затем сотни, а после и тысячи голодных отчаявшихся потомков хунвэйбинов, появились на улицах города Юности. Они мало походили на тех усердных жизнерадостных китайцев, которыми нам прожужжало уши телевидение. То были тени той благополучной соседней державы, превратившейся в одночасье в чёрт знает во что.
Я, Александра, наш любимый Максимка наблюдали с балкона как они бредут по тротуарам Первака, разбивают палатки в сквере университета. Ночью дым их костров не давал спокойно спать, провоцируя приступы безудержного кашля.
— Невероятно, качала головой Александра, — жаль бедолаг.
Но самое невероятное ждало нас впереди. Я вовремя смекнул, куда всё катится. Собрал жену и сына и отправил от греха подальше на Урал, к родителям Александры. Отправил за пару дней до того как всё стало с ног на голову.
Жаль бедолаг. Я потом частенько вспоминал слова жены, сказанные в тот далёкий октябрьский вечер. Жаль, но кто пожалеет нас.
Власти по-настоящему спохватились только тогда, когда в городе каждый третий являлся азиатом. С наступлением заморозков, гости стали вести себя менее учтиво, захватывая приглянувшуюся жилплощадь. Силовики пытались держать ситуацию под контролем, но пришлые постоянно провоцировали полицейских. К тому же вместе с беженцами к нам просачивались китайские военные. Мелкими группами, человек по десять-пятнадцать, они внешне мало чем отличались от 'бедолаг', правда, опытный взгляд легко вычленял их из бредущей массы народа.
Тревожные сообщения стали поступать ближе к ноябрю, когда большинство военных частей в округе, попросту перестали существовать. До нас доходили слухи о кровавых стычках, но это воспринималось большинством скорее как домыслы. Я то понимал, что по чём.
Российское население Комсомольска таяло на глазах и в один прекрасный день, дверь кабинета мэра пинком открыл ботинок генерала Ди Джао Ло.
Это был конец. Я всегда считал, что человеческая жизнь в нашей стране ни стоит и копейки. Но китайцы думали иначе. Жизнь бесценна, в смысле цена отсутствует напрочь. Люди расходный материал, глина, из которой можно лепить что хочешь, а можно и просто…
Истинное лицо новых властей мы узрели вначале нового года. Погожим январским утром стадион 'Авангард' китайцы заполнили неугодными элементами, способными представлять для новых хозяев, хоть малейшую угрозу.
Кого здесь только не было, зеки с окрестных колоний, сотрудники МВД не пожелавшие служить чопорному господину Ло и просто такие как я, с хитрыми подозрительными рожами.
Генерал лично присутствовал на 'мероприятии', стреляя глазами словно калаш. Я не питал иллюзий на счёт ожидавшей нас участи и поклялся если останусь жив долг верну.
Пробравшись в центр футбольного поля, словно в забытьи наблюдал, как кивнул равнодушно Ло, как начали падать на притоптанный снег товарищи по несчастью. Кто-то пытался бежать, кто встретил пулю не дрогнув. Совсем ещё молодой мальчишка, вскрикнув, упал на колени, хватаясь за рукав моей дублёнки. Выжить в этом аду нереально. Упав между ещё шевелящихся тел, я выпачкал кровью лицо и затих. Шанс один на миллион. Коль дрогнет рука вероломного ворога, значит, и на сей раз ухватил удачу за хвост.
Тяжёлый армейский ботинок припечатал правую кисть к залитой кровью земле, содрав кожу на пальцах. Адская боль пронзила тело, но вида я не подал, играл роль до конца. Момент истины, секунда и всё решится. Мысли путались, обращались в хаос, но чувство что я ещё увижу своих, не покидало.
Звука выстрела я почти не слышал. Голова дёрнулась, сознание медленно поплыло прочь. В последний миг, почему-то подумалось, что смерть не такая и страшная, но разум вовремя отключился, избавив от пустых размышлений.
— Осторожно, не торопись, Глеб, медленно, — я помог, троим своим ученикам, распластаться на притоптанном снегу, пригибая одному из них голову.
— Скрытность, залог выживания снайпера, Саша.
Самый молодой из троицы, едва заметно кивнул, поправляя белый капюшон масхалата.
