— Завтра с утра, государыня, как только взойдет солнце.
— Джузеппе, — сказал Софья, чуть крепче сжимая руку молодого человека, — я хочу посмотреть, как вы это делаете — и увидеть своими глазами то, чего потом никто не увидит — то, что внутри Кремлевской стены! Я приду завтра с утра.
— Как тебе будет угодно, сударыня, для меня огромное счастье видеть тебя, и я хотел бы, чтобы это счастье не покидало меня никогда. Сегодня утром тебя не было и я уже начал печалиться, оттого, что солнце твоей красоты не осчастливило моих глаз.
— Ах, Джузеппе, — улыбнулась Софья, — спасибо, но я совершенно отвыкла от цветистых итальянских любезностей — мне здесь их никто не говорит… А сегодня утром я не пришла, как обычно, на прогулку, потому что мы со всем двором очень рано на рассвете выезжали в подмосковный лес.
— Надеюсь, ты хорошо развлеклась, государыня.
— Незабываемо, — улыбнулась Софья. — Итак, до завтра, Джузеппе, увидимся на рассвете.
Джузеппе низко поклонился, изящным жестом сняв с головы бархатный венецианский берет.
Тайнопись Y
От Саввы Горбуна
Москва, Кремль
18 апреля 1489, ночь.
Приемнику
Верховной Раде
Срочно
Во имя Господа Единого и Вездесущего!
Сегодня я впервые в жизни использовал свое право брата десятой заповеди и члена Верховной Рады, приняв единолично, ни с кем не советуясь, решение, и сообщаю сейчас об этом братству.
Не знаю, чем для меня могут быть чреваты последствия этого поступка, но точно знаю одно: необходимо немедленно принять все меры по защите наследника престола Ивана Ивановича — отныне ему каждую минуту грозит смертельная опасность! Софья приняла решение начать действия по продвижению на московский престол своего сына Василия. Теперь ей необходимо убрать с дороги двух главных претендентов — Ивана и младенца Дмитрия. Первый шаг она уже попыталась сделать сегодня, и только чудом мне удалось спасти от гибели нашего наследника престола.
Однако, по порядку. На утро сегодняшнего дня был намечен традиционный весенний выезд кремлевского двора в подмосковный лес. Мне предстояло много работы: хозяйка дала понять, что я буду основным развлечением для всех, и я до поздней ночи придумывал и готовил новые номера, чтобы не ударить лицом в грязь. Так как мне требовалось много места, а Софья рано ушла спать, Паола испросив у хозяйки согласия, разрешила воспользоваться палатой Великой княгини.
Я приготовил несколько смешных мимических сцен с прыжками и переворотами через голову и так устал, что решил вздремнуть несколько оставшихся до рассвета часов в моей игровой собачьей будке в углу великокняжеской палаты. Многолетний опыт на службе братству приучил меня спать очень чутко и, несмотря на усталость, я мгновенно проснулся, услышав тихий скрип двери. Было еще темно, и я скорее услышал, чем увидел через щель своей будки, как в палату вошли Софья и Паола.
Софья говорила взволнованным шепотом по-итальянски. Она напомнила Паоле об их сиротской юности и обо всех лишениях, которым они подвергались в Риме, когда осиротевшую Паолу приставили в качестве служанки к сиротке Софье. Она сказала, что если ее сын Василий не вступит на престол, то произойдет следующее: после смерти ее супруга, которого, по ее мнению, очень скоро отравят, Иван вступит на престол и тогда Софью и всех ее слуг ждет смерть в подвалах какого-либо монастыря, куда их немедленно бросят. Поэтому, сказала она, необходимо принять меры и спросила Паолу, готова ли та выполнить все ее поручения какими бы они ни были, или предпочитает смерть или жалкое существование в монастыре на старости лет. Паола горячо заверила хозяйку в своей преданности и сказала, что выполнит все, что ей будет поручено. Тогда Софья видимо что то вручила ей — я слышал звук открывающейся шкатулки — и сказала: «Савва приготовит новые номера, все будут увлечены ими, и хохотать, не сводя глаз с горбуна. В самом смешном моменте мы вместе подойдем к Ивану и я скажу ему на ухо несколько слов. Его приспешники, конечно же, будут во все глаза следить за мной — на тебя же никто не станет обращать внимания. Именно в этот момент ты одним незаметным движением уронишь в его чашу вот это. Он не умрет сразу — лишь через несколько дней. Никто ничего не заподозрит. Ты готова?» «Да, государыня» — ответила Паола и, по-видимому, взяла из рук Софьи яд. «У тебя все получится» — сказала Софья — «а теперь пойдем поможешь мне одеть платье, а потом разбудишь этого соню Савву — он сегодня нам очень нужен!»
Они ушли, и не успел я выбраться из будки и шмыгнуть в свою коморку, как за мной пришла Паола. С этой минуты я находился под постоянным наблюдением и не мог никого ни о чем предупредить.
Но я не мог также допустить гибели наследника престола. И я принял решение действовать самостоятельно.
У меня было время для того чтобы обдумать детали и постараться сделать это так, чтобы максимально себя обезопасить. Кажется, это удалось.
Все происходило так, как и предвидела Софья. Самым смешным оказался новый номер с живой коровой, где я изображал неуклюжего мужика с ведром, который пытается подоить ее. У меня было много всяких падений и переворотов — я заставлял корову бодаться и бить меня копытами — падал и отлетал далеко в сторону якобы от ее ударов, одни словом — все хохотали до упаду.
Я находился в центре лужайки а вокруг — весь двор, за исключением самого великого князя, который в последнюю минуту отказался ехать, сославшись на какие-то важные дела, связанные с походом на вятичей.
Работая с коровой, я старался не упускать из виду великой княгини и Паолы, которая была все время рядом с нею. И вот в один из смешных моментов, когда все смотрели на меня, Софья и Паола встали и за спинами всех остальных подошли к Ивану Ивановичу. Софья встала так, чтобы закрыть своим телом скатерть, разосланную перед ним на траве, а Паола — я видел это своими глазами — очень ловко, будто поправляя платье, бросила что-то в чашу, стоящую на скатерти.
Но я к счастью был готов к этому.
Мне важно было не допустить, чтобы Иван Иванович пригубил хоть один глоток из этой чаши, поэтому следовало торопиться.
Только они отошли, я, падая в очередной раз под хохот всех окружающих, выронил ведро, толкнув его так, чтобы оно покатилось в нужную сторону.
Спасибо польскому Станьчику, который научил меня ловкости и проворству в исполнении таких номеров!
Ведро покатилось и опрокинуло чашу с вином, стоящую перед Иваном Ивановичем. Слуги тотчас убрали ее, немедленно заменив скатерть и поставив новую чашу с вином на место прежней, а я тут же подкатился колобком к ногам наследника престола, подхватил свое ведро, поцеловал его сапог в качестве как бы извинения и вернулся к корове продолжать свой номер.
Все это произошло очень быстро, и я надеюсб выглядело естественно.
Досада конечно видна была во взглядах Софьи и Паолы, я даже видел, как Софья пожала ей руку, как бы говоря ничего, мол, случай еще представится.
Я очень опасался, как бы не изменилось отношение ко мне великой княгини, в случае если б в ее сердце закралось какое-либо подозрение в умышленной моей неловкости с ведром. Но Софья вела себя со мной как обычно — если бы она вдруг стала особо милостива, я бы заподозрил что-то неладное, но, кажется, все обошлось, и я вздохнул с облегчением.
Кстати, надо сказать, что в последние месяцы она проявляла ко мне быть может немного
