командира. Паршин недовольно открыл глаза.
— Чего тебе?
— Неприятности у нас, — сказал Александр и доложил о том, что происходит в кабине экипажа.
Сон у Паршина мгновенно улетучился.
— Не может быть?!
— Летим на одном автопилоте, товарищ капитан! — повторил Александр.
Всегда спокойный и невозмутимый Сергей Иванович взорвался. Выругался трехэтажным матом. Схватил второго летчика за шкирку и втащил его внутрь кабины. Захлопнул боковую дверь. Потом подошел к пьяному в дупель командиру летящего вертолета и, уцепившись за грудки, так тряхнул его, что тот сразу очнулся.
Из-за гулкого шума двигателей Беляк не слышал, что капитан сказал командиру вертолета. Видимо, нечто такое, что моментально привело пьяницу в чувство.
Экипаж занял свои места.
Через пару часов пересекли воздушную границу, без происшествий прилетели в Мары, приземлились и вырулили на стоянку. Беляк, выходя из вертолета, заглянул в кабину экипажа. Командир вертолета беспечно спал в своем кресле. Его трясли и будили второй летчик и бортовой механик.
Над аэродромом, над древним городом Мары опускался вечер, окутывая все вокруг сизыми сумерками, которые не могли унять жаркое дыхание пустыни.
Александр Беляк, ступил на бетонку аэродрома, улыбнулся и мысленно произнес: «Здравствуй, Родина!».
4
Новые вертолеты стояли отдельно.
Грозные боевые машины, полосатые «крокодилы». С новыми, усиленными двигателями, специально созданными для полетов в горах. Чистенькие, сверкающие свежей краской. Экипажи, пригнавшие их сюда, постарались их вымыть, очистить от пыли, навести шик-блеск.
Беляк, как всякий летчик при виде новых машин, заинтересовано рассматривал их и любовался. Он радовался, что и ему предстоит летать на одном из этих вертолетов. Это было не простое любопытство, у него возникал профессиональный интерес к новшествам в конструкции двигателей.
С двигателями у Александра Беляка были свои взаимоотношения. Еще с курсантских лет, учебы в училище. Он улыбнулся, невольно вспомнив сдачу экзамена.
Принцип в училище был один: не знаешь — научим, не хочешь — заставим. Специальные предметы давались Александру легко. Конструкция вертолетов, построение и принцип работы двигателя, авиационное оборудование, радиоэлектронное оснащение, управление вертолетом, боевое применение, аэродинамика — знания «от зубов отскакивали», даже если бы его разбудили среди ночи. Но все же на зимней сессии
