им объяснила: хочу, чтобы мои дети учились, женились и жили в России, и вот я заранее приехала на разведку, ищу место, где можно остановиться.
Тут Галя завела:
— Ой, сейчас в России плохо жить, все дорого, работы нет, зарплата маленькая, жить невозможно — и так далее.
Равиль подхватил:
— Ну, приехали — и дальше что? Раньше надо было приезжать. Десять лет назад приехали бы — уже устроились бы на работу, купили бы квартиру. А сейчас что купишь? У вас там квартиры слишком дешевые, продавать смысла нет. На эти деньги здесь, в России, ничего не купишь. А квартиру снимать — очень дорого обходится, да приезжих с детьми вряд ли кто-нибудь пустит.
Короче, так они убеждали меня, будто я приехала к ним навсегда и никогда от них не уйду. Но я не поддалась на их уговоры, говорю:
— Все-таки я попробую здесь остановиться, тем более Москва очень близко.
Равиль спрашивает:
— И чем будешь здесь заниматься?
— Попробую заняться коммерцией.
— Ой, — Галя говорит, — для коммерции лицензию надо, и на рынке надо место иметь, и еще спрашивают медицинскую книжку. Еще надо сделать все прививки, которые мы получили в детстве… — и так далее.
Она без умолку болтала, и я действительно подумала: неужели на самом деле все нереально?
Утром рано встали. Они решили мне помочь. Галя ушла на рынок договариваться с рыночным начальством, нашла для меня пустой лоток, заплатила за место хозяйке лотка.
Потом мы вместе поехали в Москву. Доехали в коммерческом автобусе до рынка в Черкизове, билеты туда и обратно были. Все, что надо, Галя мне показывала, а я покупала. Благополучно вернулись домой. Утром я вышла на рынок и начала торговать, без документа и без лицензии.
За это время Равиль зарегистрировал меня в своей квартире. Я после рынка таскала домой хлеб, булочки, батоны, кефир, молоко и яйца. Но этого не хватало на день, потому что дома у них много было народу: Равиль, Галя, Катя, ее муж, вторая дочка и я. Все мы взрослые, много ели. Не успею принести хлеб, его уже нету.
Надо сказать, что Равиль с Галей всегда ругались. Иногда эта ругань до утра продолжалась. Я думала — из-за меня. Расстроилась и вот говорю Равилю:
— Я хотела бы уйти на квартиру, поможете мне найти квартиру?
Он занервничал:
— Нет, молодожены пусть уходят, я их не держу. Пусть ищут себе квартиру. Я этой дурочке сто раз говорил: Катя, не торопись, Катя, сделай карьеру, учись, работай. Замуж выйти всегда успеешь. Не слушала меня, нашла себе какого-то дебила из колхоза, теперь будут у меня оба на шее сидеть!
— А почему им в Воронеж не поехать? Вы же сами сказали, что он живет в Воронеже, — говорю я.
— Какой там Воронеж! В Воронеже живет его отец, алкаш несчастный. Он с женой в разводе. А сын жил в деревне с бабушкой. Родители, когда разводились, оставили сыновей-близнецов у бабушки, потому что сами не в состоянии были кормить их. Одного ребенка тетка забрала, а этот — так называемый зять — остался в деревне. Свадьбу им делал я, на собственные деньги. Купили за две тысячи рублей свадебное платье и еще кучу денег потратили. Ну, надела она это свадебное платье. Пошли в их деревенский загс. Там дверь сломана. Думал, может, в другое место надо ехать? Нет, эта развалюха действительно оказалась загсом. Вернулись домой и увидели: за столом сидят пять-шесть старых бабушек и еще один на всех лет девяноста дед, и все. Никакой молодежи не было. Думаю, для чего я тратил деньги, зачем мне надо было покупать за две тысячи свадебное платье, если в загсе нет дверей и за столом нету никого, кроме старух и старика девяностолетнего. По образованию Катя юрист, училась в институте. Теперь из-за этого раздолбая все бросила — вот тебе и на!
