Полу было понятно.
Ему не терпелось оставить тему иудаизма и перейти к теме похищения его жены и дочери.
– Итак, – продолжал Майлз, – с чем пожаловали? Вернемся к насущным вопросам. Какие у вас проблемы?
– Проблемы? – машинально повторил за ним Пол. Наверное, от того, что в этом слове содержалась надежда. Ведь с проблемами можно бороться и в конце концов справиться. – Проблемы в Боготе, – произнес он без всякого выражения. – Как выяснилось, там все-таки не безопаснее, чем в Цюрихе.
– Что?
– Я в беде. Помогите мне.
Пол потягивал зеленый чай из трав, который великодушно предложила ему миссис Гольдштейн.
– Успокаивает нервы, – посоветовал адвокат.
У самого Майлза нервы были явно в порядке. Он отказался от предложенной чашки и сидел за столом, обхватив ладонями лоб.
Майлз реагировал вполне живо, как и полагается заинтересованному адвокату, клиентов которого похитили, причем одного до сих пор держали в плену, а другого принудили незаконно провезти через таможню США запрещенный наркотик. Может быть, даже слишком живо. Его лицо то меркло, то выражало острое сочувствие, сострадание и гнев.
Он вышел из-за стола и обнял Пола за плечи.
– Боже мой, как я вам сочувствую!
Пол позволял себя успокаивать, он впитывал сочувствие, словно губка. До этого ему сочувствовал всего один человек – он сам. Майлз захотел узнать детали.
– Расскажите мне точно, как все произошло.
Пол рассказал, как в тот день они вернулись в гостиницу и обнаружили, что их ребенок исчез. И о следующем дне, когда Джоанна уверенно заявила, что спящая рядом с ними девочка – не Джоэль. Об их поездке к Галине, о плаче из глубины дома и последовавшей затем неожиданной жестокости Пабло.
Комната с забитыми окнами. Ариас. Человек с сигарой. Пол дошел до того момента, когда такси бросило его одного в Джерси-Сити.
Майлз внимательно слушал и делал пометки в желтом блокноте, который волшебным образом возник из разгрома на его столе.
– Вы сказали, Пабло? Так звали вашего шофера?
– Да.
– Так-так. И он как-то связан со Святой Региной?
– Да. А что? Вы подозреваете, что приют может быть замешан в контрабанде наркотиков?
– Ни в коем случае. Я много лет знаю Марию Консуэло. Святая женщина.
Пол взглянул на часы.
– Мне дали восемнадцать часов. Из них осталось два.
– Хорошо, – проговорил адвокат, – давайте рассуждать логически.
Пол чуть не брякнул, что это легче сказать, чем сделать. Что в опасности его жена и ребенок, а не семья Майлза. Что время катастрофически тает. Но промолчал.
– Пусть на первый взгляд это звучит не очень обнадеживающе, но у нас есть то, что им нужно. – Майлз покосился на лежащий на коленях Пола черный пакет. – Это он?
Пол кивнул.
– Не разумнее ли запереть ко мне в сейф? Сюда забегают дети.
– Хорошо.
Адвокат обошел стол, раскрыл на пакете молнию, заглянул внутрь и присвистнул.
– Я не специалист в этом деле, но мне кажется, здесь его очень много.
– На два миллиона.
Майлз снова присвистнул.
– Ничего себе. – Задернул на пакете молнию, осторожно поднял и понес на вытянутой руке. Так владельцы собак носят в мусорный бак экскременты своих любимцев. Он открыл полированный шкаф, который внутри оказался сейфом из нержавеющей стали. И, заперев наркотик, снова уселся за стол. – Не возражаете, если я спрошу, как вам удалось это все проглотить?
Пол хотел ответить, что человек вообще не представляет, сколько всего он может проглотить: и тридцать шесть презервативов, и собственный страх. Но вместо этого сказал:
– Не знаю. Пришлось.
– Н-да… – пробормотал адвокат. – Так на чем мы остановились?
– На наркотиках.
– На наркотиках… Совершенно верно. С вашей женой ничего не сделают, пока доподлинно не узнают, где их товар. Разумно?
