предательство капитанов. Самого себя Сюффрен считает выше любой критики. В заключение своего рапорта де Кастри он пишет: «Я совершал ошибки на войне. Кто их не совершает? Но меня нельзя обвинять в таких ошибках, которые проигрывают сражения». Единственное извинение и упрек. Если бы в качестве заместителя командира у него служил Альбер де Риом, как он просил, покидая Брест, «сегодня мы были бы владыками Индии».
Однако мы так и не имеем ответа на вопрос, чем объясняется отношение Сюффрена к своим офицерам. Была ли это совершенно намеренная провокация, или просто стремление командира отличиться, превратить себя в легенду, как это сделал Наполеон 15 лет спустя. Уже довольно толстый к моменту отплытия в Индию, Сюффрен вскоре стал ненормально, чудовищно полным, хотя при этом не потерял подвижности. Страдая от булемии, он ел жадно, много и неразборчиво. Часто он не пользовался ножом, а иногда забывал и про вилку.
Перед капитанами, облаченными в полную парадную форму, Сюффрен обычно появлялся грязным и неопрятным, с недельной бородой, распространяя почти непереносимую вонь. Вот английское описание внешности адмирала, ставшее классическим:
«Эксцентричная внешность и одежда… Он выглядит больше похожим на английского мясника, чем на француза. Его рост 5 футов 6 дюймов, он очень толст. На макушке у него мало волос, гораздо больше на боках и затылке. Хотя он пытался выглядеть франтом, он никогда не пользовался пудрой и помадой, не носил париков. Он носил короткую косицу длиной 3 или 5 дюйма, перевязанную куском старой ленты… Он носил старые башмаки со срезанными застежками и панталоны без пуговиц… На ногах гармошкой сидят хлопчатые чулки далеко не первой свежести… холщовая рубашка совершенно промокла от пота».
Адмирал разговаривал на вульгарном и грубом языке.
После сентябрьского боя Сюффрен окончательно убедился, что окружен врагами, и впал в глубокую депрессию. «Каждый шаг, который мы сделали после захвата Тринкомали, отмечен несчастьем». Два корабля — «Ориан» и «Бизарр» — пропали, став жертвами океана. Хьюз получил крупные подкрепления, к нему прибыли 5 линейных кораблей. Зима, проведенная в гавани Ачина, тоже принесла разочарования. Местный правитель был «жестоким деспотом, мрачным и лживым, который видит в людях только жертвы». 25 октября 1782 года стало известно, что де Грасс разбит Роднеем в бою у островов Всех Святых. Это повергло Сюффрена в отчаяние. Вдобавок ко всем прочим тревогам, обещанные подкрепления под командованием Бюсси запаздывали.
Однако в январе 1783 года Сюффрен приободрился и снова преисполнился энергии. Он совершил налет на британское судоходство в Бенгальском заливе и наконец встретился с Бюсси в Тринкомали, после чего высадил войска в Порто-Ново, чтобы поддержать Типпу-Сахиба, преемника Хайдара Али. Наконец 20 июня возле Куддалора он дал бой, снова вынудив Хьюза отступить. После этого Сюффрен опять стал самим собой. Он снова встретил славу.
Несмотря на все свои недостатки, Сюффрен совершил настоящий подвиг, проведя невероятную кампанию продолжительностью почти 2 года. Его дьявольская энергия напоминала то, что сделал Бонапарт в Италии в 1796 — 97 годах. И, как Бонапарт, Сюффрен вышел за рамки простой тактики. Ему принадлежит заслуга ведения первой геостратегической кампании на удаленном театре. Плавание в Индию из ближайшего французского порта занимало более 2 месяцев. Сюффрен был одним из немногих французских адмиралов, которые понимали значение господства на море как средства, а не как самоцели. Это господство должно служить опорой стратегии и позволять вести совместные операции на море и на суше. В целом, сражения Сюффрена остаются примером морской стратегии, ориентированной на сушу.
И в то же время он ни в коем случае не пренебрегал эффектом морских демонстраций. Прибытие его эскадры к Куддалору в июле 1782 и июне 1783 года производило огромное впечатление на местных жителей и гарнизон. Оно создавало благоприятную основу для переговоров с Хайдаром Али и Типпу-Сахибом.
