Рождение ребенка в зороастрийской семье засекается с точностью олимпийских рекордов. Возбужденные бабушки или тетушки вьются вокруг роженицы с секундомерами в руках и фиксируют точное время появления младенца на свет. Потом астролог вычисляет по расположению звезд гороскоп ребенка и вручает родителям сложнейшую комбинацию кружочков и астрологических знаков, в которой несведущему человеку не разобраться, поэтому так важно найти знатока, способного правильно истолковать ее.
Фредди уже давно было известно, что вредит ему главным образом Сатурн. Сведущие люди качали головами и советовали крепиться — Сатурн удалялся, что предвещало наступление лучших времен.
— Твоя жизнь переменится самым неожиданным образом, — говорили ему. — Дела пойдут на лад, и ты даже думать забудешь о нынешних бедах!
Фредди выслушал множество таких предсказаний, но самое большое впечатление произвели на него слова одной цыганки. Цыганка сидела прямо на улице и гадала на каких-то странных картах.
— Очень скоро, — сказала цыганка, — появится человек. Будет он высокий, тонкий и приятный. Принесет он тебе удачу, и вся твоя жизнь переменится.
Ну кто осудит Фредди за то, что цыганское пророчество искрой надежды затеплилось в его исстрадавшемся сердце? Воображение рисовало ему хрупкую фею с нежными черными очами и алым ртом. Она то спускалась к нему с горных вершин далекого Ирана, то поднималась из океанских глубин. Их сводил случай, драматическое событие, в котором Фредди блистал отвагой, а фея одаривала его своей признательностью. Она была так добра, так нежна, что ей навстречу раскрывались сердца и Путли, и детей. Только не Джербану. Это твердокаменное сердце не могла размягчить никакая любовь.
Фея все сразу увидела и поняла. Она поняла, как истерзано сердце Фредди, в какой тупик он попал. И утешила его, и взволнованно поведала всему миру о достоинствах Фредди: о его доброте, о бесконечной терпеливости перед лицом неслыханных страданий — деле рук обезумевшей от злобы ханжи, его тещи.
В конце всех его мечтаний прекрасная фея собственными руками душила Джербану и удалялась в свой далекий таинственный край, где ей предстояло вечно тосковать в разлуке с Фредди.
Ибо не только сострадание проявляла черноокая к Фредди — ее руки, как душистые гирлянды, обвивались вокруг его шеи, ее голова склонялась на его грудь…
…Просветы появляются в самых черных тучах. Когда дела шли хуже некуда, из Карачи в Лахор приехал страховой агент — смуглый, с длинным носом и отлично подвешенным языком.
Высокий и стройный мистер Диншо Аденвала объявился в Лахоре в декабре и повернул течение жизни Фредди. Фредди и не подозревал, что судьба свела его наконец с тем самым приятным человеком, которого нагадала цыганка.
У лахорских парсов гости бывали не часто, а если уж кто-то приезжал, то на перрон выходили всей общиной. Пивовалы, Банквалы, Чайвалы, Вискивалы и Джунглевалы состязались в гостеприимстве, стараясь получше принять, угостить, развлечь. Гостя возили из семьи в семью, с завтрака на обед, с обеда на чай, с чая на коктейли, с коктейлей на ужин. В завершение устраивали пышный банкет. в котором принимала участие вся община. Наутро после банкета закормленного и заласканного гостя дружно провожали на лахорском вокзале, на дорогу снабжая такой грудой крутых яиц и жареных кур, что хватило бы на весь поезд. Дедушки, бабушки, дядюшки, тетушки до изнеможения махали платками вслед удаляющемуся вагону.
Гостеприимство оказывалось любому парсу, если даже он просто проезжал через Лахор. Знали его или нет, не имело значения — стоило пронестись слуху, что едет парс, как по меньшей мере одна семья являлась на вокзал с угощением, с выпивкой и развлекала гостя, пока стоял поезд.
Мистера Аденвалу приняли тепло и радушно.
Обходительный, говорливый страховой агент подбрасывал в воздух восторженно визжавших детей. Он обезоруживал тонкой лестью строгих мамаш, звал барышнями бабушек. Джербану ластилась к нему, как перекормленный щенок. Даже у Путли появился румянец на щеках и игривость в поведении. Ну, если не игривость, то привлекательная оживленность. Мистер Аденвала рассказывал рискованные истории при дамах, а оставшись в мужском кругу, потешал мужчин соленейшими анекдотами.
