подставкой под задницу – Тошики себя и почувствовал. Он медленно убрал катану в ножны и попятился на несколько шагов.
Чужак повернул голову к Хичаги и медленно окинул его взглядом, задержавшись на модифицированном мультитуле у Хичаги на поясе. Потом медленно повернул голову. Наоко слезла с табурета у стойки. Сжавшись и опустив глаза, она пошла к чужаку. Чужак взглянул на Хичаги и произнёс:
– Прошу тебя, поднимись. Твоя почтительность достаточно искренна, чтобы не нуждаться в позах, её изображающих.
Хичаги поднялся с колена. Потом помедлил, собираясь с духом, и сел за стол наискосок от чужака. Наоко, которую слова чужака остановили в двух шагах от стола, сделала эти два шага и села напротив Хичаги. Помедлив, она тихо сказала, глядя в стол:
– Господин, не согласитесь ли вы стать тем, кто будет драться ради своей рабыни?
Чужак поднял взгляд, глянул на красивое личико, тоненькие сгорбившиеся плечи и медленно спросил:
– Я вижу, ты опытна в искусстве любви?
Наоко сгорбилась ещё больше, с трудом одерживая стремление поклониться, и еле слышно прошептала, надеясь, что под пудрой незаметно, насколько она покраснела:
– Да, господин.
Чужак перевёл взгляд на Хичаги, который почтительно смотрел в стол.
– Я вижу, ты опытен в искусстве боя на световых лезвиях.
Хичаги, миг помедлив, выдохнул с глубоким кивком, более похожим на поклон:
– Да, господин.
Незнакомец отхлебнул из стакана, поставил его на стол, помедлил, повернулся к Хичаги корпусом и сказал:
– То, что во мне – это мудрость выпитого и мудрость книг, которые я прочёл. Это не мудрость опыта, которого достаточно, чтобы принять учеников.
Хичаги склонился ещё ниже и тихо выдохнул:
– Да, господин. Простите, господин.
Чужак помедлил, потом вздохнул и продолжил:
– Но ты предлагаешь дар – стать учеником и тем самым наполнить мою жизнь смыслом. Он от чистого сердца, и я с радостью приму его. Но полностью отдам тебе свои сомнения – чему я смогу тебя научить.
Хичаги радостно кивнул и выдохнул:
– Да… учитель.
Незнакомец вздохнул и сказал:
– В тех книгах, которые я читал, написано, что когда в человеке нет избытка чего-то, при обмене он должен соблюсти равновесие. Я хочу попросить тебя научить меня сражаться на мечах.
Хичаги удивленно поднял голову. Глянул в глаза незнакомца. Они были пусты. Пусты бескрайней пустотой космоса, на окраинах которой клубились облака смеха. Хичаги вдруг понял, что незнакомцу, хотя он и седой, как древний старик, не больше двадцати.
– Да… Хорошо, – ошарашенно ответил Хичаги.
– Спасибо, – губы незнакомца растянулись в озорной усмешке. – Чтобы это было более или менее похоже на честный обмен, я научу тебя улучшать корабли.
Хичаги пару секунд смотрел в глаза незнакомца, где стремительно накапливался безумный хохот, а потом понял, что это шутка, и расхохотался. Незнакомец расхохотался вместе с ним, неуклюжим взмахом хлопнул его по плечу и рыкнул:
– Сходи за стаканом. Урок первый: буду учить тебя пить.
Хичаги, продолжая хохотать, поднялся из-за стола и пошёл к стойке.
Два человека уволокли тело Сикаши.
Незнакомец повернулся к Наоко. Наоко, которая уже уверилась в том, что про неё забыли, вздрогнула. Слабенький огонёк надежды, что на неё обратят внимание, хотя бы для того, чтобы прогнать, вспыхнул, вызвав дрожь.
– Не знаю, чему я смогу научить тебя, – буркнул незнакомец.
Наоко замерла. Даже перестала дышать. Она не могла поверить. Этого…
– Но я хотел бы попросить тебя научить меня искусству любви. Только перед тем, как ты взвалишь на себя эту ответственность, хочу предупредить, что если согласишься, будешь первым учителем.
От удивления Наоко осмелилась поднять голову. Её взгляд на миг встретился с бурей безумного хохота в его глазах. Потом она опомнилась и испуганно наклонила голову к столу.
Шершавая тёплая рука коснулась её подбородка, подняла лицо. Она на миг отвела взгляд, а потом решила – будь что будет, и посмотрела в глаза незнакомца. На поверхности океана хохота мелькали пенные шапки нежности.
– Хорошо… я согласна… – тихо прошептала Наоко, чувствуя, что холод, вызванный пламенем, в котором сгорел тот, кто ею владел, отступает.
Незнакомец улыбнулся, провёл пальцем по щеке, слегка надавил на кончик носа и мурлыкнул:
