Встав, она направилась на кухню. Страх охватил ее с новой силой. Она не верила в медицинские таланты доктора Фигера. Но чем черт не шутит. Все-таки тот закончил медицинский колледж и являлся дипломированным врачом. Он вполне может вернуть память Джустусу.
Опасность была все ближе и ближе. И Серенити ничего не могла с этим поделать.
На следующее утро Джустус все-таки надел балахон, любезно одолженный ему Мэйрин. Конечно, он предпочел бы свою обычную одежду. Но ему хотелось порадовать Серенити.
Он встал на рассвете и уверенно направился в гостиную, уже зная, что там увидит. И точно. Как и вчера утром, Серенити сидела на полу, погруженная в медитацию. Сегодня на ней было шелковое одеяние, струившееся мягкими складками от шеи до лодыжек. И хотя оно полностью скрывало ее фигуру, но взволновало кровь Джустуса точно так же, как если бы было полупрозрачным.
С усилием отведя от нее глаза, он сел рядом и принялся дышать медленно и глубоко, подражая ей.
К его удивлению, такая дыхательная гимнастика принесла свои плоды. Мозг Джустуса очистился от тревог. Мысли потекли спокойно и плавно. Наверное, в медитациях что-то есть, решил он.
Вот первый луч восходящего солнца прорезал горизонт. Джустус был уже наготове. Как только Серенити приступила к упражнениям, подсмотренным им вчера утром, он принялся старательно делать то же самое.
Серенити осознавала его присутствие. Осознавала, что он делает. Про себя она улыбалась. Джустус очень старался точно скопировать ее движения. Но он не знал, что упражнения хатха-йоги требуют предварительной растяжки.
Следующее упражнение. Серенити широко расставила ноги и прогнулась назад, правой рукой схватившись за левую лодыжку. Рядом послышался болезненный вскрик.
— Что такое? — мгновенно отреагировала она.
— Что-то вступило в спину, — простонал он, падая на софу.
— Ну-ка ложись на живот, — распорядилась женщина.
Джустус спустил балахон до талии и послушно улегся. Она внимательно разглядывала его спину. Как ей показалось, он просто потянул одну из спинных мышц. Серенити никогда не была сильна в массаже. Но, как утверждали ее друзья, обладала к нему врожденными способностями.
В данном случае проблема заключалась не в этом. Серенити не любила касаться мужчин. Не могла себя заставить.
Ему больно и он страдает, убеждала она себя. И вообще Джустус не сделал ей ничего плохого. Наоборот, только помогал.
Наконец, решившись, она неуверенно протянула к нему руку и начала ощупывать мышцы. Джустус вскрикнул.
— Извини. — Она торопливо отдернула руку. — Я уже поняла, в чем дело. Сейчас принесу тигровый бальзам, и тебе сразу полегчает.
Выскочив из комнаты, Серенити на секунду прислонилась к стене. Ее тело сотрясала дрожь. Прикосновение к мужскому телу далось с таким трудом, что она спрашивала себя, сможет ли проделать это еще раз. Уже в ванной, ища необходимое снадобье, она занялась дыхательной гимнастикой. Это помогло. Дрожь постепенно проходила.
И уже в миллионный раз Серенити прокляла про себя Хэнка. Именно его побои заставляли ее реагировать на мужчин подобным образом.
Это все в прошлом, напомнила она себе. В глубине души появилась странная уверенность, что ей необходимо заставить себя касаться его тела. Только так она сможет излечиться от своего страха.
Решительно тряхнув головой, Серенити вошла в гостиную. Подойдя к распростертому мужчине, она склонилась над ним, приготовившись втирать бальзам. И тут же отшатнулась.
На правом плече Джустуса белели два шрама, не замеченные ею сразу. Серенити не обладала обширными медицинскими познаниями, но была уверена, что такие шрамы бывают только от огнестрельных ранений.
Она стояла, впав в оцепенение, и только раскрывала рот, как рыба, не в силах что-либо сказать.
— Что-то не так? — Джустус почувствовал неладное. Взглянув на нее, он воскликнул: — Да ты бледна как смерть!
— Все в порядке, — выдавила Серенити.
Взяв дрожащими пальцами немного оранжевой мази, она принялась втирать ее в пострадавшую мышцу. Нерешительно коснувшись еле заметных шрамов, спросила: — У тебя здесь болит?
— Нет. Хотя в этом месте я чувствую легкое онемение.
Серенити продолжила лечение. Мысли, одна другой страшнее, проскакивали у нее в мозгу.
А что, если Джустус — гангстер? Хэнк вполне мог связаться с мафией. Наверное, он где-то перешел им дорогу, и они захотели наказать его через жену.
— Ой! — Джустус дернулся. Опустив глаза, она увидела, что ее ногти конвульсивно впились ему в кожу.
— Извини, — Серенити убрала руку. Теперь она втирала мазь осторожно, одними кончиками пальцев.
Паника, стальным обручем охватившая ее грудь, не ослабевала. Серенити постаралась мыслить логически.
Гангстеры не могут оказаться настолько глупыми. Наверняка они сначала собрали о Хэнке всю информацию. Если это так, то они знают, что он не будет расстраиваться, если его жене причинят боль.
Паника стала отступать. Придя в себя, Серенити едва не рассмеялась. Оказывается, все это время она спокойно продолжала массировать спину мужчины и у нее не возникло желания отдернуть руку.
— Ой, как хорошо! — с наслаждением потянулся он. — Леди, я ваш раб навеки.
— Льстец. — Она была польщена.
Неожиданно он притянул женщину к себе и припал к ее губам. Вкус его обветренных губ, его запах вызвали в ней такую неистовую вспышку страсти, что у нее закружилась голова.
Ей захотелось навсегда остаться в его объятиях.
И тут всесокрушающий страх снова обрушился на нее. Серенити вскрикнула и, оттолкнув Джустуса, забилась в самый дальний уголок софы.
— Черт! Серенити, прости!
Она сидела, стиснув зубы и неестественно выпрямив спину.
Он тоже сел, теперь уже полностью контролируя свои эмоции.
— Мы должны поговорить об этом.
— Нет, ты ничего не должен.
— Неправда. Ты притягиваешь меня к себе, как женщина может притягивать мужчину. И я вижу, что это взаимно.
Серенити закрыла глаза. Неужели это так заметно? Она почувствовала жгучий стыд.
— Посмотри на меня. — Джустус был настойчив. Он бережно поднял ее подбородок, заставляя взглянуть на него.
Серенити снова отшатнулась. По ее щекам текли слезы. Она чувствовала разочарование. Разочарование в себе. Ей никогда не быть нормальной женщиной. Она никогда не сможет наслаждаться ласками мужчины и не испытывать при этом страха.
— Я не хотел обидеть тебя. — Он вновь потянулся к ней.
В его карих глазах было столько сочувствия, что она позволила ему дотронуться до нее.
Пальцы Джустуса гладили ее лицо. В этих прикосновениях было столько нежности и бережной ласки, что ее страх начал понемному ослабевать. Облегчение заставило Серенити расплакаться.
— Ты красивая и чувственная женщина. — Его голос стал низким от сдерживаемого гнева. — Не знаю, какой негодяй сотворил с тобой такое, но он может считать себя покойником.
Серенити несмело подняла глаза. И поразилась. Джентльмен, к которому она уже успела привыкнуть, исчез. Перед ней сидел совершенно другой человек. Опасный. Способный хладнокровно убивать.
