Быка, я все ему объясню, и ты выполнишь свое дело. Могу тебя избавить от лишней работы: к тому рыбаку на его хутор купец ездил только вон с теми последними санями и на них он погрузил рыбу в бочонках. Я был все время рядом — он ничего никуда не перекладывал.
— Спасибо, дружище, — улыбнулся Василий.
— Не за что, — каждый из нас выполняет свою работу, — улыбнулся Андрей.
Они пустились вдогонку удаляющемуся обозу.
Елизар Бык, не оборачиваясь, слышал, что скачут два всадника.
Он был совершенно спокоен, уверен и хладнокровен.
— Оказалось, что мой друг здесь по службе, — сказал Андрей купцу. По приказу воеводы Патрикеева он уполномочен досматривать отъезжающих из Новгорода купцов. Вот грамота — он протянул Елизару грамоту Медведева.
— Что ты, что ты! Какая грамота! — воскликнул Елизар — Я верю и тебе и ему! — Тем более, что мне нечего скрывать!
С этими словами он, широко и добродушно улыбаясь, как бы невзначай, медленно стащил рукавицы с обеих рук, пристально следя при этом за взглядом Медведева.
Медведев, конечно, немедленно глянул на пальцы Быка.
На них было четыре перстня с камнями, но ни один не походил на те, знакомые.
Елизар улыбнулся еще шире.
— Прошу! — Он вышел из саней и повел за собой Василия. Андрей тоже шел рядом.
— Здесь, пушнина, — показал он первые сани и поднял рогожу.
Медведев без особого интереса осмотрел связки меховых шкурок горностаев, соболей и белок.
— Здесь пенька и канаты, — показал следующие сани купец.
В третьих санях находились рулоны тканей, в четвертых — ободранные замороженные туши лосей и диких кабанов, а в пятых, последних и самых маленьких санях стояли три небольших бочки.
— Соленая рыба от моего лучшего поставщика! — не переставая широко улыбаться, сказал Елизар.
— А можно взглянуть на нее? — спросил Медведев.
— Разумеется!
Елизар взял из саней ломик с загнутым расплющенным концом и ловко отковырнул верхнее донышко первого бочонка.
Большие белые рыбины плотно лежали в рассоле переложенные листьями и какими-то специями.
Бык, не переставая улыбаться, открыл две другие крышки.
Медведев внимательно наблюдал за ним.
Елизар Бык, казалось, читал мысли Медведева.
— Я глубоко уважаю московские власти, и всегда сотрудничаю с ними, — мягко сказал купец. — Мне очень не хотелось бы, чтоб могли возникнуть хоть малейшие подозрения…
Он одними движением наклонил бочонок за край саней, и все его содержимое высыпалось на снег.
Там была только рыба. Дно бочки обнажилось. Ничего больше.
Медведев молчал.
Но Елизар Бык столь же спокойно и невозмутимо вывалил в снег содержимое второго и третьего бочонка. В обоих не было ничего, кроме рыбы.
Медведев лихорадочно думал.
Он внимательно осмотрел бочки. Елизар Бык, точно угадывая его мысли, повернул бочки так, чтобы было видно, что двойного дна в них нет.
Вдруг Медведева осенило.
— Отличные бочки! — сказал он и постучал костяшками пальцев по бочке.
— Превосходные! — радостно подхватил Елизар — Как приятно иметь дело со знающим человеком! Я покупаю их в Любеке у лучшего бондаря Европы. Они служат сто лет! Ты посмотри, какие крепкие!
Бык демонстративно обстучал ломиком все бочки вокруг. Сомнений не было — дерево плотное и настоящее, без пустот.
— Ну что ж, — спасибо, извини за хлопоты…
Медведев поднял одну рыбину и осмотрел. Рыба, как рыба — целая — нигде никаких надрезов.
Он бросил рыбу в бочку.
— Не стоит пачкать рук, — улыбнулся Елизар и позвал слуг. — Они все сложат.
— Желаю счастливого пути! — сказал Медведев. — Мы попрощаемся с другом, и он вас нагонит.
— Да-да, конечно! — Елизар Бык вежливо поклонился. — Рад был познакомиться! И тебе желаю всего наилучшего!
Медведев и Андрей снова отъехали в сторону.
— Не повезло? — улыбнулся Андрей.
— Да вообще-то я действую на ощупь, сам не зная, что ищу.
— Тогда трудно.
— Всегда трудно.
— Это верно, Ну что ж, прощай, да кланяйся от меня Лукичу, Филиппу и конечно, милым дамам!
— Непременно! Очень рад был тебя видеть!
Они обнялись и расстались.
Медведев поравнялся с Алешей.
— Ничего? — спросил юноша.
Василий отрицательно повертел головой.
Они молча двинулись дальше.
Глава седьмая
ДЕЛО ДЕРЖАВНОЙ ВАЖНОСТИ
… От Угры до Новгорода Сафат добирался больше месяца. На полпути на него напала банда ушкуйников, которые почему-то особенно недолюбливали татар, и пришлось вступить с ними в неравный поединок. Сафат был отличным воином, превосходно вооруженным и коня имел великолепного, потому четверых убил, а от остальных ушел, но одна пущенная вслед стрела, — надо же такое невезенье! — случайно угодила в шею прямо в узкую щель между кольчугой и шлемом. Рана, хоть и не тяжелая, стала гноиться, начался жар, и ему пришлось задержаться на неделю в маленькой деревушке, где добрые люди вылечили его.
И вот теперь он, наконец, добрался до Новгорода, прошел через все рогатки, и в покоях новгородского посадника бухнулся в ноги великому князю.
— Да продлит Аллах твои дни, великий Государь! Прими сей скромный дар от твоего верного друга и союзника великого хана Менгли-Гирея.
Сафат с глубоким почтением передал Ивану Васильевичу чудесный перстень и объяснил, как им следует пользоваться.
— Пока еще никто не покушался отравить меня, — сказал великий князь, — но за подарок благодарность передай брату моему Менгли-Гирею, пусть и он будет здоров, а перстень я, пожалуй, поношу — береженного Бог бережет, к тому же у меня как раз один палец еще свободен — и он бережно
