её беговой карьеры. В результате послужной список лошади выглядел более чем впечатляюще. Рубин легко выигрывал скачку за скачкой, в том числе некоторые классические состязания. Окончив выступления, он прославился на всю Индию как первый племенной жеребец, дав многочисленное славное потомство. Даже сейчас, под старость, он по-прежнему был прекрасным производителем, и Вималананда, предвкушая любовный союз двух его несравненных четвероногих друзей, взялся без промедления за организацию встречи.
Это потребовало переговоров с Гхасвалой, который, как и мы сами, оказался пламенным поклонником шотландского виски «Блэк дог», той его разновидности, которую можно найти только в Индии. Встретившись с Эрахом за бутылкой «Блэкдога» в Бомбее, Вималананда предложил ему свои условия. Они состояли в том, что первый живой жеребёнок отходил к Вималананде, а сама Стони и всё её последующее потомство становились собственностью Гхасвалы. Ответное контрпредложение Гхасвалы заключалось в том, чтобы первый жеребёнок наполовину принадлежал ему. Вималананда соглашался отдать половину первого, но взамен требовал себе половину второго. Пообещав сообщить вскоре окончательное решение, Гхасвала укатил в Бангалор.
Я не присутствовал на той встрече и вообще не следил за развитием событий. В очередной раз приехав в Бомбей, я обнаружил, что 1ело застряло на стадии телефонных переговоров. Биту настаивал, чтобы мы сегодня же сообщили ему, останется ли Стони у него до конца года. С другой стороны, Гхасвала никак не давал окончательного ответа, а его отказ означал бы, что другой возможности, кроме как оставить Стони у Биту, у нас не было. Пока Рошни и я сидели у телефона в ожидании звонка Гхасвалы, Вималананда безмятежно беседовал с дюжиной своих «духовных детей», которые часто по ветрам заходили послушать его «речи».
Меня одолевало беспокойство.
- Гхасвала до сих пор не звонил, - сказал я.
- Не суетись, - ответил Вималананда. - Вечер ещё не кончился.
- Но что ты будешь делать, если он не позвонит?
- Прежде всего я не буду ни о чём беспокоиться. Я полагаюсь Природу и надеюсь, что Она устроит что-нибудь для Стони. Я уверен, что Природа меня не подведёт.
- Ты, может быть, и не волнуешься, но я не могу найти себе мечта.
- Успокойся, сынок, всё в руках Провидения. Что суждено Стони, то с ней и будет. Я убеждён по многим причинам, что у неё хорошая судьба, и что куда бы она ни попала, она будет счастлива.
Вималананда запел
- Природа не подвела.
«Духовные дети» посмотрели на меня со снисходительной улыбкой, словно желая сказать: «Ты сомневаешься, потому что у тебя мало веры». Я почувствовал раздражение. Хотя Вималананда иногда хвалил своих «детей» за их духовные усилия, и в их присутствии и перед другими людьми, он прекрасно видел их ограниченность. «Башермал, - задумчиво говорил он, - вот на ком держится группа. Он учится неплохо и теперь всё свободное время ездит по стране и выполняет хожу. Дело это хорошее, тут всё в порядке. Но он бы мог научиться ещё большему, если бы больше времени проводил со мной. В конце концов, именно я научил его выполнять хому. Он слишком привязался к своему маленькому знанию. То же самое относится и к Калубхаю, который всё ещё пытается произвести на меня впечатление своим знанием астрологии. Он верит, что изобрёл беспроигрышную систему ставок на скачках, и сделался завсегдатаем на ипподроме, хотя я не раз говорил ему, что за десятилетия знакомства с миром скачек я не видел ни одной беспроигрышной системы. Он гордится своими познаниями, и иногда я бываю груб с ним, потому что не хочу, чтобы он разрушал себя. Я знаю, что причиняю ему боль, но я не могу строить из себя сахарную пилюлю с хинином внутри. Лучше я уколю его сейчас и дам ему усвоить урок, чем если потом кто-то другой проткнёт его раздутое самолюбие и причинит ему гораздо больше страданий. Доши приходит ко мне в основном для того, чтобы поразить меня своими так называемыми духовными достижениями и духовным опытом, а Харшбхай и некоторые другие - чтобы получить всевозможные жизненные выгоды: женить сына, выдать дочь, поднакопить денег, расширить производство. Натварлалу я не советовал жениться, так как ему не суждено быть счастливым в браке. Но родственники стали давить на него, рисуя ужасные картины одинокой жизни. Наконец он сдался и прибежал ко мне за благословением. Что я мог сказать ему? Я сказал: «Вперёд!» Теперь он является ко мне с жалобами на семейные проблемы и на здоровье. У него всегда было слабое зрение, а теперь, когда он постоянно теряет семя, его глаза ослабевают ещё быстрее. Но что я могу поделать? Я дал ему совет, но он не послушался. Семейная жизнь - это как деревянная
Та же история была и с другими «детьми», как, например, с доктором Мартандой, который приходил к Вималананде похвастаться своим знанием аюрведы. Оканчивалось, однако, тем, что он сам узнавал от Вималананды что-то новое. Так случилось в тот день, когда он раскрыл перед носом Вималананды небольшой пластиковый конвертик с маленьким коричневым предметом внутри, означенным как «насекомое верблюжьего носа».
- Были вы когда-нибудь в Раджастане, господин доктор? - взволнованно спросил Вималананда, меняя безо всякой паузы течение разговора. - Взгляни, Робби, насекомое верблюжьего носа! Каждый, кто близко знаком с верблюдами, знает, что самцы становятся практически неуправляемы, когда наступает брачный сезон. Доходя до полного исступления, самец выворачивает своё мягкое небо, так что его рот как будто всё время вывернут наизнанку, и трубит о своём мужском достоинстве на всю
