«Курт Бехер был бывшим полковником СС и служил связным офицером между мной и Гиммлером во время нашей спасательной работы. Он был освобожден из тюрьмы в Нюрнберге, благодаря моему персональному вмешательству…»
— Так это и было, доктор Кастнер?
Кастнер: — Да!
Затем Тамир оглашает клятвенное свидетельство (affidavit) Кастнера, данное сразу после войны:
«Я, подписавшийся доктор Рудольф Кастнер желаю заявить следующее — в дополнение к моему письменному заявлению данному Международному военному трибуналу (документ 2605). Не может быть сомнения, что генерал-лейтенант Курт Бехер принадлежал к очень немногим руководителям СС, которые имели смелость возражать против программы уничтожения венгерских евреев, пытаясь спасти человеческие души…». И далее много страниц в том же духе.
Адвокат Тамир:
— Вы, доктор Кастнер, сделали заявление Международному трибуналу, спасшее от наказания генерала СС, руководителя уничтожения венгерских евреев, лично от своего имени?
Кастнер:
— Я сделал это заявление не только от своего имени, но и от имени Еврейского Агентства и Мирового Еврейского Конгресса. И подписал, как официальное лицо Еврейского Агентства и бывший глава сионистской организации в Венгрии в 1943–45 г.г.
Из заключительной речи адвоката Тамира:
— …Почему все могущественные государственные учреждения Израиля молчали, пока правду не сказал «клеветник «Гринвольд? Почему они, зная, как выяснилось, все, покрывали сотрудничество (collaboration) Кастнера с наци?.. Имеется только один ответ: руководители Израиля защищали Рудольфа Кастнера из страха, что, в противном случае, он станет раскрывать все известные ему факты сотрудничества Еврейского агентства. И с английской колониальной армией, стрелявшей евреев без суда и следствия.
И с Адольфом Эйхманом и другими генералами СС, саботируя спасение европейского еврейства в занятых нацистами странах, иначе говоря, прямо способствуя уничтожению евреев… Это грех против Бога и против человеческого достоинства говорить, что около миллиона европейских евреев неизбежно должны были идти к своей смерти тем путем, которым их вели, и что еврейским вождям невозможно было поступить иначе, чем они поступили, что муж должен идти со своей женой, детьми и родителями, подобно животным на немецкую скотобойню…
Конечно, виновны в смерти миллионов людей прежде всего немецкие убийцы.
Но виновны так же и наши, еврейские, трусливые, низкие духом, криминальные руководители…»
Benjamin HALEVI — судья на процессе Рудольфа КАСТНЕРА. Один из трех судей, позднее судивших Эйхмана. Окончил Университет во Фрейдбурге, Германия. Прибыл в Израиль в 1930 году. Первый еврейский судья, назначенный англичанами. В Израиле выдвинут Бен Гурионом пожизненным Президентом иерусалимского суда.
ПРИГОВОР, зачитанный Председателем Иерусалимского суда Вениамином ХАЛЕВИ 21 июня 1955 года. Чтение продолжалось четырнадцать часов:
«Евреи гетто не верили бы руководителям нацистов в Венгрии. Но они верили своим еврейским руководителям. Эйхман и другие использовали этот факт, как часть своей политики, чтобы обмануть свои жертвы. Они смогли депортировать венгерских евреев для уничтожения при помощи еврейских лидеров. Неверная информация исходила от еврейских руководителей…»
«Клеветник» Гринвольд был по суду оправдан. Оправдание журналиста, то есть, по сути, обвинительный приговор «государственному человеку» Рудольфу Кастнеру никогда не был забыт Бен Гурионом. Когда начался процесс над Эйхманом, государство, через министра юстиции Пинхаса Розена и прокурора Гидеона Хаузнера, пошло на беспрецедентный шаг: провело через Кнессет специальный закон, позволяющий лишить Вениамина Хелеви права председательствовать на процессе Эйхмана. А затем — как бы по собственному желанию Хелеви — его дисквалифицировать…
«…Руководители наци знали, что сионизм был наиболее существенным (жизненным) элементом в еврействе, и большинство евреев верили в него… Подчиняясь директиве Гиммлера, я теперь сосредоточился на сговоре с еврейскими политическими деятелями в Будапеште. Среди них был доктор Рудольф КАСТНЕР, уполномоченный представитель сионистского движения. Это был молодой человек, примерно моего возраста, холодный, как лед, юрист и фанатичный сионист. Он согласился помочь уговорить евреев, чтоб они не сопротивлялись депортации и даже сохраняли порядок в пересыльных лагерях, если я разрешу нескольким сотням или тысячам молодых евреев легально эмигрировать в Палестину. (По соглашению Кастнера с Эйхманом эмигрировало 1680 отобранных Кастнером, «списочных» евреев — Г. С.)
