Так как на этот раз он сам пришел в гости, король и разговор начал первым, рассыпавшись в дежурных комплиментах великому императору и лично высокому гостю. Переводчик-синаец с постоянно бегающими глазками разродился длинной тирадой на родном языке – перевод занял у него вдвое больше времени, чем оригинальная фраза. Выслушав славословия с благожелательным (как мне показалось) выражением лица, посол коротко каркнул.
– Са-па-си-ба-са! – растянув губы в двуликой восточной улыбке, пропел толмач.
– Что он сказал? – спрятавшись за королевским плечом, изумленно прошептала я.
– Не знаю! – не переставая улыбаться в ответ, краем губ прошептал тот. – Мне первый министр обычно объяснял!
– Жалко, что мы его с собой не взяли. – Мобилизовав умственные усилия, я высказала смелое предположение: – По-моему, это значит «Спасибо»!
– Спасибо? – переспросил король.
– Са-па-си-ба-са, са-па-си-ба-са! – закивал переводчик. Узы дружбы между двумя государствами крепли на глазах…
Посол вновь крякнул и плеснул в ладоши – расторопные слуги тотчас приволокли и поставили роскошное кресло для дорогого гостя. Мне даже стульчик не предложили! На полголовы возвышаясь над каждым синайцем, я чувствовала себя неприлично долговязой и чересчур заметной. Пристроившись позади сюзерена, я медленно подогнула колени и спряталась за спинкой кресла, присев на корточки.
Меж тем синайскому послу уже было что сказать, и он разразился целой серией каркающих выкриков – только что ногами не топал и кулаками не потрясал. В своем убежище за широкой королевской спиной я сжалась в комочек, чтобы стать уж совсем незаметной. Неужели вельможу так разгневало, что на дипломатической встрече присутствует женщина?
– Се-се, Му-ну, Ня-ля, прин? – благожелательно поинтересовался толмач.
Из всей фразы я твердо могла поручиться только за вопросительный знак в конце. Интересно, на какой язык он переводит? Из моего положения мне не было видно королевское лицо, но, судя по выражению затылка, он не меньше моего был озадачен наметившимся ходом беседы.
– Похоже, он спрашивает, зачем вы пришли, – слегка приподнявшись с колен, зашептала я на ухо своему спутнику. – Мол, чему обязан приятностью нашей встречи?
– Прин, прин, ось прин, – с готовностью закивал переводчик.
Он что, слышал мои слова? Ну и ушки!
– Прослышал я, – на былинный манер певуче начал король, устраиваясь в кресле поудобнее и явно настраиваясь на продолжительную беседу, – о дивном зеленом чае, растущем в синайских горах, с ароматом дивных цветов жасмина…
Толмач еще не успел досказать до конца, а посол уже отдавал приказы направо и налево. Вскоре посреди комнаты точно по волшебству появился невысокий столик и целый набор загадочных приспособлений для чайной церемонии. Две девушки, на вид немногим старше Зары, старательно глядя в пол, принялись священнодействовать – выглядывая из-за кресла, я запоминала подробности. Мало ли когда придется принимать иностранные делегации! Когда чай заварился, девушки уперлись лбами в пол и, не поднимаясь с коленей, задом наперед уползли из комнаты. Ну, это уж слишком!
Синайский посол собственноручно разлил ароматный напиток по чашкам – в своем убежище я чуть слюной не изошла. А вот королю, похоже, не слишком понравилось.
– Изумительно, – отхлебнув чай, пробормотал он таким тоном, точно увидел на дне заваренного таракана.
Переводчик радостно закудахтал и перевел ответную реплику посла – похоже, тот очень доволен, и даже пообещал оставить… или доставить? королю целый запас. Постепенно я почти начала понимать, о чем лопочет синайский толмач – по крайней мере, через слово… ну, в крайнем случае, общий смысл.
