Только мажордом исчез за маленькой дверью, ключ от которой был у него одного, Фавар вздрогнул. Люрбек входил в галерею.
Тот, в свою очередь, увидев драматурга, не смог удержаться от гримасы.
«Ого! — сказал он себе. — Я хорошо сделал, что поторопился. Пора действовать!»
И, подойдя к первому камергеру, он протянул ему разрешение на аудиенцию, полученное от короля накануне.
Посмотрев список, который был у него в руках, камергер ответил Люрбеку:
— Его величество примет вас после прогулки.
В эту минуту открылась маленькая дверь, и мажордом незаметно сделал знак Фавару, чтобы тот следовал за ним.
Люрбек проводил драматурга злобным взглядом, а тот, проходя мимо, не смог удержаться от насмешливого взгляда в сторону своего противника. Затем Люрбек покинул вестибюль и двинулся в сторону парка.
Вслед за своим провожатым Фавар, поднявшись на два этажа по лестнице, которая вела прямо в покои маркизы, пересек несколько комнат, украшенных позолоченными деревянными панелями с тончайшей резьбой; их общий вид, благодаря отделке, создавал ощущение изысканной роскоши и уюта одновременно, делая их похожими на бонбоньерки.
Мажордом, оставив Фавара в будуаре, заставленном мебелью, безделушками и лакированными ширмами, сказал:
— Я иду предупредить госпожу маркизу; следуйте за мной.
Драматург вошел в маленькую комнату, посредине которой сидела маркиза де Помпадур перед туалетом из розового дерева, надевая украшения. Две камеристки пудрили ей волосы, и ее прелестное фарфоровое лицо было заслонено куском картона, предохранявшим его от облака рисовой пудры. У ее ног две гавайские болонки, играя, кусались на парчовых подушках.
Маркиза отодвинула картон и с удовольствием посмотрела в зеркало. Великолепное платье, шелк которого пестрел целой гаммой цветов и разводов, служило обрамлением ее восхитительной фигуры. Смелое декольте позволяло полностью оценить белизну ее шеи и груди и изящную форму плеч…
Камеристки удалились, как только фрейлина произнесла:
— Господин Фавар здесь, мадам!
— Пусть подождет! — ответила фаворитка короля, проводя по лицу пуховкой из лебединого пуха.
Фавар стал ждать. Прошло полчаса, которые показались ему бесконечными. Он был в нетерпении и не мог восхититься в должной мере окружавшими его чудесами. Он нервно шагал по комнате вдоль и поперек, когда, наконец, появилась маркиза. Фавар кинулся к ней и, склонившись в низком поклоне, поцеловал протянутую ему руку.
— О, господин Фавар! — дружески промолвила госпожа де Помпадур. — Вы пришли поговорить со мной о комедии, которую я вам заказала?
— Нет, нет, мадам, — ответил очень серьезным тоном драматург. — Я пришел умолять вас о высочайшем покровительстве и просить справедливости!
Удивленная таким вступлением, которого она совсем не ждала, маркиза де Помпадур пригласила Фавара сесть. Тогда Фавар рассказал все о дерзости Люрбека по отношению к его жене и поведении Д'Орильи с Переттой. Расстроенный выходкой двух приятелей в замке Шуази, в гримерной артисток, которой столь энергично положил конец маршал Саксонский, автор «Трех султанш» воскликнул:
— Но это еще не все! Этого было недостаточно двум наглецам, недостойным называться благородными людьми! Им еще нужно было, когда мы возвращались из Шуази в Париж, устроить нападение на нашу карету с помощью нанятых ими бродяг! Не знаю, что было бы, если храбрый Фанфан-Тюльпан не обнажил бы шпагу и не обратил в бегство наших преследователей! К несчастью, в схватке он ранил господина Д'Орильи, который является его командиром. Этот последний тут же приказал его взять и обезоружить. Теперь Фанфан в тюрьме. Он должен предстать перед военным судом. И если вы не вмешаетесь и не заступитесь за него, для него это — смерть!
— Несчастный! — воскликнула маркиза.
Фавар, ободренный ее сочувствием, заключил с величайшей смелостью:
— Такие действия против актеров, которых вы благоволили пригласить и которым вы оказали честь своим покровительством, разве это не прямое оскорбление вам лично?
Госпожа Помпадур, поднявшись с места, разгневанная и возмущенная, сказала энергично и твердо:
— Мы сейчас же наведем порядок в этом деле!
— Мадам, — продолжал Фавар, — моя благодарность вам будет безгранична, если вы сможете получить у его величества, кроме милости к Фанфану, еще и секретное письмо, требующее наказания виновных.
— Господин Люрбек — важное лицо, — сказала королевская фаворитка, покачав головой, — мне надо повидать короля.
Фавар стал прощаться, но маркиза попросила его подождать.
— Я иду к его величеству, — сказала она, улыбаясь, — надеюсь, что принесу вам благоприятный ответ, и скоро вы, думаю, сможете успокоить вашу жену и крошку Фикефлёр насчет ее жениха.
И госпожа Помпадур открыла дверь на потайную лестницу, которая соединяла ее апартаменты с кабинетом короля.
Люрбек тоже не терял времени. Он быстро направился в сад, в то место, где находится статуя Нептуна: он знал, что здесь любит останавливаться и иногда посидеть король, возвращаясь с ежедневной прогулки.
Людовик XV, погруженный в свои мысли, гляделся, как в зеркало, в воду бассейна: он с удовлетворенным тщеславием смотрел на свое отражение: элегантный, стройный, с прекрасными чертами лица, — не даром он считался самым красивым мужчиной в королевстве. Затем, устав любоваться собой, он стал бить палкой по поверхности бассейна, как бы желая стереть свое изображение.
Обернувшись, он увидел Люрбека, который стоял неподалеку.
Король, казалось, придавал большое значение положению иностранца. По причинам, таинственным и никому не известным, он даровал ему право посещать его во всех случаях и всегда принимал его с приветливостью, которая вызывала зависть у многих. Сделав посетителю знак подойти ближе, он спросил:
— Вы хотели мне что-то сказать, шевалье?
— Да, сир, — конфиденциальным тоном ответил Люрбек, отвесив торжественный придворный поклон.
— Подойдите же! — пригласил его король, показав, что ждет продолжения. Молча они оба пошли по дороге к замку.
Пройдя в дверь, охраняемую швейцарцами, король вошел в свой рабочий кабинет. Остановившись около великолепного бюро — шедевра Ризенера, он сказал:
— Шевалье, здесь стены не такие, как аллеи моего парка — у них нет ушей. Так что говорите все, не опасаясь.
Люрбек тут же приступил к делу.
— Только что мне стало известно, что императрица Мария Терезия совершенно секретно отдала приказ генералу Тренту оставить его план вступить в Богемию.
С видимым удовольствием Людовик XV объявил:
— Это очень ценное сообщение, так как оно позволит маршалу Колиньи реформировать свои войска, которые потерпели серьезные потери в Эльзасе.
В глазах Люрбека вспыхнул и тут же погас странный огонь. Людовик XV, достав военную карту, развернул ее и стал, водя пальцем по разным стратегическим пунктам, требовать у своего собеседника объяснений, которые тот давал ему весьма усердно.
— Благодарю вас, сударь, — сказал король, складывая карту и пряча ее в один из ящиков бюро. И добавил:
— Мне всегда приятно вознаграждать вас за ваши услуги.
— Сир, — подхватил Люрбек, — у меня как раз есть повод обратиться к расположению Вашего Величества.
