– Хорошо. Но мы также хотим знать, как дела у Торнадо в Лоуспассе. По крайней мере, один из нас на передовой. Я хотел бы вернуться… но Сан считает, что то, чем я занимаюсь здесь, на данный момент важнее.
Я знал, что не стоит много болтать в присутствии Свэллоу, однако не удержался:
– И что же ты здесь делаешь?
– Пишу письма и разговариваю с людьми.
Свэллоу отложила свои ноты.
– Если ты направляешься ко двору, можно мне пойти с тобой?
Наши затруднения никак не были связаны с Ондин, и я сказал об этом, но Молния не согласился:
– Еще одна встреча с императором может помочь прошению Свэллоу. Ты вел ее концерт в Зале, и теперь я буду тебе признателен, если ты сопроводишь ее ко двору.
Как я и полагал, целью этого визита была очередная встреча с императором.
– Почему ты сам этого не сделаешь? – простонал я.
– Вряд ли меня можно считать лицом незаинтересованным.
Свэллоу как-то сказала, что обдумает предложение Лучника выйти за него замуж только после того, как будет принята в Круг. Тактически очень верный ход, поскольку теперь Молния старался получить у императора как можно больше аудиенций. Однако я знал, что если у Сана складывалось определенное мнение по какому-то вопросу, то он редко его менял. На самом деле именно его мнение и было определяющим при решении любого вопроса. Продолжая настаивать на своем, Свэллоу шла ему наперекор. Сан ничего не должен своим эсзаям – он платит им бессмертием, а это гораздо больше, чем любые привилегии.
Молния попросил меня сопроводить Свэллоу для того, чтобы сохранить лицо в том случае, если ее прошение будет отклонено. В отличие от него, я ничего не боялся, поскольку скандалы уже давно испортили мою репутацию. А если бы я помог Свэллоу получить желаемое, то Молния проявил бы по отношению ко мне великодушие и одолжил денег либо простил бы те двести тысяч фунтов, которыми ссудил меня в девяносто третьем.
Поначалу, когда я только присоединился к Кругу, Молния присматривал за мной. Я был юнцом из Хасилита, ничего не знавшим ни о Насекомых, ни о владении мечом, к тому же весьма осторожным, но отчаянно желающим угодить. Он давал мне уроки верховой езды и этикета и даже позволил вести вольную жизнь в Микуотере, пока я досконально не изучил авианский язык. За это время я стал его близким другом, и только он и Терн удерживали меня на прямой линии. Я мог отплатить ему тем же, взяв Свэллоу под свое крыло.
– Тогда идем, – обратился я к ней. – Сейкер, а у тебя какие планы?
– Я пойду наверх, на галерею.
– Я так и знал.
– Может быть, мне стоит спеть при дворе, – задумчиво произнесла Свэллоу. – Я уверена, мне удастся растопить даже сердце императора. Он согласится сделать меня бессмертной только для того, чтобы вечно наслаждаться прекрасными концертами.
Она не хвасталась – все так и было на самом деле, однако, насколько я знал, император ненавидел музыку и не мог отличить Лунную сонату от футбольного марша.
– Мне сложнее, чем другим, – снова заговорила Свэллоу, – поскольку не существует музыканта Круга, которого я могла бы вызвать на состязание и сместить. Имеет ли значение мнение остальных эсзаев?
– Голос императора – решающий, – с грустью сказал Молния.
Он видел, как изменилась Свэллоу за прошедший год, но с каждым разочарованием ее стремление присоединиться к Кругу только росло. Ее желание было прочным, как алмаз, и в то же время хрупким, как старое стекло. Оно могло иссушить ее душу, и тогда она осталась бы обиженной на весь мир и неуклонно стареющей.
– Ну, мы идем?
Молния одним махом осушил бокал своего безумно дорогого вина. Бледная от напряжения Свэллоу кивнула. Молния как-то сказал мне, что если девушка бледнеет – это знак любви, а если краснеет – скромности. Но насколько я мог судить, Свэллоу была просто испуганной девочкой, запутавшейся в сложной паутине собственных амбиций. Я хотел освободить ее. Я был абсолютно уверен, что Свэллоу безумно волнуется, поскольку она смотрела не на меня, а словно внутрь себя, прокручивая в голове возможные сцены, которые могут разыграться при дворе. Я участливо обнял ее за плечи, схлопотав ревнивый взгляд Молнии, и сказал, что ей нужно быть мужественной.
Молния не раз повторял Свэллоу, что ее борьба за вступление в Круг закончится раз и навсегда, стоит ей только выйти за него замуж. Прошел уже год, но она так и не согласилась. Я хотел выяснить, что мешает ей пойти на этот шаг, с тем чтобы запастись достойными аргументами, которые помогут ее переубедить. Слава богу, я не восхищаюсь ею так, как Молния, но я хотел бы, чтобы она к нам присоединилась. И хотя я плохо разбирался в музыке, но я знал, что она – самый талантливый композитор, которого рождало Четырехземелье за все время его существования. К тому же она была прекрасным человеком, с которым можно выпить и который замечательно играет на гитаре.
Я двигался, привычно обходя или переступая неровные плитки в полу, но Свэллоу оказалась в этом коридоре впервые, и ей приходилось спешить изо всех сил, чтобы не отстать. Лучник шагал позади нас, и стрелы в его колчане ритмично постукивали друг о друга.
Я слегка замедлил шаг, чтобы Свэллоу было легче.
– Ты всю жизнь прожила в Ондине? – поинтересовался я, пытаясь ее отвлечь.
– Кроме прошлого года – его я провела в Хасилите.
– А мама твоя наверняка из Дива.
