— На все воля Господня, — вкрадчиво сказала Великая княгиня Софья, — однако Господь в премудрости и доброте своей дает человеку некоторую возможность выбора. Конечно, волхвы были язычники, но если предположить, что Господь всемилостивейший решил их устами предупредить чадо свое об опасности, исходящей от коня, то мы в этом случае можем говорить о силе веры. Если бы Олег был человеком слабой веры, он презрительно отринул бы предсказание, и жизнь его пресеклась бы. Но сила веры позволила ему прожить еще много лет, хотя судьба, предначертанная Господом ему, как и каждому из нас, свершилась.
— Очень глубокая и разумная мысль, государыня, — склонился в любезном поклоне Федор Курицын.
— Не хотелось бы кощунствовать, — задумчиво сказал Волк Курицын, — но я хочу обратить внимание, что на самом деле мы совершенно не представляем себе волю Всевышнего, не знаем какова она, и если идти дальше — есть ли она вообще…. Мы лишь можем предполагать, что, ослушавшись волхвов и сев на коня, князь тут же принял бы смерть, но точно этого мы
Великая княгиня Софья пристально посмотрела на Ивана-Волка.
— Неисповедимы пути Господни! И нам действительно не дано проникнуть в Его замыслы, — холодно сказала она.
Казалось бы, ничего не произошло, не было даже спора или острой дискуссии, но вдруг воцарилась какая-то напряженная пауза, а Иван Волк Курицын ощутил странный, внезапный холодок в душе, будто, проходя мимо, едва коснулась его своим невидимым одеянием сама смерть…
— А вот еще я хотела спросить, — Елена Стефановна как бы поторопилась разрушить неловкую паузу, меняя тему разговора, — что вы думаете о конце света, который наступит через шесть лет?
— В неправославных странах летоисчисление идет по другому календарю, — сказал Федор Курицын, — по нему выходит, что это будет не 7000-ый, а всего лишь 1492-й год от Рождества Христова, так что получается — до конца света еще далеко.
— Наше православное летоисчисление самое верное, — назидательно сказала Софья Фоминична и вдруг резко встала. — Княжна Феодосия, княжна Олена, пойдемте нам пора.
Все присутствующие поклонились.
— Продолжайте, продолжайте, — сказала Великая княгиня, — у вас тут очень интересные беседы, — она небрежно пнула ногой свернувшегося калачиком Савву, который, немедленно проснувшись, затрусил рядом с ней как собачонка.
Великая княгиня вышла, подталкивая дочерей в спину впереди себя…
… — Ты чем-то взволнована? — спросил Иван Васильевич, — целуя супругу в лоб.
— Нет, дорогой, просто немного устала. Я была сейчас в палатах у твоей невестки. Наконец-то меня соизволили пригласить на их странные разговоры. Елена вышивает пелену, а ее супруг и твои лучшие дьяки Курицыны развлекают ее умными беседами.
— Да, я слышал об этом, они даже приглашали меня несколько раз, да все как-то недосуг.
— Пойди непременно, дорогой. Я думаю, тебе очень понравится. Кроме того, ты узнаешь очень многое о своих любимых Курицыных, которым доверяешь множество секретных дел.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Иван Васильевич.
— Мне трудно тебе это объяснить, но ты сходи, непременно сходи…
— Я пойду, обязательно, но ты не хитри! Что тебе вдруг так не понравилось в Курицыных?
— Ты уверен, что они подлинно православные христиане?
Иван Васильевич от изумления вытаращил глаза.
— Ты что, Софья, — конечно! От дедов-прадедов, а что пришло тебе в голову?
— Нет-нет, ничего, дорогой. — Она обняла мужа и, встав на цыпочки (он был значительно выше ее), поцеловала в щеку. — Все в порядке.
— Ты со своими хитростями, Софья, иногда меня поражаешь. До меня тут дошло, что ты недавно такое учудила!
— Чем же я не угодила тебе, милый супруг? — невинно расширила глаза Софья.
— Скажи мне, кто такой дворянин Аристотелев и за что ты пожаловала его землей?
— Ах это… Ну-у…, — опустила глаза Софья, — ты его не знаешь, это один молодой человек, который оказал мне… или, точнее, тебе… большую услугу и я посчитала нужным вознаградить его за это.
— Это ж какую такую услугу он тебе оказал, интересно? — с ревнивой подозрительностью спросил Иван Васильевич.
Софья вздохнула.
— Дорогой, помнишь, я обещала, что улажу дело с надоевшим и ненужным тебе Аристотелем Фиорованти и его никчемным сыном? Ты последнее время слышал что-нибудь о нашем старом мастере?
— Мне сказали, что он скончался еще весной, а что касается его сына…
— Вот видишь, дорогой, я тебе обещала, что больше никогда не услышишь ни о самом Аристотеле, ни о его сыне. А как ты знаешь, я всегда выполняю свои обещания. И это ответ на твой вопрос: какую услугу оказал нам с тобой никому доселе неведомый человек, которого я пожаловала дворянским званием и дала
