С каждой секундой нашего пребывания возле дворца организовать отход становилось все труднее, поскольку мы буквально по колено стояли в трупах наших людей и Насекомых. Моя лошадь едва брела, отыскивая клочки свободного места между телами павших. Наши кавалеристы, сталкиваясь с пехотинцами, сбивали их с ног и втаптывали в грязь. Тяжелые копыта, размером почти с обеденную тарелку, опускались на головы и сокрушали щиты.
Двое из наших капитанов были все еще живы. Я махнул им и крикнул:
– Направляйтесь к горам! Туда! Да нет! Вот туда! Пусть Донэйс следует за вами к городу! Двигайтесь медленно!
Последний приказ я отдал потому, что нам нужно было перестроиться, а резкие перемещения могли вызвать панику.
Люди, оказавшиеся с краев этой свалки, были изнурены, а из середины доносились громкие стоны раненых. И вот теперь те, кто был с края, начали разбегаться. Они пребывали в таком ужасе, что абсолютно перестали соображать и понеслись в кишащую Насекомыми долину. Они скидывали шлемы, чтобы лучше видеть, отстегивали мечи и мчались как сумасшедшие. Каждый бежал, наклонившись вперед, сверкая пятками, на ходу срывая с себя доспехи. И когда наутек бросался один, находившийся рядом с ним не выдерживал и не мог не рвануть следом. За ними бежали остальные, человек за человеком, и вскоре уже большая часть толпы неслась прочь. У них были совершенно пустые лица людей, перешагнувших грань стыда за свои поступки или боязни возмездия за них.
– Проклятье!
Я понимал, что те, кто ринулся во тьму, обречены. Но их было не остановить. Уверен, потом нам придется собирать их тела. Однако «потом» может и не наступить, если мы сами не спасемся.
Капитаны сделали все, что могли, чтобы спустить людей с вала, сведя давку к минимуму. Гончий своими приказами более-менее привел фюрд в порядок, и солдаты, похоже, поняли, куда им нужно двигаться. Я взглянул вниз на кучу спрессованных, едва живых людей. Их головы были на одном уровне с лошадиными хребтами, и они задыхались. Значок Замка привлекал их ко мне, но я был бессилен хоть чем-то им помочь. Я мог только догадываться, каково было тем, кто находился внутри этой давки. Люди выставляли щиты, чтобы сохранить в целости ребра.
Я двинул свою лошадь прочь из толпы, но это лишь еще плотнее прижало людей, оставшихся позади меня, к Насекомым. Свэллоу своей шпорой резанула солдата по лицу, а затем пнула его в шею, после чего он попятился назад. Губернатор Ондин безостановочно рыдала. Гончий указал на город Рейчиз и вопросительно поднял руки, сжимавшие поводья. Я хотел, чтобы в первую очередь спасались пешие воины, а всадники следовали за ними, но, кроме того, мне нужно было вытащить отсюда Свэллоу.
Я почувствовал такое всепоглощающее бессилие, что меня внезапно охватило какое-то черствое равнодушие, и я подумал: она, должно быть, мертва; Боже, она не сможет выжить, размышлял я, наблюдая за падавшими на землю израненными людьми.
Насекомые вспарывали толпу людей и коней. Я слышал треск, который они издавали, слышал, как они разрывали плоть, слышал, как бешено ржали лошади, – и чем ближе были Насекомые, тем эти звуки становились громче.
Одно из Насекомых с ходу вгрызлось в сердце лошади, и мое лицо обрызгало кровью. Свэллоу кричала – ее залило с головы до ног. В свете факела кровь казалась черной. Свэллоу посмотрела в мою сторону, и в ее взгляде плескалась паника – она пыталась закинуть ногу на спину лошади, чтобы убрать ее подальше от челюстей. А потом она исчезла. Ошеломленный, я увидел, что нога Свэллоу застряла в стремени и она судорожно пытается освободить ее. А затем Насекомые стащили девушку вниз. Лошадь наткнулась на нее.
Я услышал рев Молнии, пробившийся сквозь шум, – он что-то орал Гончему. Переднюю ногу моей лошади вдруг повело – Насекомое перекусило ей сухожилие. Животное упало вперед и вбок, выбросив меня из седла. Ударившись о землю, я скорчился от боли и схватился за плечо, уверенный, что сломал какую-то кость. Увидев над собой грудную клетку Насекомого, я едва успел закрыться щитом. Тварь обхватила мой щит четырьмя ногами и не отпускала. Я изо всех сил боролся с ее весом, но в конце концов мне все же пришлось отбросить щит в сторону. Я наскреб в грязи свой ледоруб, и следующие пять Насекомых пали жертвами моей силы и таланта.
Но позади меня, слева и справа были Насекомые; они скрипели жвалами и изгибали свои усики. Это было невозможно. Каждый раз, когда я поднимал руку, за нее хваталась очередная тварь. Кроме того, стоило мне подняться, как они начали атаковать ноги и спину.
Я пробивался сквозь горы трупов в поисках Свэллоу. Копыта лошадей, лишившихся всадников, стучали вокруг меня. Свэллоу. Где Свэллоу? Где же она, черт ее побери?
Я увидел ее и позвал. Лишь на мгновение я утратил концентрацию и тут же был сбит с ног Насекомым размером с пони. Его усик ткнулся мне прямо в лицо. Я закрылся одной рукой, и жвала твари заскребли по моим доспехам. Я видел вязкую жидкость в ротовой полости Насекомого и был чертовски близок к тому, чтобы самым непосредственным образом ознакомиться с устройством этой самой ротовой полости. Я тяжело опустил свой топор на тварь. Он воткнулся ей в плечо и застрял в панцире – я не мог его высвободить.
Панцирь Насекомого был усеян дыхательными отверстиями. Я опустил руку вниз и, крепко сжав пальцы, порвал мембрану. Тварь продолжала кусать меня. Я был прижат к земле. Еле дышал. Изо всех сил пытался отпихнуть голову проклятого Насекомого подальше от себя. Его усики-антенны были вне пределов моей досягаемости и потому, не встречая никакого отпора, ползали по моему лицу и шее, пробуя на вкус мою кожу. Твердая грудная клетка тяжело давила мне на грудь, выпуклый живот врезался в бедра.
Мое лицо бесконечное количество раз отражалось в фасетчатых глазах Насекомого и в трех таких же многогранных выпуклостях на лбу. Его треугольная голова со сложным узором темных линий между коричневыми пластинами прижалась к моему лицу.
Острые края его передних ног сжали мою шею. Жвала Насекомого раскрылись, чтобы перекусить мне горло. Я в упор смотрел на зубы, торчащие из верхней челюсти. Мои руки дрожали, я кричал от боли. Вот он, конец, подумал я. Меня охватило предчувствие близкой смерти. Я сдался.
Насекомое вдруг дернулось и опустилось на меня, его тяжелая голова плюхнулась в грязь. Ощутив прилив сил, я заорал и выскользнул из-под твари. Она лежала неподвижно. Была ли она мертва? Я пнул ее и увидел оперение стрелы, торчавшей из задней части головы. Стальной наконечник выглядывал наружу в точке между глаз Насекомого.
Молния был в ста метрах от меня и вновь целился. Я горячо поблагодарил его, но он только нахмурился. Два глубоких вдоха, потом он задержал дыхание. Наконечник стрелы вошел в цель, как в масло. Насекомое
