21. Станислав Тихонов
Задирака срезал правый угол Петровки и всосался в поток машин на Садовом кольце. Сплошная железная лава транспорта с фырканьем, урчаньем и грохотом катила вокруг нас. Непрерывно сигналя, Задирака стал уваливаться налево, обжал спереди троллейбус, вынырнул во второй ряд. Повис на хвосте у огромного панелевоза, горбатого, приземисто-длинного, как ископаемый ящер, завыло сцепление на прогазовке, раз! — рывок в сторону, подрезал нос «Жигуленку», выдавил из ряда «Волгу», пропустил и мигом обошел справа «маршрутку», пошел-пошел, полный газ! И с воющим воплем сирены ворвался в резервную зону.
Оборотился ко мне и спросил:
— Станислав Палыч, а восемнадцать тысяч долларов — это много?
— Я думаю, что прилично. Таких автобусов, как наш, штук шесть можно купить.
— Ну-у! Не может быть! Чтобы бусы шесть машин стоили? С ума сойти можно!
Рита засмеялась:
— Очень даже может! Так что сходить с ума не стоит…
Задирака на форсаже, с сиреной, пролетел Комсомльскую площадь, покачал головой:
— Ну вот скажите, Маргарита Борисовна, вы же еще вполне молодая женщина и очень даже интересная: кому нужны такие бусы? Шесть машин таскать на шее! Полный сикамбриоз!
— Эх, Задирака, Задирака! Во-первых, какой женщине нужно шесть машин сразу! А украшения им подходят в неограниченном количестве.
— Ха! Подходят! Глупость сплошная! Вам такие бусы незачем — при вашей яркой внешности. А женщине некрасивой…
— Задирака! Прекратить разговорчики! — скомандовал я. — Что ты мелешь все время!..
Задирака искоса посмотрел на меня в зеркальце, еле, заметно усмехнулся. И точно так же заулыбались на заднем сиденье Скуратов и Халецкий.
— Есть прекратить разговорчики! — «отрепетовал» Задирака. — Только, Станислав Палыч, зря вы сердитесь: мы же от разговорчиков не едем медленней…
— А что толку в твоей гонке? — срываясь на сварливый тон, сказал я. — Ты дожимало, а не водитель! Никак не научишься ездить по-оперативному!
— Почему это? — обиделся Задирака. — Кроме вас, никто не жалуется!
— Потому что сами ездить не умеют, вот и смотрят, разинув рты, как ты жмешь на всю железку. А если бы ты микитил немного, то поехали бы не по Садовому, а через новый мост по кольцу «В». Вдвое быстрее… Понятно?
— Понятно! Только… — Задирака собирался обстоятельно доказать свою правоту, но я уже повернулся к Одинцову.
— Ну что, Юрец? Сейчас ты с Юнгаром должен показать класс.
— Постараемся, — смущается Юра Одинцов. Со своим румянцем и длинными модными волосами он вообще больше похож на девушку-отличницу, чем на сержанта милиции. — Нервничает он всю неделю…
— А чего? — спросил я.
— Да брата его, Фархада, ранили ножом в субботу…
— А, да-да! — вспомнил всезнающий Задирака. — Это на прошлом моем дежурстве было. Фархад с проводником Костиным задержали грабителей, один из них и ткнул его ножиком…
Рита обернулась, с интересом посмотрела на огромного пса.
— И вы думаете, он понимает? — недоверчиво переспросила она Одинцова.
— Конечно! Собачки все понимают. Они же в одной вольере живут. Когда Фархад не вернулся, Юнгар сразу все понял — вот и тоскует…
— Вы о нем, как о человеке, говорите, — тепло улыбнулась Рита.
— А собачки во всем, как люди, — серьезно сказал Юра Одинцов. Юнгар положил огромную башку ему на колени, сладко зевнул, разинув розовую зубастую пасть. — Юнгар у нас вообще талант, умница, — убежденно повторил кинолог.
Уставший от молчания Задирака подал голос:
— Ты так его расхваливаешь, что не понять, кто из вас умнее!
— Глупо и грубо! — не удержался я.
Одинцов, абсолютно не обижаясь, пожал плечами, степенно сказал:
— На то я и вожусь с ним три года, чтобы он в работе был умнее меня! Дрессировщик все свое должен собачке передать…
— Вот это речь не мальчика, но мужа! — откликнулся Халецкий. — Как говорится, пусть режиссер умрет в актере…
На Лучевой просеке парка Сокольники видна группа людей, милицейский автомобиль и длинная американская машина с дипломатическим номером. Задирака лихо тормознул, и я хлопнул Одинцова по плечу:
— Ну давай, Юрец, от тебя с Юнгаром, можно сказать, зависит вся дальнейшая политика разрядки…
Милицейский лейтенант, безошибочно опознав во мне старшего, отрапортовал:
— Товарищ капитан, вот эта иностранная гражданка заявляет, что у нее не то похитили в кафе бриллианты, не то расстегнулась цепочка, и она их потеряла…
Элегантно одетая женщина средних лет громко и очень быстро говорила по-английски, от возбуждения растрепалась ее безупречная прическа с умеренной сединой, все время съезжали на нос модные очки с поляризованными стеклами. А я, «построив» невозмутимое лицо, слушал ее, кивал, поддакивал, пока лощеный молодой человек, наверное переводчик, безуспешно пытался вставить хоть словцо, чтобы пояснить ситуацию.
Минуты через три я спросил Риту:
— Сердечных капель или, лучше, успокаивающего нет? Я по-английски ни бум-бум, а она ему еще час не даст сказать…
Ухмыльнувшись, Скуратов сказал:
— Она объясняет, что бриллианты — это фамильная реликвия…
Ну да, ему хорошо — он ведь только экзамены в адъюнктуру сдал.
А американка не замолкает ни на мгновение.
— Колье было подарено миссис Канингам в день конфирмации, — врезался наконец в синхронный перевод лощеный паренек. С акцентом говорит паренек.
Американка, не снижая темпа изложения, вдруг заплакала, и лицо ее мгновенно стало старое, мятое, в красных пятнах.
— Она никогда его не снимала, — объяснил Скуратов. — Это старые бриллианты из Африки…
— …Колье подарила бабушке мисс Каннингам, урожденной Ван ден Гейт, ее жених лорд Мауктботтен, — включился переводчик. — Лорд Мауктботтен был военно-морским атташе Великобритании в Вашингтоне…
Скуратов, с трудом сдерживая смех, переводит мне:
— Впоследствии их помолвка расстроилась из-за того, что лорд был протестантом, а Ван ден Гейты — убежденными католиками…
— Зря смеешься, — негромко сказал я ему. — Можно сказать, из-за религиозного фанатизма не сложилась жизнь, а мы имеем это головоморочение…
— …Колье было куплено в свое время в Лондоне, на аукционе в салоне Сотби, — пока что гнал подстрочник переводчик.
— Е-мое! — восхищенно воскликнул Задирака. — Во дает! Полный сикамбриоз!
Махнул рукой, отошел и стал рассматривать американский автомобиль, спросил что-то у шофера и сразу начал объяснять ему, что американские лошадиные силы меньше наших.
Я подмигнул Скуратову, и он решительно перебил американку:
— Джаст э момент! Уан минэтс оф…