Мне от этого рассказа так смешно сделалось, еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Хотя, с другой стороны, ничего смешного, а очень даже печальная история.
И все же я опять попросила Равиля найти мне квартиру.
Вечером я в нескольких экземплярах написала объявление: «Одинокая женщина ищет квартиру. Позвоните по телефону…»
Эти объявления мы с Равилем лепили к столбам, на специальную доску для объявлений, на остановках, везде.
Потом стали ждать звонка. Через два дня позвонила женщина и предложила жить у нее. Галя с ней поговорила, сказала, что вечером зайдем посмотреть.
И вот пошли мы смотреть квартиру. Оказывается, этот дом совсем близко был, через одну остановку. Дверь открыла пожилая женщина, это она нам звонила. Галя договорилась обо всем и меня ей показала. Та согласилась. Мы сходили за моими вещами и сразу вернулись назад. Мою хозяйку звали Нина Сергеевна, или просто тетя Нина.
А Галя, пока я еще у них жила, заняла у меня деньги — шестьсот рублей, сказала — отдам, да так и не отдала.
Стала я жить у тети Нины, познакомилась с соседями: тетей Лидой, тетей Машей и многими другими.
После рынка, вечером, все собирались у тети Нины и играли в лото, и меня тоже учили играть. Было весело. Вот только на рынке очень плохо дела пошли, потому что январь, одни праздники, — торговли не было.
От тети Нины позвонила я в Туркмению, домой, успокоила мужа, сказала — у меня все хорошо. Свекровь трубку взяла, говорит: «Если тебе очень трудно, вернись назад, не мучай себя». Но я пока все не узнаю про прописку, регистрацию, работу, коммерцию, школу, учебу и про остальное, с чем будем сталкиваться в жизни, не хотела ехать обратно. Я по всему городу ходила, обо всем узнавала. Наконец какая-то ясность наступила, тогда я решила ехать домой и купила билет на поезд. С тетей Ниной мы договорились: если я приеду с детьми и с мужем, она нас примет.
Позвонила перед отъездом Гале, попросила привезти мои деньги, те, взятые в долг шестьсот рублей. Осталось два часа до поезда, мне уже надо уходить, а ее нет. Тетя Нина с соседкой тетей Лидой решили проводить меня аж до Москвы. Тут пришла Галя и, отдавая мне долг, сказала грубо:
— На, возьми! Со всего двора собирала эти деньги.
Я подумала: при чем здесь я, это же мои деньги. Помогла ей и сама еще за это и пострадала. Но ничего вслух не сказала, попрощалась, и мы с тетей Ниной и тетей Лидой поехали в Москву. Проводили они меня на Казанский вокзал, посадили в поезд. Я им обещала позвонить и уехала, а с ними, бедными, вот что дальше случилось.
Они с собой деньги взяли, чтобы в Москве кое-какие покупки сделать. И вот они меня проводили, идут с вокзала, а в это время им навстречу вышла толпа цыганок. Цыганки окружили их и выманили у них по две тысячи рублей! Бедные мои тетеньки, сколько денег из-за меня потеряли, ведь они у меня пенсионерки!
Еду я домой, детям везу подарки. На вокзале в Ташаузе, на границе, так меня проверяли — ужас! Спокойно домой нельзя попасть. Да еще и наглые, грубили. От такого обращения у меня сразу настроение упало. Но я себя утешала: «Терпи, Бибиш, чуть-чуть осталось. Больше сюда не вернешься».
Дома радостно меня встретили. Особенно дети соскучились.
Мы с мужем допоздна разговаривали, обсуждали нашу будущую жизнь. Короче, решили летом перебираться в Россию. Как раз нам пришли бумаги — «Статус переселенца». Теперь можно ехать спокойно. Дома все, что было, все продали по дешевке. Ничего не осталось. Контейнер не стали отправлять, потому что пошлина очень дорогая, да и нет своего угла, куда вещи поставить.