Мистер Аденвала чаровал всех без разбору, был одинаково внимателен к лысоватой миссис Чайвале и к миссис Вискивале — зеленоглазой хохотунье. Он мог с равной непринужденностью хлопнуть по спине чопорного Вискивалу и компанейского Пивовалу. Все были от него в восторге, все много веселились, много смеялись, и Фредди не отставал от других.
Целую неделю провел в Лахоре обаятельный, сладкоречивый Диншо Аденвала — приехал в воскресенье, а уехал в следующую субботу. Его умоляли погостить еще. Он никак не мог — обещал жене вернуться к Новому году, сами понимаете. Как жалко, ну что это такое? Отпустили под честное слово, что он приедет опять и уж тогда спешить не будет!
Парсы отмечают все праздники на свете, соблюдая все обычаи, связанные с ними, поэтому стремление Аденвалы встретить европейский Новый год в кругу семьи было естественным и понятным.
Суббота перед отъездом Аденвалы прошла в больших хлопотах. Парсы один за другим расписывались в соответствующей графе. С напряженными лицами, медленно выводили свои подписи женщины. Джербану вообще предпочла обойтись отпечатком пальца.
Потом всей гурьбой отправились на вокзал провожать дорогого гостя. Он отбыл, на прощание энергично махая белоснежным платком, пока его поезд не скрылся из виду.
Парсы двинулись к выходу, оживленно болтая об Аденвале. Они привлекали к себе всеобщее внимание. Группа дико бородатых сикхов с изогнутыми мечами на поясах и с хоккейными клюшками в руках, разинув рты, таращила глаза на зороастриек, которые по-особому повязывали сари, выставляя спереди треугольный расшитый краешек. Сзади у зороастриек покачивались кисти ритуальных шнуров, завязанных вокруг талии. Лбы были плотно стянуты чопорными матхабанами. Мужчины щеголяли в отутюженных широких белых штанах, развевающихся свободных куртках, завязанных тесемками на шее, в плоских тюрбанах.
Словом, выглядели парсы достаточно примечательно.
Фредди посмотрел на сикхов и, заметив, куда устремлены разгоревшиеся глаза, стиснул зубы. Фредди не выносил, когда смотрели на его жену. Вообще в Индостане не любят, когда посторонние пялятся на женщин.
Фредди свирепо зыркнул на сикхов. Те сразу отвели глаза и зашагали в сторону, волоча по перрону свои клюшки. Мимо прошаркал брахман, на чисто выбритой голове которого был оставлен по обычаю клок волос. Брахман раскланялся с Банквалой. Что может быть общего между священнослужителем и учителем бальных танцев? — затормошили Банквалу развеселившиеся парсы. Банквала со смаком ответил.
Прошел величественный мусульманин с бородой, похожей на слюнявчик, отворачиваясь, как положено, от иноверцев. За ним тянулся хвост женщин, спрятанных под покрывалами, и детей. Двое мальчишек, приотстав, выкрикнули нараспев:
— Ворону съели парсы! Вороноеды парсы!
Джербану угрожающе шагнула к ним. Мальчишки тут же улепетнули к своим. Мужчины добродушно усмехались: когда человек много и громко говорит, его спрашивают — ты что, ворону проглотил? А парсы как раз славились тем, что, собравшись вместе, начинали все разом гомонить, как стая ворон.
Перрон опустел, парсы разошлись по домам, довольные проведенной неделей. Фредди вернулся в хорошем настроении и бодро отправился в лавку.
Покупателей не было, и от нечего делать Фредди стал подсчитывать, что ему даст страховой полис. Его губы раздвинулись в мечтательной улыбке, пальцы выстукивали энергичный ритм. Будет, будет он богат — может, к старости, но ведь как раз тогда ему больше всего и понадобятся деньги. Согретый ощущением обеспеченности и удовлетворения, он грезил наяву.
Увидев приближающегося Харилала, Фредди вздрогнул, сел прямо, стер улыбку с лица и с деловитым видом схватился за карандаш. Но поскольку делать было все равно нечего, он выписал столбиком суммы, которые ему придется выплатить за страховку. Рассеянно подбил итог и ахнул! Будто ступил на толстую, надежного вида льдину, а она треснула и он провалился в волны Ледовитого океана. Только тут Фредди наконец сообразил, в какой расход ввел его обаятельный гость. Астрономические суммы поплыли перед его глазами, и он тяжело повалился головой на руки.
— Вам плохо? — испугался Харилал.
Фредди отрицательно мотнул головой, и приказчик осторожно удалился.
