пролетариата… А кто определяет, что на пользу, что во вред? Не так? Шушана рассказывала, как ты Сулико до обморока довел. Сулико добряк…
— В этом суть конфликта. Сулико добряк. А я — нет! Принципиально…
— Что добьешься крутизной, Давид? Сейчас наши главные раввины стали встречаться с муфтиями. Дискутируют с позиций Торы и Корана. Многие муфтии публично признают, что убийство женщин и детей идет против ислама…
— Слышал! Муфтии, получившие образование в Европе…
— Не только! У араба от рождения в душе чувство — все, что существует от Бога. Они готовы принять наш довод: Бог дал нам эту землю.
— Держи карман шире! Есть ли хоть одно свидетельство этому… Их прессу видел? Она орет безостановочно, нон-стоп, — евреев к ногтю. А в палестинской Хартии… «примирительный» пунктик выбросили?.. Дождетесь, как же! Все инфраструктуры войны не тронуты. Арафат не выдал Израилю ни одного убийцы. Да что там Арафат! Арафаты приходят и уходят, как сказал некогда ваш великий гуманист. У моего родимого араба вчера было торжество. Не ведая того, ввалился я по своим делам. Вижу, в доме не продохнуть. Полдеревни толпится. Подают кофе. И мне этак деликатно — чашечку. Пригубил. Кофе сладкий. Значит, не траур, при трауре сладкое не подают. Что за праздник, шепотком спрашиваю у мальчика. «Ахмед ушел», отвечает. О том Ахмеде ныне вся израильская пресса. Террорист. Взорвался на автостанции, в гуще людей. Смотрю вопросительно на своего араба, а он мне: — Мы празднуем то, что он погиб во имя Магомета!
— Именно это, Давид, и подтверждает, что «высоколобые» раввины правы! Юра даже с табуретки вскочил. — Самое главное, чтоб изменилось отношение к убийству людей… Потому наши «высоколобые» идут к муфтиям…
— Юрий, не будь младенцем. Сколько десятилетий должно пройти, чтоб в пустыне зазеленел лес. Давал прохладу. Этого не дождутся и наши внуки-правнуки.
— Каков выход, Давид? Поселенчество? Это вечная война!..
— Есть другой путь?!. Американы Рабина с Пересом коленкой подпирали, чтоб те расщедрились, дали арафатам сколько-то миллионов на развитие палестинской автономии. Наши скупердяи поскрипели и дали… Где эти миллионы? Их тут же украли. До последнего цента… Раскрой глаза: Ицхак Рабин начал тяжбу не с избранно-гуманными муфтиями, он всех раввинов и муфтиев в гробу видел. Он имеет дело с матерыми террористами и делягами. Великий социалист Перес решил, их можно купить. А их нельзя купить. Они сами украдут. Без его высокого содействия…
— Значит, мы все в ловушке? — Юра начал терять терпение.
Давид поглядел на него молча.
— Э, парень! — воскликнул, наконец. — Да ты действительно Аксельрод… Как, что? Противоречить — это у тебя в генах. Кто был главным противником Мавзолея Ильича? Забыл? Ты технарь, тебе это не стыдно. Главным ненавистником Мавзолея Ильича был мудрый честняга-меньшевик; вождь его так любил, что даже отпустил умирать за бугор. Мартов его фамилия, слышал? Мартов, он же Аксельрод…
Тут уж как удержаться от смеха. Снова похохотали. Налили еще по стекляшке.
— Я не кровожадный кретин, Юрий, — уже спокойнее продолжал Давид. — Мир нужен… даже спортсмену. Историю знаешь? Во время Олимпийских игр утихомиривалась и Спарта… Решил кто из вас, карасей-идеалистов, замиряться со щукой, изучай Щедрина. Приближайся к зубастой с пистолетом и… торгуйся, как на арабском базаре: хлопай себя по груди, простирай белы руцы к небесам. А лучше всего — толкуй с ней… из танковой щели. Чтоб постигла, харя, глотать евреев ей невыгодно. Будет заворот кишок. Осознает зубастая наши стратегические интересы, и все! Ни шагу назад!
Юра поглядел на часы, поднялся на ноги. О чем с ним говорить? Думают они с Давидом во многом сходно, не слепые котята, а выход ищут в противоположных углах. Что, в конце концов, даст его ожесточение? Новые потоки крови… Пора домой… Понял, что вторично они вряд ли встретятся. Но… ругаться с сыном Шушаны не хотелось. Взявшись за ручку двери, сказал почти весело:
— Зря ты на Сулико налетел, как коршун. Он за твою мать жизнь отдаст. И моей семье много доброго сделал.
