зачинщика. Когда Портер узнал о происшествии, он изрядно развеселился.
Плавание Дэвида Портера на «Эссексе» стало одним из самых известных эпизодов войны 1812 года. Именно он провел первый бой с противником: «Эссекс» захватил английский шлюп «Алерт» после стычки, которая длилась всего 8 минут. Это столкновение, которое Портер едва упоминает в своем рапорте, тем не менее, стало первым сражением, в котором участвовал Фаррагат. Затем начались настоящие приключения. «Эссекс» вошел в состав эскадры из 3 кораблей, направленной в Южную Атлантику для атаки британского коммерческого судоходства. В случае необходимости корабли могли обогнуть мыс Горн и атаковать британские китобойные флотилии в Тихом океане. Двумя другими кораблями были 44-пушечный фрегат «Конститьюшн» и 18-пушечный «Хорнет». В самом начале плавания «Конститьюшн» захватил британский 38 -пушечный фрегат «Ява»,[30] а «Хорнет» захватил 18-пушечный бриг «Пикок». После этого оба победителя вернулись в порт, и лишь «Эссекс» продолжил поход.
Портер посетил все назначенные точки рандеву, кроме одной, и, разумеется, никого не встретил. Он даже не подозревал, что его напарники завершили плавание. Портер решил в одиночку продолжать плавание и повернул «Эссекс» на юг. Это было смелое решение, но совершенно типичное для него. Плавание через пролив Дрейка вокруг мыса Горн было тяжелым испытанием, но в начале 1813 года корабль уже шел на север вдоль берегов Чили. Он отремонтировал повреждения, полученные во время шторма, и приступил к поиску британских китобоев.
Отчет Портера о действиях его корабля в 1813 году на Тихом океане является одной из самых увлекательных страниц морской истории. Он нанес китобойцам такой удар, что они смогли оправиться лишь через несколько лет. Были захвачены почти все корабли, находившиеся в этом районе. Самые лучшие он переоборудовал в импровизированные военные корабли, а остальные — в суда поддержки. Именно в этот период Фаррагат, которому исполнилось всего 12 лет, был назначен командиром одного из захваченных судов и получил приказ отвести его вместе с несколькими другими в Вальпараисо, чтобы продать в качестве призов. «Барклай», первый из кораблей Фаррагата, в действительности был американским китобойцем, захваченным англичанами и отбитым «Эссексом». По законам призового права того времени его обратный захват не восстанавливал статус кво. Так как корабль в противном случае был бы потерян, применялись законы спасения на водах.
Портер заботился о своем экипаже, самом себе и правительстве Соединенных Штатов. Компания, где был застрахован «Барклай», должна была принять меры по возвращению судна владельцам, несмотря на состояние войны с Англией. С другой стороны, его груз оставался на борту, вся оснастка полностью сохранилась, экипаж и офицеры оставались на корабле. Судно ничуть не изменилось за короткий период пребывания в руках англичан. Можно лишь посочувствовать его капитану, который терял и судно, и деньги. Но закон был на стороне Портера, и он отказался выслушивать протесты шкипера «Барклая». В конце концов, дело должен был разрешить призовой суд.[31]
Бывший капитан «Барклая» обнаружил, что его место захватил 12-летний мальчишка. Он решил как можно быстрее вернуться к командованию своим кораблем и поставить Портера перед свершившимся фактом, а если повезет — то и вообще больше с ним не встречаться. По мнению капитана, юный Фаррагат вряд ли мог помешать, да и вообще его не следовало считать серьезным противником. Но капитан китобойца сильно недооценил своего молодого противника и силу его маленького призового экипажа. Вероятно, Портера следует покритиковать за то, что он подверг опасности своего маленького воспитанника, хотя дальнейшие события показали, что этот случай помог Фаррагату получить очень ценный опыт.
«Барклай» должен был следовать за бывшим британским китобойцем, превращенным во вспомогательный корабль и переименованным в «Эссекс Джуниор». Расстояние между кораблями начало увеличиваться. Фаррагат приказал поставить на «Барклае» паруса, чтобы догнать товарища. Капитан ответил, что не собирается этого делать, и пошел вниз за пистолетами. Как только он скрылся, Фаррагат сразу приказал боцману, копируя, насколько мог, самоуверенный тон Портера: «Будьте любезны, я хочу поставить все паруса и закрепить фалы!»
