– И еще ты можешь подкинуть мне монет.
Райн улыбнулась, обнажив зубы цвета слоновой кости. Я поцеловал ее в щеку, прошел через комнату и взял с полки прозрачную стеклянную бутылочку. На этикетке значилось: «Сколопендиум, 10%». Основной компонент – лист папоротника-многоножки, который в Хасилите называют дурью. Не советую никому пробовать это зелье. Позади меня Райн что-то говорила, однако я был слишком занят, чтобы отвечать. Она смотрела на меня с профессиональной озабоченностью.
– Как ты думаешь, умирать – это приятно? – вдруг спросила она.
– Не знаю. Не пробовал.
– Для твоего сведения, есть спокойная, умиротворяющая секунда после того, как сердце останавливается, и до того, как умирает мозг. Тогда ты замечаешь, каким шумным всегда было твое тело. Ты видишь последнюю в своей жизни картинку и медленно теряешь представление о том, что именно это такое. Даже быстрая смерть наверняка кажется медленной. Я вздохнул.
– Райн, это становится навязчивой идеей.
– Янт, не тебе рассуждать о навязчивых идеях!
– Я – наркоман, а не одержимый. Пожалуйста, не говори со мной о смерти.
Обыскав маленькие, обитые плюшем ящики, я нашел чистый шприц. Проткнув иглой крышку склянки, я потянул за поршень. Сил сопротивляться не осталось – у меня началась ломка. Мышцы на руках подергивались, спину сводила судорога, взъерошивая перья. Легким движением я сложил крылья. Но рука оставалась твердой – я смотрел, как она совершает точные движения, не заботясь о находящемся где-то далеко разуме.
Помощники Райн отпрянули от меня и выскочили за дверь. Я сделал паузу, чтобы определить количество «кубиков». Несколько. Больше. Все равно – это не точная наука. Если я введу двойную дозу, то должно хватить.
Я снял с шеи черный шелковый шарф и, воспользовавшись им как жгутом, перетянул руку. Под кожей тут же вздулась вена. Я лизнул ее и, надавив на кожу, проткнул. Я ослабил импровизированный жгут и ввел иглу. На коже появилась капелька крови, а дурь пошла внутрь. Меня сразу же взяло. Я решил, что лучше лечь на пол.
Я улыбнулся. Мне очень понравился пол. Изношенный ковер был теплым, и я постепенно сливался с ним. Райн выглядела обеспокоенной. Я попытался объяснить ей, что все в порядке, но уже не мог произнести ни слова. Немного. Больше. Много, слишком много.
Теперь я – это уже не моя проблема. Я улыбнулся и отключился.
Меня сбросило в Перевоплощение резче, чем когда-либо раньше. Я был настолько дезориентирован, что мне пришлось постоять несколько минут, прикрыв глаза руками и думая: «О Господи! Господи, Господи, Янт, ты наверняка об этом пожалеешь!»
Когда я опустил руки, Эпсилон меня ослепил. Я стоял на рыночной площади. Сладковатый воздух то и дело разрывали крики торговцев. Лавки ломились от корзин со специями, звенящих лазуритовых украшений, ковриков, расшитых медью и стеклярусом, мяса и овощей, а также от чего-то, что могло быть мясом и овощами, и даже от полусгнивших фруктов и клеток с живыми зверями, которые метались внутри или ели корм.
Раздался цокот копыт. Мимо пронеслось несколько повозок, в каждую из которых было запряжено по четыре лошади. Люди вместе с несколькими обнаженными экии-нами сидели за круглым столом под тентом летнего кафе и попивали вино. Геопарды – леопарды с квадратными пятнами – мурлыкали на ступеньках Городской управы или сидели у лавок, выпрашивая лакомый кусочек. Геопарды бегали быстро и легко, однако только по прямой, потому что не замечали поворотов, и жители Эпсилона тратили немало времени, вытаскивая их из фонтана.
Рядом с белой мраморной стеной, за занавеской, на которой были развешаны разнообразные кольца, бронзовые цепи, стразы и безделушки из томпака, присели двое мужчин. Один из них курил, и запах яблочного табака заставил меня окончательно поверить в реальность Перевоплощения. Я здесь, и я все еще жив.
Живые дирижабли парили и толкались в воздухе. Лы-козубый тигр смущенно бродил в толпе, а люди восхищенно и ласково трепали его по полосатой спине. Некоторые дети поначалу пугались, а потом начинали смеяться, когда понимали, что зубы огромного зверя сделаны из древесного волокна.
Я ждал, люди и вечные продавцы кружили по рынку. Тут и там прогуливались зубцы. На их отполированных черепашьих панцирях стояли плетенные из проволоки корзины. Я наблюдал за архаичным и пряным базаром, где люди листали крапленые «карты судьбы» и пробовали острия бывших в употреблении сабель.
Рынок раскинулся возле высокого сверкающего здания. Оно было построено из метеоритного хрома и бетона, вдоль всего фасада тянулись укрытые листвой рестораны, а между ними находились грузовые подъемники, на которых сейчас с криками катались дети.
Я ждал, ждал и ждал. И когда уже начал думать, что мой план провалился, то увидел его. Я рванул через площадь и схватил его за руку. Данлин стоял возле крайнего лотка, вытянувшись в струнку и закрыв лицо руками. Когда я к нему прикоснулся, он в панике отпрыгнул в сторону. В Перевоплощении я выглядел более крепким и загорелым и к тому же одет был в темный костюм з полоску. Мои густые рыжие волосы отливали на солнце бронзой. Пришлось немного подкорректировать эти изменения, чтобы он смог узнать меня.
– Комета?
– Да, мой король.
– Что произошло?
– Ты умер. Думаю, тебе лучше присесть.
Я подвел его к небольшому фонтану и усадил на низкий бордюр. Данлин был сам не свой. Он ловил ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
– Добро пожаловать в Перевоплощение, – улыбнулся я.
