– Ты что-то сегодня не в себе.
– У деда прихватило сердце.
Потом подумал и добавил:
– А у него, кроме меня, никого нет. Поэтому я сегодня после гимназии домой.
Они прошли несколько шагов молча.
– Ты знаешь, каким бизнесом занимаются мои? – неожиданно спросил Макс.
Витас, конечно, знал. Их небольшие аптеки были раскиданы по спальным районам города.
– Мы ведь никогда не покупаем лекарства для себя лично. Если тебе что-то понадобится, позвони, и я организую. Без проблем.
Витас похлопал его по плечу и поблагодарил. Пора было идти на следующий урок.
Во время следующего перерыва он опять набрал номер деда и узнал, что врач только что уехал, сказав, что он должен оставаться на несколько дней в постели. У Витаса несколько отлегло от сердца.
Едва дождавшись окончания занятий, он побежал домой и застал деда в той же позе в кровати. Тот был еще бледен, но держался хорошо. Стол у деда всегда был чистым, поэтому Витас сразу же заметил на нем постороннюю бумажку с красивыми гербами и вензелями.
– Что это?
– Рецепт. Да не нужны мне эти лекарства! Обойдусь и без них. Завтра уже буду на ногах, – пытался храбриться дед.
– А отец приезжал?
– Пока нет.
Витас понял, что деньги сегодня вряд ли появятся.
– Тебе принести что-нибудь?
Витас направился к двери, прихватив с собой рецепт.
– Спасибо, ничего.
Выйдя на кухню и плотно прикрыв дверь, он набрал номер Макса, который немедленно ответил.
– Ты мне сегодня кое-что предложил. Мне действительно необходимы некоторые вещи.
Говорить об этом не хотелось даже с Максом, но выхода не было.
– Без проблем, – снова повторил Макс. – Есть одна аптека рядом с моим домом.
Он дал ему адрес, и Витас прикинул, что на метро он сможет добраться туда минут за сорок. Они договорились, где встретятся, и расстались. Возвратившись к деду, он сказал:
– Мне тут надо смотаться кое-куда по делу. Я вернусь часа через полтора.
– Поздно не задерживайся! – по привычке начал дед.
– Я вернусь через полтора часа.
Макс уже ждал его в назначенном месте. Он взял у него рецепт, провел в аптеку, по-дружески поприветствовал девушку за прилавком и протянул бумагу. Увидев золоченые гербы, девушка сделала понимающее лицо и кивнула головой. Когда она собрала необходимые лекарства, то спросила с улыбкой:
– Что-нибудь еще?
Витас вспомнил, что дед всегда пил крепкий чай, но сейчас ему, по-видимому, запретили.
– Какой-нибудь чай для сердечников.
– Есть такой, – с готовностью ответила девушка. – Одну коробку?
– Дайте две, – вместо Витаса ответил Макс.
Девушка сложила лекарства в пакет и вопросительно взглянула на Макса.
– Запишите на меня, – сказал тот и потянулся за пакетом.
На улице он отдал пакет Витасу и сказал:
– Скорейшего выздоровления твоему деду!
Выслушав благодарности, спросил:
– Как ты завтра? Придешь?
Витас вспомнил, что назавтра днем назначена встреча с американкой.
– Не знаю. Все будет зависеть от деда. Да, и уж что-то очень фантастическое она предлагает. Боюсь разочароваться.
– Все же попытайся прийти! Оля много слышала об этом проекте.
На этом они расстались, и Витас поспешил домой.
Дед дремал и открыл глаза, только когда он стал вынимать и раскладывать на столе лекарства.
– Что это? – спросил он хриплым со сна голосом.
– Лекарства.
Дед какое-то время молчал, затем спросил:
– Зачем ты покупал? Я же сказал, что сам оклемаюсь.
– Во-первых, не покупал, а мне принесли друзья. А во-вторых, тебе же врач прописал, а врачей надо слушаться.
Дед молчал и как-то странно смотрел на Витаса, как будто видел его в первый раз.
– Чаю сделать? Я принес специальный чай.
Он показал коробку деду.
– Да, – просто ответил дед.
Витас заставил деда принять лекарства, а потом они пили чай и долго молчали.
– Ты уйдешь сегодня? – наконец спросил дед.
Он отрицательно помотал головой, и опять воцарилось молчание. Нужно было как-то разрядить обстановку.
– Сегодня показывают что-нибудь интересное по телевизору?
– Найдем. В пятницу вечером всегда показывают сериалы и иногда интересные фильмы.
Разговор как-то не клеился. Витас заметил на столе фотографию деда в молодости с автоматом на плече, которой раньше не было на этом месте.
– А у тебя есть другие фотографии тех времен?
– Ничего не сохранилось, – ответил он со вздохом. – Была фотография нас с женой после свадьбы, но ее забрали с собой чекисты, когда делали обыск при аресте. Не знаю, зачем она им понадобилась.
По голосу деда Витас почувствовал, что надо соскакивать с темы.
– Ну а позже, когда ты работал в профсоюзах?
– А там я фотографировался только на документы, а потом, когда все развалилось, то собрал все в кучу и выбросил в помойку. Собственно, все это помойкой и было. Абсолютно все, во что мы поначалу верили.
Дед говорил ровным, бесстрастным голосом. Все уже перегорело, поэтому можно было продолжить тему.
– Неужели все?
– Все! – убежденно сказал дед. – Сначала мы верили, что это – отдельные явления, потом поняли, что это – система. Я иногда думаю, что если бы я в молодости знал, что будет происходить в 70-е и 80-е годы, то скорее бы ушел к лесным братьям.
– Но тебя бы убили.
– Это случилось бы сразу. А так нас убивали морально, разъедая души, долго и мучительно.
Многое для Витаса было непонятно. 70-е и 80-е годы прошлого века – это так давно! И вроде бы войны тогда не было.
– А что тогда было? Что случилось?
– В том-то и дело, что ничего. Мы просто стали катиться вниз, понимали это и ничего не могли поделать. Мы говорили одно, думали другое, а делали третье. Я вспоминаю, как мне было стыдно, когда я украдкой тащил свой профсоюзный паек мимо магазина, где люди часами простаивали за синюшными курами.
Витас не мог представить себе, что куры бывают синего цвета, почему за ними нужно «простаивать», и уж совсем его поразило слово «паек», которое ассоциировалось у него с лагерями для преступников.
Дед говорил с удовольствием, и он его не прерывал. Может быть, за долгие годы заточения в квартире с высокими потолками он мог наконец поговорить с живым человеком, даже если этот разговор был скорее похож на монолог. Витасу оставалось лишь направлять его и не давать сбиться на темы, которые могли бы