— Адвокатствуешь?.. Ладно, расскажу на прощанье. Был у меня серьезный разговор с раввином Эль Фрата. Еще до твоего появления. После «маарива» вечерней молитвы. При всем честном народе.
«В России, — говорю, — пятый пункт отменили, а в Израиле вы блюдете свято. Посчастливилось мне — у меня отец добродушный прибалтийский еврей Адольф-птицелов, весь наш дом был в соловьиных трелях. Мать — Шушана. А если б наоборот, мать — лютерантка? Как мой дед. Признали бы меня евреем? Включили б в национальную команду? Разве что после скандала… Из Московии хлынула алия, на треть из смешанных семей. Триста тысяч славян, готовых разделить нашу судьбу. Ради чего их — в татары и чингисханы? Второсортные, де, нежеланные. Вроде жидов в Московии.
Раббай Эль Фрата объясняет терпеливо, что это Законы Горы Синай. Основа основ. И вдруг возник на горизонте наш добряк Сулико. Как завопит: «Вай! Он не согласен с нашей галахой… Тогда пусть снимет черную кипу ортодоксального еврея!»
Ну, просит добрый человек, как отказать. Сгоряча сорвал свою черную кипу и ему под ноги. На, хорист пятого пункта!.. Назавтра, на утреннюю молитву, явился в черной жокейской шапочке. Никто мне слова не сказал: голова покрыта, с Богом не конфликтую…
— Ох, и сумасброд же ты, Давид! Немыслимый сумасброд!
— Юрий, честный живой человек, уж ты прости, не может не быть сумасбродом в этом окостенело- лживом мире… Тебе это, возможно, трудно понять. Ты, извини, программист! Да еще какой-то системный. Это, как догадываюсь, вреднейшая профессия. Ты укрощаешь технику, опасного тупаря, и, хочешь — не хочешь, приучаешься формально мыслить. А это, Шушана права, состояние уж не только ума, но и души. У профессионального программирования и еврейского изучения Торы (Тора — Программа Программ!) — сходный характер мышления! Программист по призванию — это характер. Ему сумасбродом быть не дано… Одно тебя спасает — ты какой год общаешься с туристами?.. Живое дело! А значит постиг, люди с радостью сживаются с любыми бредовыми мифами и не хотят от них отказываться. Так или нет?!. Так!.. Это уж всем плешь переело, а куда денешься?!. В России патриотки ходят с портретом Усатого, ночами дежурят на Красной площади, у Мавзолея Ильича, чтоб его, беднягу, не украли… Здесь, в Эреце, половина населения убеждена, что Израиль основал Бен Гурион…
— А кто же?! Именно он провозгласил…
— Провозгласил… Ха-ха! Петух пропел — потому утро началось… Спеть твой разлюбезный Бен Гурион смог только потому, что из Палестины ушли английские «томми». А вот кто их выгнал?
— В самом деле, кто?
— Мой отчим. В содружестве еще с одним. Таким же неудачником.
— Хвастун ты, Давид. А самолюбив — анекдотично!
— Красиво говоришь, Юрий! Сразу видно, человек с «верхним» образованием… Без самолюбия в спорте делать нечего. Здесь надо быть непременно первым. Первым добежать, первым доплыть, крутить «солнышко», пока у спортивного судьи голова не закружится… Одним словом, первую половину населения ничем не переубедишь. Петух пропел свое кукареку, и все! Так?!. Но ведь и вторая половина израильского люда, которая голосит прямо противоположное, той же самой выпечки. Полвека орет: «Исраэль шлема!», «Израиль неделимый!» Отдай им арабы всю Палестину, и лех! лех! отсюда к такой то маме…
— Вот-вот, Давид! Все поселенчество выросло из этого «лех-лех»! Но времена Моше Даяна прошли, весь каравай зубы не берут, так хоть откусить краюху. Если, Давид, серьезно, «территории» это безнадежно опоздавшая колониальная политика. Все страны — от Британии-владычицы морей до капелюшечной Голландии бежали от нее во весь дух. А для наших недоумков это как раз самое время. Для разбоя. У них зубы выше головы!
— Юрий, дорогой ты наш программист-идеалистенко, кто из твоего Эль Фрата это осознает?! Оголтелые туристы тебя, видно, не очень донимали, ты для них гид — авторитет. А когда я был в Штатах, на состязаниях по спортивной гимнастике, вдоволь нахлебался патриотов из России, которые умчали из СеСеРе «в Израиль на постояное жительство», как писали в бумагах, а затем объехали нас, как чуму… Эти про наши израильские беды вообще ничего не понимают и понимать не хотят. Но все и про всё знают… Как только я открыл свой клюв, обмолвился, к примеру, о министре из партии ШАС Дери знаменитом парламентарии —
