боюсь, что все предания Первой и Второй эпох ужасно «высоко-мифологичные» либо эльфийские и героические, и совсем никакой «хоббитщины» там нет: а ведь именно этот ингредиент, насколько я понимаю, сделал опубликованную смесь в целом более удобоваримой.
Поскольку теперь издатели жадно требуют «Сильмариллиона» и т. д. (каковой давным-давно отклонили), я твердо намерен, как только выкрою время, попытаться привести все эти материалы в порядок для публикации. Хотя я изрядно устал и уже не настолько молод, чтобы грабить ночь, дабы возместить нехватку часов в дне….
Возможно, вам небезынтересно было бы глянуть на отрывок-другой [ «Сильмариллиона»], прежде чем я приведу его в должный вид и отредактирую, памятуя при этом, что он скорее всего существенно изменится в том, что касается подробностей и манеры изложения — и конечно же, стиля.
Еще раз благодарю за поддержку.
175 Из письма к миссис Молли Уолдрон 30 ноября 1955
В течение 1955 и 1956 гг. книга «Властелин Колец» транслировалась по третьему каналу Би-би-си. В числе многочисленного состава исполнителей роли Гандальва и Тома Бомбадила играл актер Норман Шелли.
Мне кажется, для «инсценировки» книга абсолютно не подходит; и передачи мне не понравились — хотя они, безусловно, улучшились. По-моему, Том Бомбадил просто ужасен — а хуже всего вводные замечания ведущего насчет того, что Златеника приходилась ему дочерью (!), а Ива, оказывается, — союзник Мордора (!!) Неужто люди не в состоянии вообразить существ, враждебных людям и хоббитам, что охотятся на них, даже не будучи в союзе с Дьяволом!
176 Из письма к Наоми Митчисон 8 декабря 1955
Мне пришлось выступать со вступительной лекцией в рамках только что основанной программы «О'Доннелловские лекции по кельтологии» — уже запоздавшей: и я ее сочинял «во власти всех горестей мира», как пишет автор «Гавейна» о злополучной лисице, за которой по пятам мчатся гончие. И тем оно горестнее, что я в этой области всего лишь жалкий любитель, а кельтологи — народ склочный и придирчивый; а еще горестнее то, что меня подкосил ларингит.
От радиопостановок я абсолютно не в восторге. За исключением нескольких деталей, сделаны они, на мой взгляд, из рук вон плохо, даже допуская наличие сценария и уместность всего предприятия (а я этого не допускаю). Однако с именами они хоть сколько-то поработали. На мой взгляд, гном (Глоин, не Гимли, хотя, сдается мне, Гимли будет копией отца — видимо, таковы чьи-то представления о немцах) удался неплохо, хотя и слегка гротескный. Мне «гномы» представляются сродни иудеям: чужаки в родных своих местах, говорят на местном языке, но с акцентом, свойственным их собственному наречию…..
А сейчас вот на меня свалилась докучная докторская диссертация, придется возиться с нею, вместо того, чтобы заняться чем-нибудь менее полезным…..
Прошу прощения за то, что по-детски забавляюсь с арифметикой, но уж что есть, то есть: нуменорский календарь самую малость точнее григорианского: григорианский в среднем спешит на 26 сек. р.а.{221}, а н[уменорский] отстает на 17.2 сек.
177 Из письма к Рейнеру Анвину 8 декабря 1955
Радиопостановка «Властелина Колец» обсуждалась на Би-би-си в программе «Критики»; 16 ноября У. X. Оден в своем радиовыступлении на тему книги Толкина сказал: «Если книга кому-то не нравится, суждениям этого человека о литературе я в жизни больше доверять не стану». Тем временем Эдвин Мьюир, отрецензировавший «Возвращение Короля» в «Обсервере» за 27 ноября, писал: «Все персонажи — мальчишки, вырядившиеся в одежды взрослых героев…. эти до половой зрелости никогда не дорастут….. Из них едва ли хоть кто-нибудь разбирается в женщинах».
С мнением «критиков» насчет радиопостановки я согласился; однако меня возмутило другое: признавшись, что никто из них книги не читал, они, видите ли, сосредоточили внимание именно на ней и на мне — включая предположения касательно моей религиозной принадлежности. Оден мне тоже ужасно не понравился — во всяком случае стихи читать он не умеет, поскольку чувством ритма обделен; очень сожалею, что он превратил книгу в «тест на литературный вкус». Ни одно произведение для этой цели не годится; а если попробуешь — так только публику разъяришь. Я был вполне готов к тому, что Роберт Робинсон{222} обзовет его в отместку «ярмарочным крикуном». Но, наверное, это все способствует спросу. Моя корреспонденция ныне пополнилась негодующими письмами, в которых бранят и критиков, и постановку. Одна престарелая дама — отчасти прототип «Лобелии», если честно, хотя сама она об этом и не подозревает, — сдается мне, непременно отделала бы Одена (и прочих), окажись они в пределах досягаемости ее зонтика…..
Надеюсь, что уже на этих каникулах приступлю к разборке «Сильмариллиона»; хотя злая судьба обрушила на меня докторскую диссертацию…..
Чума на Эдвина Мьюира с его затянувшимся подростковым инфантилизмом! В его годы пора бы и поумнеть. Хорошо бы ему послушать, что думают женщины насчет его «способности разбираться в женщинах», особенно в качестве теста на зрелость! Будь он М.А.{223}, я бы выдвинул его в кандидаты на должность профессора поэзии[312] — воистину сладкая месть!
178 Из письма в «Аллен энд Анвин» 12 декабря 1955
Содержит упоминание о деревушке Сэрхоул, где Толкин провел несколько лет своего детства.
Кстати, менять «мистер» на «профессор» нет никакой необходимости. В настоящей оксфордской традиции это вовсе не обращение — по крайней мере, прежде такое было не принято, хотя этот обычай уже просочился из тех мест, где «профессора» — властные домашние царьки и тираны. Держу пари, что без «профессора» я бы не наслушался стольких рассуждений о моем «академизме» и никто не сказал бы: «Шир лежит неподалеку от северного Оксфорда». На самом-то деле Шир — это в некотором роде уорикширская деревенька времен приблизительно Бриллиантового юбилея{224} , — каковая не менее далека, чем Третья эпоха, от унылого и совершенно безликого нагромождения домов к северу от старого Оксфорда, что даже за почтовый адрес не считается.
179 Из письма к Хью Броугану 14 декабря 1955
В письме от 4 декабря Броуган упоминал, что его «преследуют кошмары», не проявил ли он глупость или бестактность и не создал ли ложного впечатления при том, что «искренне восхищается великой книгой [Толкина]».
Долой кошмары! Критику я пережить вполне способен — не то чтобы я чрезмерно зазнался от успеха (оч. неожиданного) «Властелина Колец», — даже когда замечания глупы, или несправедливы, или даже (как я порою склонен заподозрить) отчасти подсказаны недоброжелательством. В противном случае хорош бы я был, при всяческих там милых эпитетах вроде «выхолощенный»! Но ты-то как раз давай волю перу, не стесняйся (до чего ужасно — писать письма людям, с которыми приходится «осторожничать»), — с твоим-то пристальным интересом к моим трудам и чуткостью восприятия.
180 К «мистеру Томпсону» [черновик]
Письмо к читателю, оставшемуся неизвестным.
