клумбах завяли или осыпались семенами.
В центре парка стояло высокое белое здание. Беломраморные стены простирались так далеко на север и юг, что казалось — им нет конца. Великолепное здание украшала тонкая резьба, сверху донизу, насколько хватало глаз.
«Изумительно. Подумать только, сколько потрачено средств на его строительство. Внушает трепет».
Так сказал Гермес, пока они любовались сооружением.
«Может быть, это был дворец».
Так предположила Кино, вытирая лоб рукавом. Солнце было в зените и палило немилосердно.
«Наверно. Дворец очень богатого короля, который жил когда — то очень — очень давно».
«Затем монархия пала и здесь устроили парк».
Так Кино завершила сказку и добавила:
«Хотела бы я увидеть экскурсовода, чтобы узнать, как всё было на самом деле. Думаю, что там вход».
Так она сказала, кивнув в сторону ажурной арки, расположенной севернее.
Внутри здания было тихо, как в могиле. Кино и Гермес очутились в огромном сводчатом зале с множеством окон, разукрашенных мозаикой из цветного стекла, фонтаном, размером с приличный бассейн, и бесконечными коридорами. Как бы там ни было, но внутри здание было таким же впечатляющим, как и снаружи. За исключением того, что всё здесь было покрыто толстым слоем пыли.
Они прошли через зал и огромные двустворчатые двери, украшенные полированной латунью. Вышли на широкую террасу, которая возвышалась над землёй позади дворца.
«Ох».
Так выдохнул Гермес. Кино ничего не сказала, только наклонилась над резной мраморной балюстрадой.
Это было кладбище. Огромное кладбище.
Земляные холмики могил, обозначенные тонкими деревянными табличками, были окружены зелёной травой. Простые могилки стройными рядками убегали вдаль. Тысячи, десятки тысяч — их невозможно было сосчитать.
Когда — то, наверно, это были королевские охотничьи угодья, или место отдыха горожан. Но теперь это было всего лишь огромное кладбище. Кино сделала глубокий вдох. Гермес чувствовал себя так, словно и он глубоко вздохнул.
Они всё стояли, а солнце позднего лета стало клониться к горизонту, — небо стало фиолетово — серым, затем тёмно — синим. Тень здания быстро набегала на могилы, вызывая жуткое ощущение, что они погружаются в землю.
«Кино, в этой стране все мертвы».
Так прошептал Гермес. Кино молчала, не в силах оторвать взгляд от исчезающих могил.
«Должно быть все, кто остался в живых, покинули это место. Этот город… Город тоже мёртвый».
«Может быть. Интересно — почему?»
Она повернулась к Гермесу и посмотрела так, словно и не видела его, стоящего здесь, в сгущающихся сумерках.
У неё были глаза, как у привидения. Такого же привидения, каким был и этот город. И от этого взгляда Гермесу стало тревожно.
«Нет смысла здесь оставаться. Нам нужно уезжать отсюда».
Так он сказал.
Кино ответила, помотав головой:
«Нет. Мы останемся здесь на ночь и уедем утром. Три дня ещё не прошли».
«Опять? Почему мы всегда и везде остаёмся на три дня?»
Так воскликнул Гермес, в голосе которого слышались скептические нотки.
«Путешественник, которого я встретила очень давно, сказал, что это самый лучший срок для того, чтобы где — то погостить».
«И всё?»
Гермес надеялся, что причина будет более серьёзной.
Кино повернулась и снова взглянула на могилы.
Гермеса совершенно не радовала мысль провести ночь среди мёртвых.
Чтобы скоротать ночь среди того, о чём они уже не могли думать иначе, как о мавзолее, Кино и Гермес поехали, без обсуждений, к маленькому домику у входа в парк. Утром третьего дня Кино проснулась на рассвете, как обычно. Она потренировалась с 'Лесником' и 'Пушкой', затем почистила их. Обтёрлась влажным полотенцем. Затем позавтракала, погрузила багаж и разбудила дремлющий мотоцикл.
Они поехали через город в направлении западных ворот. Двигатель Гермеса ревел на полную мощь, и Кино ничем его не сдерживала. Они мчались по городу, наплевав на знаки ограничения скорости. Ведь здесь не было никого, кого они могли разбудить, и кто мог выразить им своё негодование.
Так думала Кино.
Когда западная стена уже стала видна, Кино заметила, что за воротами стоит трактор с прицепом, нагруженным доверху овощами и фруктами. На месте водителя сидел человек в шляпе, глубоко надвинутой на глаза. Он был молод для своих тридцати, как подумала Кино, его одежда была припорошена пылью.
Скорее всего, он был живой.
«Кино! Человек! Живой!»
Гермес его тоже заметил.
Они осторожно приблизились к трактору. Человек дремал, но звук двигателя Гермеса разбудил его. Он поднял голову, открыл глаза и насупился. Он поймал взгляд Кино, когда она подъехала на Гермесе поближе и выключила двигатель. Повисла тишина.
«Простите, что разбудила вас. Ах… Доброе утро».
Так она быстро сказала, сняв защитные очки.
«Доброе…»
Так в тон ей сказал Гермес.
«Вот сюрприз».
Так сказал человек с округлившимися глазами. Трудно было поверить, что ещё пять секунд назад он дремал.
«Вы… Иноземцы? Я хотел сказать… Гости?»
Он спрыгнул с сиденья трактора, споткнулся, рысцой подбежал к ним с распростёртыми руками.
«Конечно же, доброе утро! Добро пожаловать в мой город! Как вы сюда добрались? То есть, я хотел сказать — я рад вас видеть!»
Кино скривилась на его, полное энтузиазма, приветствие, опоздавшее на двое суток. Она подняла руку, затем слегка поклонилась, показывая хорошие манеры.
«Вы единственный человек в городе? Что случилось?»
Так выпалил Гермес со свойственной ему бестактностью.
Улыбка исчезла с лица мужчины. В глазах блеснули слёзы.
«Вы собирались уезжать. У вас есть время послушать мою историю?»
«Мы можем уехать сегодня в любое время».
Так ответила Кино.
«В таком случае, позвольте мне рассказать вам, что здесь произошло. Это трагическая история. Хотите послушать?»
Так спросил человек, протянул руку к Кино, но так и не решился коснуться её плеча.
Кино глянула на Гермеса, затем на мужчину, улыбнулась и сказала:
«Только хотела об этом попросить».
На краю площади, недалеко от ворот, располагалось то, что некогда называлось 'кафе на открытом воздухе', — стулья и столы валялись там и сям. Мужчина раскрыл большой зонт над боковой дорожкой, поставил стол и несколько стульев. Жестом пригласил Кино сесть.
Кино поставила Гермеса на подножку около стола и села.