— Старайтесь дышать поверхностно и в снег, пар демаскирует.
Моя рука в кожаной перчатке уткнулась в ствол лиственницы, левая невольно ощупала шрам от подбородка до уха.
— Сегодня займёмся самым интересным.
Гневная мысль вспыхнула во взбудораженном мозгу, заставив поморщиться.
'Боже, что я несу'. Ещё полгода назад мне и в голову не могло придти, что я примусь за старое. Видимо, жизнь идёт по кругу. Ремесло снайпера, ангела смерти, опостылевшее много лет назад в далёкой Чечне, пришлось вспомнить, и непросто вспомнить, а полюбить.
— Глеб, ты первый!
Рука в перчатке передала видавшую лучшие времена СВДешку первому экзаменуемому, хлопнув для храбрости его по плечу.
— Давай!
Подтаявший снег скрипит под телом Глеба, голова кивает, скрытая заштопанным капюшоном.
— Хорошо, командир.
Заворожено наблюдаю, как мой лучший ученик ловко обращается с винтовкой, словно сливаясь с ней воедино.
'Выше оружие продолжение руки', — вспомнились слова уже моего учителя.
'Снайпер бог. Ни кто не уйдёт от его карающего возмездия'. Я хорошо запомнил эту непреложную истину. Не раз мне приходилось подтверждать её делами. 'Длинные руки' достали в самый неожиданный момент немало негодяев. Чеченские боевики, косоварские мусульмане, африканские наёмники, всех не упомнишь. Да и вспоминать хотелось меньше всего. Забыть, вот чего я желал, возвратившись на родину. Выбросить всё из головы, вычеркнуть раз и навсегда из памяти.
Хлёсткий, словно удар плётки, выстрел вырвал разум из тисков раздумий, вернул к действительности. Сизый дымок плывёт между деревьев, гонимый налетевшим ветерком.
— Посмотрим, — глаза глядят сквозь линзы бинокля, отыскивая неприметную мишень. Импровизированный тир, обустроенный накануне, мало походит на учебный центр, где обучали меня. Небольшая ложбина между поросшими лесом сопками, подальше от глаз вездесущего генерала. Несколько набитых опавшими листьями мешков с прикреплёнными бумажными мишенями. Кто-то из моих подопечных на одном из листков нарисовал нечто напоминающее физиономию ненавистного генерала с десяткой между глаз. Оригинально.
Закатать пулю между хитрых раскосых глазёнок сокровенная мечта любого из нас. Ликвидация комсомольского палача дело чести, Ло — личная вендетта, не окончив которую я не имею права вернуться к семье.
СВДешка перекочевала к следующему ученику, ткнувшись в снежный бруствер тёплым глушителем. Облачко пара ползёт над белыми комьями, струясь, словно сигаретный дымок. Опытный снайпер легко бы вычислил местоположение Семёна, вкатив ему пулю в широкий удэгейский лоб.
Я ни чего не сказал, но подметил. Надо будет обратить на это внимание, мелочь, но она может стоить жизни.
Второй выстрел хлестанул падавшие снежинки, разметав в стороны. Семён снова опустил нагретый глушитель в снег, демаскировав себя ещё больше. Салага. Таким ещё рано соваться в город. Спецслужбы китайцев работают эффективно. Ни у меня, ни у двоих из лежащих на снегу, нет никаких шансов. Русские в Комсомольске национальное меньшинство, как пару лет назад нанайцы и ульчи. Те, что остались, служат новому режиму, пресмыкаясь, словно преданные собачонки. А Семён, Семён может. Раскосая удэгейская рожа отдалённо напоминает китайскую. Ему бы побольше плебейства во взгляде и ни одна собака не унюхает подвох.
Я забрал винтовку, передал третьему. Выстрел Петра пробил прикреплённый к мешку листок, добавив шаржу генерала тритий глаз. Отлично. Стреляют ребята отменно, но здесь нет врага, следовательно, той нервозности, что в состоянии испортить выстрел. Одно дело пустынный лес, другое вражеская территория кишащая злобными выродками с калашами. Выдержка — залог успеха. Умение ждать, оставаясь
