— Нету. Я их уже продал. Вернее, дал попользоваться. Продавать насовсем слишком опасно. С них до сих пор не снят гриф секретности. А тут нашёлся коллекционер, который выложил приличную сумму за то, чтобы я просто передал документы в чертёжное бюро. Временно. Там их отсканируют, переведут в электронную форму, сделают трёхмерные модели на компьютере… что-то в этом роде. Затем вернут мне, я положу папку обратно в хранилище, и всё закончится.
— Тогда какого дьявола вы морочили голову мне?
— Ну, тогда ещё не было других предложений. А я безумно нуждался в деньгах.
— Вы кретин, Новицкий, — проговорил Марк с ненавистью. — Жадный кретин. Впрочем, это ваши проблемы. Придётся вам забрать документы из бюро и передать нам. Плата останется такой, как обещано. За вычетом кое-каких непредвиденных расходов.
— Это невозможно, — сказал Новицкий, и глаза его увлажнились, а губы искривила страдальческая гримаса.
— Отчего? Неужели чертёжное бюро охраняется ротой спецназа КГБ? — Фишер прямо-таки сочился ядом. Грёбаный архивариус надоел ему до чёртиков.
— За мной следят люди коллекционера. Они обещали — если что-то пойдёт не так, по-страдает мой друг!
— А точнее говоря, любовник?
Новицкий кивнул. Слёзы у него уже докатились до подбородка.
— У него уже были проблемы с наркотиками. Задерживали за хранение. Сейчас при-шьют распространение — и всё!
— Да вы в настоящей заднице, товарищ, — сделал вывод Марк. — Я бы на вашем месте драпал отсюда сломя голову.
— Я не могу бросить Витю…
Марк в сердцах сплюнул. Ситуация напоминала какую-то бредовую постановку провинциального театра. Любовные страсти, шпионские страсти, криминальное противостояние коллекционеров — каша, да и только. К сожалению, в кашу эту увяз он сам. Как минимум по пояс.
Фишер подошёл к Сильвии и пересказал слова Новицкого. Мисс Голдэнтач восприняла информацию на удивление спокойно. Её основным делом в этой жизни было решение любых проблем, а не стоны над их неразрешимостью.
— Узнайте у него адрес бюро. Возьмём чертежи сами. Сегодня же.
— А как поступим с самим Новицким? Думаю, стоит покамест запереть в подвал.
— Это плохая идея. Не хватало мне ещё сесть на электрический стул за киднеппинг.
— В Раше смертная казнь отменена, мэм. Максимум, что грозит — пожизненное заключение.
— О! Вы меня, безусловно, успокоили, Фишер. Скажите бойцам, пусть оставят этого любителя мальчиков здесь. Только заберите у него телефон, шнурки, ремень и срежьте пуговицы на брюках. Пока доберётся до города, мы как раз успеем завершить дельце.
И вот теперь всё нужно начинать с нуля! Снова отлавливать Новицкого, снова пытаться убедить его передать документы. Только условия для диалога куда менее благо-приятны, чем сутки назад.
В квартире архивариуса не оказалось. Потолковавшие с консьержем «бычки» сообщили, что Новицкий вернулся домой около одиннадцати вечера (как раз в это время команда мисс Голдэнтач штурмовала ГЛОК), а спустя час или полтора поспешно куда-то отбыл на такси. Один. Больше не возвращался. Где живёт сердечный друг Новицкого, консьерж не знал.
Поехали к городскому архиву. Архив располагался в том же здании, что и городское Управление Внутренних Дел, и это соседство нервировало Марка до крайности. Тем не менее, в этот раз сопровождать Тима и Кира пришлось ему. Фишер взял с собой портфель, придал лицу выражение озабоченности, ссутулился и посеменил за «бычками».
К счастью, вход в архив был отдельный, на задах твердыни правопорядка. Пост ох-раны (скучающая старушка с вязаньем) миновали на удивление легко. Кир извлёк свои волшебные «корочки», старушка, не отрывая взгляда от спиц, мотнула головой:
— Идите-идите, ваши уже там.
У Марка ёкнуло сердце.
— Какие ещё «ваши»? — шепотом спросил он. — Милиция?
— Да ты не грузись, мистер. Щас всё выясним, — беззаботно пообещал Кир и устремился в глубь здания.
Марк придержал за рукав Тима.
— Я на всякий случай подожду здесь. Если всё спокойно, позовёте.
— Ага! — пообещал тот и бросился догонять приятеля.
Фишер окинул взглядом сумрачный холл. Вдоль одной стены стояли низенькие скамеечки с сидениями, обитыми вытертым плюшем. Как, бишь, их называют в Раше? Козетки? Оттоманки? Он присел на одну — так, чтобы оказаться скрытым колонной — и поста-вил портфель на колени.
— А вы кто будете?
— Что? Вы это мне? — Марк вздрогнул от неожиданности и, наклонившись влево, уставился на старушку.
— Ну а кому? Больше здесь никого нету.
— И верно! — Фишер хихикнул — Я… по архивной части. Кое-какие документы по-смотреть нужно.
— Адвокат, небось?
— В какой-то мере да. А как вы догадались?
— Так чего тут гадать. Если еврейчик с портфелем, значит или адвокат, или банкир. Ну, или профессор. Вы ж народ-то башковитый. Вот. Банкиру здесь делать нечего. Профессор в сопровождении милиции не ходит. Стало быть, адвокат.
— Логично, — как можно более сухо сказал Марк. Слово «еврейчик» ему категорически не понравилось. Даже по соседству с определением собственного народа как башковитого.
— Можно было и ещё проще догадаться, — добавила старуха, ободрённая признанием собственной догадливости. — Раз есть труп, то должен быть и адвокат. Хотя с другой стороны, мертвецу он, вроде как, и не нужен.
— К-какому мертвецу? — пролепетал Марк.
Ответила не старуха.
— Господину Новицкому, — произнёс у него над головой сильный и красивый мужской голос. — Ныне покойному.
Фишер выпрямился (он так до сих пор и сидел, наклонившись, чтобы видеть из-за колонны привратницу) и посмотрел вверх. Увиденное его совсем не обрадовало. Рядом стоял высокий, стройный и очень широкоплечий офицер милиции. У него было привлекательное мужественное лицо, стрижка ёжиком и отчасти диссонирующие с молодцеватым обликом оттопыренные уши.
— Капитан Иванов, — представился он. — А вы, как я понимаю, адвокат Новицкого?
— Готовился стать его адвокатом, — сказал Марк. Мозги у него наконец-то заработали как следует, а вместе с этим пришло спокойствие. — Контракт ещё не заключен, мы намеревались прежде обсудить нюансы дела.
— Какого дела?
— Простите, господин капитан, но сказать этого вам я не могу.
— Но представиться-то можете?
— Безусловно, — сказал Марк и вручил офицеру одну их визитных карточек, подготовленных для него в агентстве Коэна. — Так что всё-таки случилось?
— Если не вдаваться в подробности — ваш несостоявшийся клиент мёртв.
— Убит?
— Откуда такой поспешный вывод, господин… — Иванов взглянул на карточку, — …Господин Фишер?
— Догадаться просто. Насколько мне известно, органы не занимаются расследованием естественных
