– Думай что хочешь.
– Спроси у Молнии.
– Я не могу задавать моему господину подобные вопросы!
Я с трудом сел и прислонился к стене.
– Спроси у меня.
Глаза Бателера округлились, он словно окаменел.
– Я спустился с небес на землю во имя империи и ваших жизней, – произнес я слабым голосом, – а вы сидите и строите предположения. Я умираю от усталости, а вы только богохульствуете.
– Прости меня!
– – Император, как и прежде, находится в Замке, и, значит, все будет хорошо. Сан учит нас, что никто не знает, когда Бог вернется, но могу уверить тебя – к такому событию нельзя подготовиться.
– Мы не это имели в виду, Вестник!
Я вызывающе взглянул на него.
– Я увижу тебя среди лучников?
– Конечно!
– Прекрасно. Тогда налей мне немного воды и убирайся отсюда!
В комнате отвратительно воняло блевотиной. Кроме черной испачканной рубахи, расстегнутой на груди, мою наготу прикрывали джинсы. Ноги были босы. Я положил оба крыла на койку, хрустнул суставами и вытер пот со шрама-символа Колеса на плече.
Тени на одежде и лице Гончего напоминали синяки, с тем только отличием, что их перемещения никак не были связаны с его мимикой. Эту иллюзию создавал жуткий красный свет, который, многократно преломляясь в капельках воды, вливался в каюту сквозь иллюминатор.
Я все еще дрожал. Вдруг тело пронзила кошмарная боль, и я застонал. Ныла каждая мышца. Неужели на меня накатывает новая волна? Мне нужна передышка!
– Молния рассказал мне об истинной причине твоего состояния, – проинформировал меня Гончий.
– Это истинная правда – я завязал, к сожалению, слишком резко.
– Не беспокойся, я сохраню твой секрет.
– Ты видел Круг изнутри, – пробурчал я. – Я почти пришел в себя.
– Да, так ты сможешь принести больше пользы.
Трясущейся рукой я поднял тост в его честь и осторожно отхлебнул из стакана, прислушиваясь к тому, как мои внутренности размышляют, принять этот глоток или нет. Я был весь склизкий от пота, волосы превратились в сосульки и прилипли к спине. Я с трудом выпутал из них свои серьги.
– Мы встретились с флотом?
– Да, четыре дня назад. Комета, я прошу прощения за лучника, но ты должен понять: в рядах авианских солдат сейчас процветает инакомыслие. Они знают, что Элеонора Танагер стала нашей королевой, и хотят присоединиться к ней.
Гончий улыбнулся. Я мог поклясться, что он тоже поддерживает Элеонору.
– И никто не закричал, что это измена?
– Элеонора – не узурпатор. Ее называют другом императора… О Станиэле я ничего не знаю. Среди солдат и матросов ходит множество слухов. Ата сказала нам: «Подождите, и вы сможете отправить в Рейчизуотер самого Торнадо, признанного силача Круга, и четыре тысячи лоуспасских воинов». Это заставило их задуматься.
– Понимаю. Что это за красный свет? – Гончий смешался, снова взглянул в иллюминатор, но ответить не успел – в каюту вошла Ата.
– А, наркоман оклемался, – хмыкнула она, после чего сунула мне в руки деревянную миску, полную холодных макарон.
Я тут же начал с жадностью поедать их прямо руками – я был зверски голоден.
– Если бы Сан решил сделать эсзаем лучшего в мире мастера по лихорадочной дрожи и заблевыванию всего доступного окружающего пространства – тебе не было бы равных. Лежать в собственной рвоте…
Ну, это лучше, чем лежать в чьей-то еще. На меня снизошло упоительное чувство одержанной победы. Я сделал это. Я смог. Я буду свободным.
– Ты бредил о весьма интересных вещах, Янт Шира.
– Откуда взялся этот красный свет? – спросил я с набитым ртом.
– Мы плывем вдоль берега Роута.
– Роут? О нет… Насекомые?
– Думаю, тебе лучше выйти на палубу и посмотреть самому.
Я доел, помылся и последовал за Атой на палубу, ощущая ужасное беспокойство. Я присоединился к Молнии и Гончему, стоявшим на корме, и устремил взгляд на запад. Там, на горизонте, будто бы кто-то поставил гигантскую арку, которая вела в алый с бордовыми сполохами мир.