Светская беседа о природе и погоде неторопливо журчала звонким ручейком. Сочтя, что подходящий момент наступил, я вновь потянулась к королевскому уху:
– Спросите у посла, куда подевался его телохранитель Пу Чжан – в прошлый раз он с ним приезжал…
Хороший дипломат никогда не задает интересующие его вопросы прямо в лоб – и чем важнее ответ, тем дольше будет предисловие… Король неспешно окинул взглядом внутреннее убранство посольской комнаты, похвалил, что синайцы устроились очень уютно, и как бы между делом поинтересовался сменой охранного состава.
Готова поклясться, что по каменному лицу посла промелькнула тень неудовольствия вопросом – причем еще раньше, чем переводчик начал свою прочувствованную речь. Впрочем, это естественно: каждый дипломат в чужой стране всегда немножечко шпион и должен понимать местный говор. Однако до ответа на том же языке не унизился.
– Телохранитель Пу Чжан на этот раз остался дома, в Синае. Мать нашла ему хорошую невесту. – Эту фразу я поняла почти дословно, и сердце глухо ухнуло куда-то глубоко в пятки. Как Машеньке сказать?!
Дальнейший разговор меня уже совершенно не интересовал, а лишившись синхронного заплечного перевода, король быстро скомкал задушевную беседу и поторопился раскланяться.
– Вы что-то вспомнили? – выйдя на улицу, пытливо поинтересовался он.
– Что я должна была вспомнить? – Я опешила от неожиданности.
– Свое прошлое. Предыдущее посольство из Синая покинуло Старгород задолго до того, как вы впервые появились в «Короне».
– Но моя горничная как раз работала там в это время. И вот ведь, упрямица какая, отказывается крестить малыша, пока не увидится с его папкой. Я уж и с Инквизи… отцом Михаилом обо всем договорилась, а точную дату все никак не назначим, откладываем да откладываем. Он каждый день мне об этом напоминает, геенной огненной грозит…
– А крестных уже выбрали? – заинтересовался король.
– Даже не знаю – об этом еще и разговора не было… матерью, наверное, Настасья будет, а в отцы… Тоже кого-нибудь позовем, кто не откажется.
– Я бы не отказался.
– Только вот с настоящим отцом закавыка вышла. Прямо не знаю, как Машеньке об этом сказать…
– Видно, почувствовал, что его тут сразу окрутят, – попытался пошутить король.
– И в мыслях не было! – возмутилась я. – Уверена, и Машеньке не по душе насильно тащить передумавшего мужика под венец – но пусть он скажет ей об этом лично, а не вот так вот… Через посла. А теперь – через меня… правду говорят, инициатива наказуема.
– Отчего же – ваша последняя инициатива с детским приютом получилась очень удачно!
– Матушка Серафима нажаловалась? – догадалась я.
– Отец Михаил постоянно держит меня в курсе ваших успехов. Я только одного не понимаю: почему вы до сих пор не предоставили в казну расходную смету?
– А почему… в казну?
Ну, вот, похоже, местные фискальные органы наконец обратили внимание на мои побочные доходы. Сейчас привлекут за неуплату налогов… И ведь правда не плачу! А теперь и нечем…
– Вы ведь государственный служащий. И действовали от имени короля. – Вспомнив свои крики перед запертыми воротами монастырского детприемника, я невольно покраснела. – Значит, ваши расходы должны компенсироваться из казны.
– Но я… не вела смету.
– Ведь в приюте есть бухгалтер!
Вот, теперь он еще, чего доброго, решит, будто я все затеяла ради компенсации из казны – с процентами! Даже бухгалтера завела, который, как все финансисты, непременно занимается приписками и обсчетами, ведь у государства украсть – все равно, что заработать.
– Я же не поэтому! Не ради денег! – Фу, голос-то какой обиженный! Просто пятилетний ребенок…
– Ни одно доброе дело не остается без вознаграждения!
– Я слышала по-другому: ни одно доброе дело не останется безнаказанным…
– Это вы, госпожа чародейка, неправильное что-то слышали… Уверен, вы со всем справитесь! – Сжав на прощание руку, король оставил меня у дверей лаборатории.