В ходе всей кампании Сюффрен трактовал полученные инструкции в самом агрессивном смысле. Иногда он даже проявлял открытое неповиновение. Опираясь на старые директивы, полученные д’Орвом, Сюффрен отказался вернуться на Иль-де-Франс, чтобы там ожидать эскадру Бюсси, как предлагал де Кастри. 1 мая 1782 года адмирал пишет губернатору Сулаку:
«Я предпочитаю остаться. С сожалением, потому что это многим не понравится, хотя у меня нет иного выбора. Меня все будут критиковать. Кроме того, если я покину побережье сразу после боя, то месье Хьюз, которого я разбил 17 февраля и 12 апреля, без колебаний заявит, что я был разбит».
Описание кампании в Индии будет неполным, если не рассказать об удивительном таланте Сюффрена импровизировать. Прибыв к мысу Доброй Надежды после боя у Порто-Прайя, он обнаружил, что запасы порта позволяют провести лишь частичный ремонт полученных эскадрой повреждений. Работу удалось завершить только после прибытия на Иль-де-Франс, но это полностью истощило ресурсы колонии. Хотя Сюффрен должен был опираться лишь на собственные ресурсы на побережье Индии, он сумел организовать треугольник баз: Коромандель — Цейлон — Суматра. Плавание вдоль любой из его сторон не превышало 20 дней. В этих базах флот получал пресную воду, провизию и дерево. С помощью голландцев удавалось ремонтировать корабли и обшить медью их днища. Там же можно было высадить на берег заболевших и организовать госпитали. Самой больной проблемой были мачты и снасти. После каждого сражения приходилось передавать что-то с одного фрегата на другой, или с фрегата на линейный корабль. Тем не менее, Сюффрен сумел выжить «без земли», если так можно выразиться. Интенсивное коммерческое судоходство в Бенгальском заливе позволяло удовлетворить все нужды эскадры.
Точно такую же изворотливость приходилось проявлять в отношении комплектации экипажей, которых косили битвы и болезни. Из 430 человек, вышедших в море на «Аяксе», в течение 52 месяцев кампании 43 были убиты в боях и 185 умерли от болезней. Нужно было пополнять экипажи, вербуя местных жителей — негров Мозамбика, сипаев, малайцев, французских пехотинцев. И все-таки к концу кампании нехватка личного состава достигала 30 %. Корабли тоже находились в ужасном состоянии. Половина из них не имела медной обшивки, а 2 держались на воде лишь благодаря непрерывной работе помп.
Если бы в июле 1783 года не был заключен мир, скорее всего, Сюффрен оказался бы не в состоянии дальше сражаться с флотом Хьюза, который имел налаженную систему снабжения и недавно получил значительные подкрепления. Положение на берегу было не лучше.
Таким образом, несмотря на все кажущиеся успехи, кампания Сюффрена не принесла положительного результата. Эта диверсия не заставила англичан отправить в Индийский океан крупные силы. Хотя Хьюзу были отправлены подкрепления, все ограничилось посылкой 5 линейных кораблей. Более того, в Европе об успехах Сюффрена стало известно слишком поздно, чтобы они как-то могли повлиять на условия мира. По Версальскому договору Франция получила обратно 5 незащищенных факторий, как и было предусмотрено Парижским договором 1763 года, то есть было восстановлено довоенное статус кво.
Кое-кто из историков утверждает, что отправка более крупных сил имела бы более серьезные последствия и значительно улучшила бы положение Франции в Индии. Это крайне сомнительно. Можно было захватить или уничтожить несколько британских кораблей. Но нет никаких подтверждений тому, что это привело бы к восстанию индийских правителей или могло поколебать британское господство.
В любом случае, Франция не могла выставить более 60 или 70 линейных кораблей. Ей просто не хватало сил для ведения активных действий на двух удаленных театрах. Стратегические приоритеты правильно были отданы Атлантике, и кабинет в Версале не мог выделить более 15 или 20 % сил для отправки в Индийский океан.
Как тогда объяснить громкую известность, которую приобрела эта не слишком важная кампания как во Франции, так и в Англии? Прежде всего, не следует забывать о таком факторе, как общественное мнение. Сюффрен это понимал. В его письмах и рапортах преувеличивались успехи, что постепенно превращало его операции в настоящий эпос. Он сумел заставить и правительственные учреждения, и общественное мнение трепетать от восторга. Сразу после неудачи у Тринкомали Сюффрен написал в Версаль:
«С момента моего появления в Индии мне удалось добиться некоторых результатов. Я господствую на море. Я захватил 5 кораблей, принадлежащих королю Англии, и 3, принадлежащих Ост-Индской компании,
