сидела Катя. Сменял её после обеда я, как только возвращался из академии. Катя ехала в университет готовить дипломную работу. Так распределялся у нас день. Но труднее была ночь. Сначала мы дежурили по полночи, но не получилось: не высыпались оба. Очередной эксперимент — дежурить по целой ночи — оказался более успешным. Через день мы отсыпались, это уже легче. Молодой папа научился пеленать. Удивительно: вышла из меня, как говорили, неплохая няня!
Катя и её подруги Ира и Рая блестяще защитили дипломные работы и все трое поступили в аспирантуру. Через три года они ужо стали кандидатами физико-математических наук. А я все ещё студент, слушатель академии. Отстаю я от своей жены…
Но вот и у моля настала пора дипломного проектирования. Мне поручили спроектировать самолёт- штурмовик. Задание получено, а что делать дальше, не знаю. Чувствую себя как человек, которого бросили в воду, чтобы научить плавать.
Читаю книги, готовлюсь. Узнаю, что мой товарищ по фронту Герой Советского Союза Василий Емельяненко закончил диссертационную работу на тему 'Требования тактики к самолёту-штурмовику'.
Поехал, конечно, к нему за советом, потом послушал защиту диссертации. Попросил официально выслать к нам в академию его диссертационную работу. Извлек все необходимое для начала работы над дипломным проектом.
Задача передо мной моим научным руководителем Сергеем Владимировичем Ильюшиным поставлена довольно сложная. Спроектировать самолёт-штурмовик по своим летным и техническим качествам лучше существующих ИЛов — второго и десятого, то есть на уровне последних достижений науки и техники. Генеральному конструктору, конечно, по плечу решать подобные проблемы: у него колоссальные знания и опыт, лаборатории, специалисты различных профилей. А дипломнику одному каково? Но что поделаешь, такова уж участь каждого студента…
На какое-то время становлюсь сам себе генеральным конструктором, разве что без необходимого опыта и конструкторского бюро… Двигатель на самолёт решаю установить новый, который проектирует мой однокашник слушатель академии Роман Федякин. Выбрано вооружение. Обоснованы тактико-технические требования. Теперь дело 'за самым малым': скомпоновать самолёт, разработать конструкцию основных элементов силовой схемы, вычертить компоновочный чертеж с несколькими сечениями, провести расчеты на прочность, рассчитать летные характеристики. Словом, работы непочатый край.
Каждый день — с восьми утра до восьми вечера, включая выходные, — мы в проектном зале. Просмотрена масса литературы. Обдумано и отвергнуто множество идей Почти полгода напряженного труда. Вот это школа! Создается впечатление и не без основания, — что за это время мы выросли примерно на столько же, как и за все предыдущие годы учебы.
И вот уже проект почти готов. В целом самолёт-штурмовик у меня на бумаге получился (по отзыву научного руководителя) неплохой конструкции. Двигатель новый. Для защиты самолёта сзади теперь вместо одного пулемёта — две пушки с широчайшим сектором обстрела — почти во всю заднюю полусферу. Летно-технические данные моего самолёта приближались к данным первоклассного истребителя первых послевоенных лет ЛА-11
Дипломное проектирование — большая школа для будущего инженера, проверка его теоретических знаний. Работая над проектом, ощущаешь радость творчества в поисках и открытиях для самого себя. Это, пожалуй, один из ранних этапов шлифовки будущего самостоятельного работника.
С руководителем дипломного проекта Сергеем Владимировичем Ильюшиным мне приходилось тогда не так уж много раз встречаться. Он был сильно загружен в своем конструкторском бюро и к тому же нередко болел. Но и эти короткие встречи оставили во мне навсегда большое впечатление и удовлетворение.
Сергей Владимирович — человек весьма рационалистичный. Дипломниками он руководил не только для того, чтобы передать свои знания и опыт будущим инженерам, но строил работа таким образом, чтобы привлечь своих подопечных к конкретным, практическим проблемам, над которыми трудился коллектив возглавляемого им конструкторского бюро. В это время Сергей Владимирович проектировал новый самолёт-штурмовик.
Одному дипломнику он дал задание спроектировать штурмовик с поршневым двигателем, другому — с турбореактивным, а третьему — с турбовинтовым двигателем. В эти проекты он вкладывал свою инженерную мысль конструктора, учил нас методологии конструкторского мышления и, очевидно, одновременно получал для заводского проектирования от нас, бывших лётчиков-штурмовиков, кое-какую дополнительную информацию, проверял свои мысли по проектированию нового штурмовика.
Как сейчас помню, появляется в зале для дипломников невысокого роста, подвижный, моложавый на вид генерал. Мы замираем каждый на своем месте в ожидании четких по форме и глубоких по существу формулировок своего руководителя. Соображает он моментально, речь его насыщена меткими образными выражениями, иногда он дает лишь острые реплики на вопросы или ответы своих подопечных. Каждое его слово ловится на лету и откладывается в памяти благодарных и любознательных слушателей.
Вот генеральный конструктор объясняет очередную трудную для нас проблему. Слушаем, раскрыв, как говорится, рты. Вдруг кто-нибудь из дипломников находит для себя противоречие: малая посадочная скорость и максимальная скорость в полёте. Тут же следует вопрос (Сергей Владимирович очень не любил, когда слушатели оставались с невыясненными для себя вопросами). Ученый моментально дает исчерпывающее объяснение и четкую установку:
— Проектируемому самолёту действительно предъявляется много противоречивых требований. Например, малый вес и большая дальность полёта, хорошая устойчивость и управляемость и максимальная простота у надежность оборудования. Задача в том и состоит, чтобы наиболее полно и разумно удовлетворить всем требованиям и при этом обеспечить максимально простую технологию производства самолёта в заводских условиях. Таким образом, мысль направлена в трёх аспектах: лётчик, самолёт, завод.
Слушатель задает другой вопрос. Сергей Владимирович моментально дает ответ. Метким выражением парирует сомнение дипломника. Сразу все встает на свои места…
В стенах академии довелось мне встретиться с ещё одним авиаконструктором мировой известности — Виктором Фёдоровичем Болховитиновым. Им создано много различных конструкций самолётов. В частности, он спроектировал первый в Советском Союзе реактивный самолёт с жидкостно-ракетным двигателем.
Виктор Фёдорович был известен нам ещё до войны, когда мы с Николаем Семериковым учились в техникуме. Но первый раз мне удалось с ним поговорить в театре на чествовании Андрея Николаевича Туполева — академика, одного из выдающихся создателей отечественных самолётов. Это было в пору, когда уже летали наши реактивные самолёты.
— Когда мы будем летать на сверхзвуке? — задал я вопрос Виктору Фёдоровичу после юбилейного заседания.
— По уровню развития двигателей уже давно пора. Тяга двигателя достаточна. Но очень сложны вопросы устойчивости и управляемости самолёта при переходе через скорость звука.
Тут мне неожиданно вспомнилось, что на самолёте его конструкции погиб замечательный лётчик- испытатель Григорий Бахчиванджи. Почему он погиб, мне не было известно, а спросить постеснялся: может, думаю, этот разговор будет неприятен Виктору Фёдоровичу, Но я ошибся: оказывается, тот самолёт не был рассчитан на преодоление скорости звука.
Ближе с Виктором Фёдоровичем познакомился я при работе над дипломным проектом. Он нам читал лекции по проектированию самолёта. Когда мы только начинали дипломные работы, на его кафедре зародилось новое направление в науке конструирования самолётов. Прежде чем браться за создание новой машины, нужно было оценить её боевую эффективность. Но как? По каким критериям? С чем сравнить? Пока ещё не было четкой методологии. Этой проблемой и занялся Виктор Фёдорович со своим коллективом. Подобрал он себе талантливых учеников, и они, как в бою — отважно и смело, ринулись в атаку. За короткий срок проблема была научно разработана во многих аспектах. Защищены докторские и кандидатские диссертации. Сейчас это направление в авиационной пауке уже устоялось и получило множество разветвлений в самых различных направлениях.
Виктор Фёдорович Болховитинов был поистине выдающимся ученым, умеющим видеть перспективу развития авиационной техники, автором большого количества научных работ, воспитателем целой плеяды ученых и конструкторов, создателем советской школы теории боевой эффективности самолётов.
Во время дипломного проектирования познакомился я и с сыном генерального конструктора С. В.
