Она вырвалась и потерла горло:
— Незачем быть таким… реалистичным.
— Зато Хэнк будет, — жестко сказал он — опробуем еще кое-что.
Серенити почувствовала легкий удар в лодыжку поняла, что падает. Мэтт бросился на нее сверху прижал к ковру.
Они оказались так близко друг к другу! Серенити поразила собственная реакция на Мэтта. Ее тело жаждало его прикосновений. Невозможно бороться с тягой к этому мужчине.
Он склонил к ней лицо и подарил одну из своих улыбок, которые заставляли ее сердце биться как сумасшедшее.
— Теперь ты попалась. И что собираешься делать?
Он прикоснулся губами к ее губам. И желание заговорило в ней в полную силу.
Мэтт был так близко! Стоило только перестать сопротивляться. И все будет хорошо.
Серенити ухватила его за плечи… И рывком освободилась.
Вместе с его любовью она хочет иметь его доверие. И на меньшее не согласится.
Мэтт встал на колени. Он выглядел ошеломленным.
— Ты спрашивал, что я собираюсь делать. Я уже сделала. — Она вскочила на ноги. — Вопросы?
— Прекрасная работа! Ты никогда не изучала дзюдо?
— Нет. А что?
— Да ничего. Просто сейчас ты продемонстрировала один из основных приемов. — Он тоже поднялся.
— Как тебе удалось меня уронить?
— Это называется подсечка. Ты была очень близко от меня, и я смог достать твою ногу. Вот так… — Он показал. — Урок заключается в следующем: не подходи близко к Хэнку. Держи его на расстоянии вытянутой руки.
— Без проблем. Честно говоря, я не подошла бы к нему и на пушечный выстрел.
Лицо Мэтта стало серьезным. Он сказал, понизив голос:
— Мне очень не хочется использовать тебя в качестве приманки. Но Карсон прав. Это единственный способ поймать Хэнка достаточно быстро. Он стал вдвое осторожнее, когда раскрыл меня. Его поимка может растянуться на несколько лет.
Серенити кивнула:
— Я мечтаю, чтобы его схватили как можно быстрее. И надолго посадили. Тогда я смогу уехать домой и забыть последние пять лет моей жизни, как страшный сон.
Он пристально посмотрел на нее:
— Все забыть?
— Да. Все.
После обеда Серенити снова предалась медитации. Она слишком нервничала. А ей хотелось быть спокойной, когда она увидит Хэнка.
Помедитировав, она приняла душ и пошла одеваться. Выбор одежды заставил ее задуматься. С собой Серенити привезла не так уж много вещей. Так что выбирать было практически не из чего.
Желтое летнее платье пострадало, когда Мэтт выталкивал ее из-под машины. Балахон с бахромой никого не удивил бы в Лост-Крик, но здесь вызвал бы косые взгляды.
Надену джинсы и свободную рубашку, решила женщина. Взяв веселенькую, павлиньей раскраски рубашку, Серенити ухмыльнулась. Хэнк просто взорвется от ярости, увидев ее в таком наряде. Он всегда заставлял свою жену одеваться так, как принято в высших слоях общества. То есть никаких джинсов, сдержанные тона, со вкусом подобранные детали одежды.
В пять часов она сбежала по лестнице, прыгая через ступеньку и хихикая. Мэтт странно покосился на нее. Наверное, подумал, что я сумасшедшая, решила Серенити.
В машине Мэтт начал объяснять:
— Мы договорились с руководством отеля. Нас предупредят, когда появится Хэнк.
Серенити передернуло:
— Не хотелось бы, чтобы Хэнк постучался в дверь номера неожиданно.
— Этого и не случится. Нам позвонят сразу, как он подойдет к стойке администратора.
Она кивнула, стараясь подавить страх. Ее сердце билось все быстрее и быстрее. Во рту пересохло.
Но Серенити не сомневалась в успехе. Слишком долгая подготовка предшествовала этой встрече. Йога, медитация, вегетарианская диета. Как ясно она теперь понимала, что все это было действительно лишь подготовкой к тому, что ждало ее в номере отеля.
Серенити взглянула на Мэтта, который вел машину. Он сосредоточенно смотрел на дорогу, и она могла без смущения разглядывать его чеканный профиль.
Даже занятия любовью помогли. Серенити получила обратно ту часть себя, которую считала навеки потерянной. Стала истинной женщиной.
Она обрела духовную и эмоциональную целостность.
Ее сердце… Что ж, за все надо платить. Когда Мэтт вернется к привычной жизни, он заберет ее любовь с собой. Неважно, хочет он этого или нет.
Его недоверие терзало Серенити до сих пор. Оно разделило их навечно. Хотя когда-то Серенити представляла себе вечность по-другому. Вместе с Мэттом.
Ненужные мысли перед операцией. Она постаралась выкинуть их из головы.
Мэтт миновал широкую, хорошо освещенную дорогу к «Гранд-Хайатт» и свернул на темную боковую аллею.
— Что ты делаешь?
— Хэнк может наблюдать за центральным входом, — объяснил он. — Поэтому нам лучше подъехать незаметно. Не нужно, чтобы он узнал меня или тебя.
С этими словами он припарковал машину.
В номер они тоже постарались пройти незаметно. Для этого им пришлось воспользоваться боковым входом и грузовым лифтом.
Пентхаус был роскошен. Серенити поняла это, окинув взглядом гостиную. Особенно ее поразил обитый золотисто-кремовой парчой диван. На столе вишневого дерева стояли факс, телефон и принтер. Двери по разные стороны комнаты вели в спальни.
В прошлой жизни, еще будучи Лори Перкинс, ей не раз приходилось останавливаться в подобных местах. Хэнк хотел, чтобы у него всегда было все самого высокого класса. От обслуживания в отелях до еды и одежды. Именно так он представлял себе жизнь миллионера.
— Покажи мне, где находятся камеры и микрофоны, — попросила Серенити Мэтта.
Он ухмыльнулся:
— Проще показать, где они не установлены. Но лучше всего тебе разговаривать с Перкинсом у стола. В верхнем ящике тоже есть микрофоны. А три камеры дадут великолепное изображение Хэнка, передающего тебе деньги, чтобы скрыть свои преступления.
— А здесь есть кто-нибудь еще? — спросила она.
— Давай проверим, — Мэтт подошел к одной из дверей, ведущих в спальни, и постучал.
Дверь моментально открылась, показав набитую техникой комнату.
— Привет, пижон, — тощий парень с длинными светлыми волосами приблизился к Мэтту, осторожно перешагивая через массу перепутанных проводов на полу.
— Джеф, — Мэтт радостно улыбнулся и хлопнул парня по спине. — Серенити, это Джеф Таунсенд, один из наших лучших специалистов. Последние несколько дней он собирал и отлаживал всю эту технику.
— Спасибо, Джеф, — сказала она.
Парень моментально уставился в пол. Он не произнес ни слова. Его глаза занавесила длинная челка.
— Джеф у нас мало говорит, — объяснил Мэтт. — Он предпочитает работу словам.