«Это была хорошая сделка, — продолжил Эйхман. — Не слишком высокая цена за соблюдение порядка в лагерях… Это было джентльменское соглашение между мной и Кастнером. Мы доверяли друг другу абсолютно…»
Эйхман уважительно и подробно вспоминает о том, как Кастнер во время их переговоров о «благополучной транспортировке» в печи Освенцима около миллиона евреев Венгрии непрерывно курил, («как будто он сидит в кафе, вынимая дорогие, благоухающие папиросы из серебряного портсигара и чиркая серебряной же зажигалкой…) «С его рафинированностью и сдержанностью, заключает Эйхман венгерскую часть своих показаний, — Рудольф Кастнер был бы идеальным офицером Гестапо…
Между прочим, было большое сходство между взглядами среди наших СС и точкой зрения этих невероятно идеалистических сионистских лидеров.»
«… Как артист на сцене, власть верит в свои фальшивые усы. Руководители доподлинно знают, какая идея жила за спиной (вдохновляла) Кастнера, тем не менее, стоят на том, что они несут еврейству только добро… Подлинная, глубокая вера власти — это вера в потребность человека в иллюзии. Люди будут держаться за иллюзии с такой же цепкостью, как за саму жизнь.
Правительство Израиля начало дело против журналиста «клеветника» Гринвольда, впервые обвинившего в печати Рудольфа Кастнера, потому, что верило в глупость людей и силу лжи….
Все правительства под тем или иным предлогом посылают своих юнцов убивать и быть убитыми. Правительство Израиля не исключение…
Мы стремились кровавую «государственную» подлость изобличить, и, прежде всего, довести до сознания американцев.
Я работал в Штатах с людьми, которые со всей присущей им энергией пытались нарушить молчание Америки, как бы не замечавшей истребление еврейства в Европе. В начале 1943 года, как только массовое уничтожение достигло нашего слуха… два молодых человека из «Иргуна» Менахема Бегина Питер Бергсон и Самуил Мерлин отправились из Палестины в США, — без каких-либо контактов и денег… В фойе своих бедных отелей они собирали пресс-конференции, и за короткое время втянули в кампанию спасения заметные политические фигуры Штатов. К нам присоединился сенатор Гай Жиллет и писатель Луис Бромфильд.
Нам противостояла могущественная сила Еврейскго Агентства (будущего Правительства Израиля — Г. С.) и чутко внимавших Агентству сионистских организаций Америки.
Хотя нам удавалось порой нарушить заговор молчания на больших митингах, а также в газетах и журналах, нам верили и христиане и евреи, однако нам не удавалось убедить кого-либо в том, что почти все столь почитаемые ими респектабельные американские евреи были нашими врагами. Богатые и могущественные еврейские организации в США затыкали уши. И самим себе, и легковерным евреям, и американскому правительству.
Христианские религиозные деятели недоумевали. А, убедившись, что мы правы, были сконфужены. Респектабельные евреи никакого конфуза не испытывали. Они твердо знали на чьей они стороне, отбиваясь