Портер отлично знал, что делал. Боцман входил в состав экипажа шлюпки во время столкновения с хулиганами в доках и чувствовал, что обязан защищать маленького офицера. Он послушно ответил: «Слушаюсь, сэр». После этого он засвистел в дудку, затопал ногами и замахал руками. Это привычное зрелище заставило матросов инстинктивно повиноваться, экипаж китобойца начал ставить паруса. Фалы были закреплены, ветер наполнил паруса, и когда капитан вернулся на палубу, то обнаружил, что корабль движется в указанном направлении, причем его собственный экипаж послушно исполняет приказания. А приказы отдает личность гораздо более крупная, чем та, с которой он намеревался иметь дело.
Вероятно, Дэвид Портер уже угадал, что маленького мичмана Фаррагата ждет блестящая карьера во флоте. Нет сомнений, что он был доволен каждый раз, когда его догадка получала новые подтверждения. Год, проведенный на Тихом океане, был очень важен для будущего адмирала. Даже катастрофическое окончание похода в бою возле Вальпараисо было полезным для мичмана. «Эссекс» был вынужден принять бой с двумя гораздо более сильными британскими фрегатами «Феб» и «Черуб». Это была ужасная битва и кровавое поражение. Портер сражался до последней возможности, его потери были больше, чем у любого другого американского корабля в той войне. К счастью, ни Фаррагат, ни Портер ранений не получили. Глазго Фаррагат всегда считал этот день одним из самых важных в своей карьере, хотя ему тогда еще не исполнилось 13 лет. За последние 2 года он приобрел огромный опыт командования, управления кораблем, побывал в сражении. Это было больше, чем иные офицеры получали за всю жизнь.
Фаррагат был маленьким мальчиком и стал маленьким сухощавым мужчиной. Его отец был невысоким и плотным, рост сына оказался всего 5 футов 6 дюймов. Лишь в последние годы жизни его тощая фигура начала немного полнеть. Глазго помимо всего прочего унаследовал от отца смуглую кожу, со временем продубленную морскими штормами. Он свободно говорил по-испански. Вероятно, потому, что Глазго рос в семье, говорившей на двух языках, он не испытывал проблем с изучением иностранных языков, овладев, кроме испанского и английского, еще несколькими. Он стал прекрасным командиром корабля, в чем ему помогал зычный голос, совершенно неожиданный при субтильном телосложении. Рассказывают, что в молодости он отдавал приказы матросам на реях, не пользуясь рупором, и свободно перекрывал шум волн, ветра и такелажа.
Когда Фаррагат стал старше, он начал пользоваться популярностью, как помощник старших офицеров, благодаря своей надежности, старательности и явному желанию как можно лучше выполнить данное ему поручение. Была только одна вещь, которой ему не хватало. Хотя он приобрел непревзойденные практические навыки, все-таки он не имел нормального образования. Есть основания полагать, что тогда его это не слишком заботило. Однако Фаррагат обладал одной привлекательной чертой характера — он умел располагать людей к себе. И одним из молодых людей, которые подружились с ним, стал Чарльз Фолсом, капеллан линейного корабля «Вашингтон», на котором Фаррагат служил с 1816 по 1819 год. Фолсом был всего на несколько лет старше и позднее стал библиотекарем в Гарвардском университете. Он был поражен культурной отсталостью юноши, который имел незаурядные умственные способности, и решил это исправить.
Корабельный священник на больших кораблях, кроме всего прочего, являлся «учителем» для мичманов, что было очень неблагодарной задачей. Хотя Фаррагату к этому времени уже почти исполнилось 18, и он все еще был мичманом, следует помнить, что он плавал с 10 лет и был довольно удачливым молодым офицером. Несомненно, он начал опасаться, что отсутствие настоящего образования может помешать ему в службе, и поэтому с благодарностью принимал помощь Фолсома. Учитель вскоре обнаружил, что получил самую большую награду — способного ученика. Он пробудил интерес молодого моряка к литературе и математике, побывал с ним на древних развалинах недалеко от Туниса и продолжал поощрять тягу к учебе в переписке, которая длилась еще много лет после того, как служба разнесла их в разные стороны. Именно благодаря знаниям, полученным у Фолсома, и профессиональным навыкам, привитым Дэвидом Портером, Фаррагат в молодости сумел добиться заметных успехов.
После войны 1812 года американский флот вступил в период застоя и упадка. Если не считать исследовательских экспедиций, его главной задачей стал показ флага в различных частях земного шара. Война с Мексикой вызвала небольшой переполох, но Мексика не имела флота, и война проходила почти исключительно на суше. Амбициозные и энергичные офицеры тяжело переживали время вынужденного безделья. Многие уходили на половинное жалование — фактически состояли в резерве, — так как для них просто не имелось должностей. «Комитет по отставкам» рекомендовал уволить многих товарищей
