потери.
Тяжело переживаю гибель своих товарищей и общую неудачу вылета. По деталям разбираю полёт. Если бы увидел раньше цель, то сбросил бы бомбы с первого захода. Потери могли бы быть, но не такие большие. Если бы сразу освободился от груза, как только увидел самолёты противника, и уходить побыстрее, потери были бы меньшими, но тогда осталось бы невыполненным боевое задание. А приказы нас научили выполнять. Приказ есть приказ…
Вместе с майором Кондратковым анализируем этот чрезвычайно тяжелый случай.
— Ты, наверное, на рожон полез?
Майор недовольно буравит меня взглядом.
— На рожон не лез, но так получилось…
— Говори все по порядку, как было!
Докладываю командиру полка в мельчайших подробностях. Он нетерпеливо выслушал, а потом сказал:
— Как увидел немцев, сбросил бы бомбы и уходил домой! Урон тогда был бы меньший. Потерять два экипажа и восемь машин…
Майор Кондратков нервно ходит по комнате. А я виновато молчу. Он раздраженно говорит:
— Ещё не хватало, чтобы и сам погиб. Что бы мне сказал командир дивизии?
Я по-прежнему виновато молчу. Он, раскаляясь, продолжает:
— Молчишь?! А он сказал бы, что, мол, второго Героя в полку потерял… Наказать бы вас всех, к чертовой бабушке!
'Тяжелее наказания, чем гибель товарищей, не придумаешь'…
… Однажды, это было в Венгрии, майор Кондратков сообщил нам, словно уже наступило мирное время:
Сегодня вылетов не будет. Выходной день с разрешения вышестоящего командования. Пускай товарищи побывают в округе, посмотрят на заграничную жизнь.
Мы с Женей никуда не поехали.
— Поедим, как люди в столовке, — сказал он. До чертиков надоели эти термоса.
Ясный, солнечный, тихий, как будто и в самом деле, довоенный выходной день. Сидим в столовой. Никуда не торопимся.
Вдруг открывается дверь, и к буфету идёт какой-то старший лейтенант. Остановился к нам спиной. Женя громко с улыбкой говорит:
— А где-то я видел эти уши…
Старший лейтенант оборачивается. Его лицо расплывается от радости. Он опрометью кидается к нашему столу.
— Сашка! — вскрикивает в один голос с Женей. — Откуда? Живой?!
Неожиданная и потрясающая встреча. Это был штурман Саша Иванов — воздушный стрелок командира полка гвардии подполковника Зуба.
Кидаемся в объятья.
— Рассказывай, Сашка!
— Помните был приказ прорвать 'Голубую линию'?
— Ещё бы. Этот орешек!
— Гибель Николая Антоновича разве забудешь?.
— Вот и я об этом. Летим мы. Все нормально. Скоро цель. Вот-вот, думаю, он скажет, как всегда спокойно: 'Внимание, внимание! Подходим к цели!'
Вдруг машина содрогнулась и повалилась на крыло, как неуправляемая.
Я кричу:
— Николай Антонович!
В наушниках мертвая тишина.
— Николай Антоныч?!
Самолёт стремительно идёт к земле. Страшный взрыв выбрасывает меня из кабины. Дергаю кольцо парашюта. Он не успел раскрыться. Перед глазами мельтешит земля. 'Ну, думаю, конец'. Рухнул на землю.
Очнулся в лагере для военнопленных.
Пришли два эсэсовца. Сначала запугивали. Потом пытали. Отлежался от побоев и говорю: 'Да, я воздушный стрелок командира полка, солдат Красной Армии, а больше от меня никаких сведений не ждите. То, что мы вас рано или поздно разобьем, это сами знаете… А больше ничего не скажу, хоть убейте… '
Пытали, гады, ещё несколько раз. А потом вдруг бросили. Видно, не до меня им, сволочам, было. Наши начали наступление.
Повезли в наглухо закрытых телячьих вагонах куда-то на запад.
Едем по Польше. Охраняет фашист с автоматом. Пристукнули, сломали решетку и стали выпрыгивать из окон вагона. Все двадцать два человека ушли. Пересидели в какой-то деревушке у поляков. Снабдили они нас одеждой и поддерживали едой. Не выдали. А тут вскоре наши начали наступление. Мы к своим. Прошли мы всякие проверки, ну, как обычно в этих случаях. Узнали, что я из авиации и отправили в летную часть. С ней и дошел до Венгрии.
— Что с Николаем Антоновичем?
— Не знаю, братцы наверно погиб. Когда меня выбросило из кабины, не помню. Очнулся, смотрю, земля бежит перед глазами… Рванул кольцо. Очнулся уже в лагере. Наверное, сознание потерял от удара.
… Войска 2-го и 3-го Украинских фронтов, охватывая Будапешт, быстро продвигались и замкнули кольцо далеко западнее города. Немецко-фашистская группировка оказалась окруженной в Будапеште.
Враги поспешно оставляют восточную часть города — Пешт и устремляются в западную часть — Буду.
Новый командир дивизии полковник Терехов ставит задачу:
— Воспрепятствовать с воздуха переходу немцев из одной части города в другую.
А ночью вызывают меня к комдиву. 'Вот, думаю, ещё ночных бдений не хватало. И так спим вприглядку… '
Комдив встречает меня у порога, почему-то шепчет:
— Очень важное задание. Пойдешь в группе под командой подполковника Красночубченко. О цели полёта он тебе сам скажет.
Подполковник Красночубченко — наш временный начальник, опытный командир. Он организовал четкую работу на аэродроме и в воздухе.
Оказывается, надо было перелететь поближе к Будапешту, на аэродром Тёкёл и продолжить выполнение поставленной ранее задачи.
Перелетели. Цель была настолько близко, что не успеешь набрать высоту уже бьет зенитка.
За день вылетаем по восемь-двенадцать раз. 'Висим' над Будапештскими мостами не пускаем врага из Пешта в Буду. Через несколько дней на наших глазах мосты взорвали, как только они стали им не нужны. В нескольких местах вспыхнули мощные взрывы. И от редких по красоте мостов остались торчать лишь одни быки. Мосты восстанавливали потом наши саперные части.
Окруженные в западной части Будапешта своим войскам немцы стали сбрасывать с транспортных самолётов боеприпасы и продовольствие. Над городом висел белый, как молоко туман. Самолёты не всегда выходили точно на цель и нередко сбрасывали грузы в расположение наших войск.
Один парашют приземлился рядом с аэродромом. В мешке были консервы и шоколад.
— Смотри-ка, драпают фрицы, а ещё шоколадом прикармливаются, — усмехается Сергей Годованюк.
— Мабудь, эрзац, — замечает Сергей Малютенко. — Треба разобраться.
Продуктами трофейными все же воспользовались. А тем временем упал ещё один 'подарок'. Из мешка выпала кассета и рассыпалась. Оказались там пехотные мины. Они были нам ни к чему. Ребята шутили:
'Шоколад у немца, видно, кончился. А мины ещё остались.
Герой Советского Союза Иван Павлов вспоминает:
