Значит, не упустили. Ни один человек не заподозрит, что они пропали.
По крайней мере в течение нескольких недель.
Полу дали три листа бумаги и синюю шариковую ручку, у которой кто-то отгрыз кончик. Он писал, а Ариас заглядывал через плечо и следил, чтобы в письма не попал скрытый крик о помощи.
Когда Пол закончил, колумбиец прочитал тексты вслух.
Позже, когда они с Джоанной сидели на матраце, прижавшись спинами к стене, Пол сказал:
– Кажется, я знаю, почему они ее подменили.
– Что?
Он все обдумал. И, судя по всему, теперь все понял.
– Почему подменили детей. Почему не дождались удобного случая и не сцапали всех троих.
– И почему же?
– Помнишь, как вернулась Галина с градусником? Ты тогда сказала, что у нас совсем не паранойя, просто мы в чужой стране. Чужая страна и есть паранойя.
– Не понимаю.
– Галина специально унесла Джоэль, чтобы мы вернулись, не нашли ее в номере и вызвали полицию. Мы вызвали полицию. Никакой записки не было, но Галина пошла в ванную и принесла ее оттуда.
– Почему они хотели, чтобы мы вызвали полицию?
– Чтобы полиция оказалась рядом, когда вернулась Галина.
– Не вижу в этом никакого смысла.
– А между тем он есть. Не забывай – мы в стране паранойи. Взгляни на вещи глазами ее жителя. От нас хотели, чтобы мы проявили себя как сумасшедшие.
– Зачем?
– Затем, что к психам нет никакого доверия. А к спятившим иностранцам и подавно.
– Я все равно не понимаю…
– Мы вызываем полицию и заявляем, что нашу дочь украли. Но оказывается, что ее вовсе не украли. Затем утверждаем, что нашу девочку подменили, что и случилось на самом деле. Во второй раз мы выглядим еще глупее, чем в первый. Они хотели, чтобы мы заметили подмену.
– Хорошо. А что было бы, если бы не заметили? Ведь заметила я, а ты – нет.
Пол пожал плечами:
– Как-нибудь сообщили бы. Просто позвонили и сказали: «Ваша дочь у нас, приходите и забирайте». Или как-нибудь иначе. В любом случае в полиции на нас посмотрели бы, как на полных придурков. Вероятно, у них это что-то вроде подстраховки: если кто-то из нас удерет, если что-нибудь не заладится с похищением… или если бы я тогда отказался выпить кофе и не вырубился. Да мало ли что. Не исключено, что они так или иначе собирались звонить. Помнишь, наш охранник сказал, что мы приехали слишком рано? И Галина ругала Пабло – не оттого ли, что он привез нас раньше, чем она успела подготовиться?
– О'кей, – кивнула Джоанна. – Но почему мы?
– А почему бы и не мы? Они выбирают людей, у которых, по их понятиям, не возникнет на таможне проблем. Последний раз, когда я еще хоть как-то выглядел, я мог показаться кем угодно, только не контрабандистом наркотиков.
– Ты не контрабандист, – заметила жена.
– Пока.
Джоанна повернулась к нему, стараясь понять по выражению лица, насколько серьезно он говорит.
– Ты в самом деле собираешься это сделать? – Ее вопрос прозвучал скорее как утверждение.
Пол выдержал ее взгляд. «Как она переменилась», – подумал он. За четыре дня почти без еды и без сна у жены заострились скулы и ввалились глаза. Но из-под маски страха проступала иная печать – словно в последние дни с Джоанны слетело все лишнее и неважное и осталось только самое главное. Пол надеялся, что этим главным была любовь.
– Да, – ответил он.
– Тебя арестуют. Посадят на двадцать лет за контрабанду наркотиков. Ты же не преступник, тебя в момент расколют.
Да, подумал Пол, все, что она говорит, совершенно справедливо.
– А что еще я могу предпринять?
Джоанна не ответила. Или ответила: склонила голову ему на грудь, рядом с сердцем.
Тук. Тук. Тук.
– А если они лгут? Лгут, что потом нас отпустят?
Пол, конечно, ждал этого вопроса. На него был лишь один возможный ответ:
– А если не лгут?
