Она сидела напротив него, прислонившись к транцу, и полной грудью вдыхала морской воздух. Эстон с раздражением почувствовал, что завидует ее юности, и устыдился, поняв, что это чувство усиливается соблазнительностью ее голых стройных ног и футболкой, плотно облегавшей ее тело ниже спасательного жилета.
— Хорошо, — задумчиво промолвила Леонова. — Я всю жизнь хотела научиться плавать под парусом, но на Мидгарде было слишком много пыли, а когда я уехала оттуда, у меня уже не было времени.
— Иногда это может быть довольно утомительным занятием, но такие дни. как сегодня, вознаграждают за все труды, — заметил Эстон.
Тут он вспомнил, что держит в руке пивную банку, и показал ее Леоновой.
— Хотите пива? — спросил он.
— Нет, спасибо. К сожалению, я совершенно не переношу алкоголь.
Она улыбнулась странной улыбкой, и Эстон пожал плечами. Наступило молчание — спокойное молчание, в котором не было напряжения. Удивительно, как хорошо чувствовал он себя в обществе гостьи, прибывшей из инопланетного будущего!
— Вы решились поверить мне? — прервала она наконец молчание.
— Да, — без колебания ответил Эстон, и ее плечи чуть-чуть опустились.
Это показалось ему забавным, и он улыбнулся:
— А почему вы спрашиваете, полковник? Неужели вы думали, что я обращусь к местному знахарю, чтобы он изгнал из вас злых духов?
— Не то чтобы именно так, но… — призналась она. — Я попыталась представить себя на вашем месте и вообразить, что бы я думала. Результат получился не слишком утешительным.
— Не робейте: мы, счастливые дикари, обладаем от природы доверчивым нравом.
— Ага! Вы, я вижу, решили отплатить мне за шуточку про вождя.
— Я? — Эстон приподнял солнцезащитные очки, чтобы Леонова могла по достоинству оценить невинное выражение его лица. — Вы обижаете меня, полковник!
— Черта с два! — фыркнула она.
— Не то чтобы именно так, но… — произнес Эстон, нарочно повторяя ее слова. Он снова опустил очки на переносицу. Леонова состроила ему гримасу и улеглась поудобнее. Футболка поползла кверху, и он поспешно перевел взгляд на спинакер.
— Чем же мы теперь займемся, стер Эстон? — спросила Леонова.
— Для начала, — ответил он, — объясните, что, черт возьми, означает слово «стер»?!
— Простите… — Она заморгала от удивления, а потом заулыбалась. — Извините, я, наверное, должна говорить
— По-моему, так правильнее, — задумчиво ответил Эстон. — Вы, полковник, проглатываете слоги в самых удивительных местах. Мне кажется, это одна из причин, по которым я вам поверил.
— Все-таки я лучше отделаюсь от этой привычки.
— Почему это вас беспокоит? Никого не удивит, если человек из будущего говорит не так, как мы.
— В том-то и дело: люди не должны знать, что я выжила.
Она проговорила это с такой силой, что Эстон невольно удивился:
— А почему бы нет?
— Если только ваши шумелки такие же, как у нас, это должно быть понятно малому ребенку, — резко ответила Леонова.
— «Шумелки»?
— Черт возьми, я имею в виду ваши «болтатели».
Эстон изумленно поднял брови, и на лице Леоновой изобразилась досада.
— Ваши… нововестники? Репортеры?
Эстон наконец понял, что она имеет в виду, и кивнул.
— Могу представить, какой вой поднялся бы у нас, если бы к нам прибыл человек из
— Понятно. — Он задумчиво поглядел на нее. —А почему это так важно?
— Хотела бы я знать, как это может повлиять на ход его мыслей, — негромко ответила Леонова. — Как я уже говорила, у троллей психика, по человеческим меркам, не очень-то здоровая, поэтому я не знаю, каковы замыслы этого типа. Но я
Эстон вопросительно приподнял бровь, и она поджала губы.
— Ни один тролль не упустил бы шанса меня убить: это, пожалуй, самая неприятная черта их характера. Один из них нарочно вернулся, чтобы убить мою связистку, когда она катапультировалась. При этом он знал, что подставляется под удар и сам может быть уничтожен. Нет, стер…
— А почему же он не сделал этого?
— Возможно, экономил заряды, но, скорее всего, из-за присущего троллям высокомерия. Нам недостаточно известно, как функционирует их психика, но мы знаем, что они гордятся непогрешимостью своего мышления. Этим они как будто стремятся что-то доказать кангам.
— В каком смысле?
— Канги всегда ведут себя крайне логично, и любой канг разгромил бы подбитую машину, чтобы знать наверняка, что весь экипаж погиб. Тролли будут стрелять по всему, что напоминает живое существо, но если они считают, что имеют дело с трупом, то ракеты тратить не будут. Это похоже… похоже на то, как если бы они хотели продемонстрировать презрение к своему врагу.
Она замолчала, пытаясь подыскать слова, точнее выражающие ее мысль, и, не найдя их, закончила:
— Думаю, его ввела в заблуждение установленная на «Спутнике» новая система выживания. Мы ничего не жалеем для спасения своих бойцов. И все таки многие гибнут…
Глаза Леоновой потемнели от нахлынувшей печали.
— Судя но тому, что вы мне рассказали,
— Каким образом?
— Ну… — Она сделала над собой усилие. — Инженеры встроили в истребитель глушак, блокирующий улавливаемые сканером кангов сигналы о жизнедеятельности экипажа, и запрограммировали катапульту так, что она срабатывает с задержкой. Вы ведь говорили, что тролль какое-то время летел за моей машиной?
Эстон кивнул, и Леонова улыбнулась бледной, холодной улыбкой.
— Вероятнее всего, он сканировал подбитую машину, чтобы убедиться, что экипаж мертв. Глушак сработал, бортовой компьютер выждал сколько мог, после чего взорвал истребитель и катапультировал кабину. Очевидно, он определил ваше местонахождение и нацелил ее на вашу яхту.
Леонова сделала паузу.
— Если бы мы находились в космосе, программа, вероятно, не сработала бы, и я умерла. Нет смысла катапультироваться в среде, где невозможно выжить, и командование флота решило, что незачем взрывать подбитую машину, если в этом нет никакой пользы.
— Значит, тролль думает, что вы погибли, — задумчиво произнес Эстон. — А как изменились бы его планы, узнай он, что это не так?
— Не знаю, — ответила Леонова с досадой. — Понимаете, канги отправились в эту экспедицию, чтобы истребить человечество еще до того, как оно будет представлять для них смертельную угрозу. Тролль прекрасно это знает. Но рядом с ним нет кангов, чтобы отдавать ему приказы. Кроме того, он уверен, что убил последних уцелевших людей своей эпохи, так что в 2007-м году никто не может догадываться, кто он такой и каковы его замыслы Впервые за всю историю тролль обрел свободу и возможность самому принимать решения.
Леонова надолго замолчала, смотря вдаль невидящим взглядом. Она размышляла.
— Кто может сказать, как он себя поведет в такой ситуации? — вновь заговорила она. — Возможно, заданная программа по-прежнему будет определять его поведение. Возможно, он окажется в состоянии вынашивать свои собственные планы. Трудно сказать наверняка. Однако я
