Все разглядывали жениха.
Билли закашлялся, сглотнул, двигая кадыком, и запрокинул шею наподобие лебедя, выставив вперед квадратный подбородок. Его голова под слоем бриллиантина вспотела от волнения. А вдруг от него запахнет потом? А вдруг жирная от бриллиантина капелька сбежит на лоб? Ладони Билли от ужаса стали холодными и липкими.
Старшая из сестер ввела невесту. Рошан, закутанная в желтое сари, увешанная золотыми украшениями, выглядела при этом какой-то уж очень малокровной и тощенькой. Она смущенно посмотрела на гостей, которые сразу, несмотря на затененный свет, заметили на ее лице оспинки. Путли, не забывшая опасений Фредди, была готова и к худшему. Воображение рисовало ей вереницы хромоногих, горбатых уродин с заячьей губой. Оспинки, впрочем, не особенно портили приятное лицо девушки, а фигурка у нее оказалась стройненькая. Путли нечаянно подумала и о немалом приданом.
Невесту представили Путли и Джербану, потом подвели к резному креслу рядом с Билли. Девушка сидела потупившись, скромно поднимая ресницы, лишь когда ей нужно было отвечать на вежливые расспросы гостей. Голосок у нее был певучий, но еле слышный.
Придя в себя после разочарования, Билли обнаружил, что ему даже нравится ее застенчивость, а когда она тайком бросила взгляд в его сторону, у него забилось сердце.
В гостиную вкатили столики на колесах, заставленные пирожными, индийскими сладостями, сандвичами с черной икрой. Билли оторвал глаза от ковра, чтобы посмотреть, чем соблазняют его желудок, и прямо обмер…
Он увидел пару гладких, округлых икр и изящные ступни, которые с неизъяснимой женственностью прятались в белые теннисные туфли. Билли поднял глаза — перед ним стояла безусловно самая красивая девушка в мире. На ней был спортивный костюм, под которым обрисовывались твердые полушария попки и тоненькая, рукой перехватить, талия. А выше вздымалась полная, роскошная, да еще приподнятая лифчиком грудь, о которой и мечтать было страшно.
Девушка улыбнулась Билли, и Билли, не смея верить своим глазам, испуганно перевел взгляд на ковер позади нее, словно пытаясь укрыться в его рисунке. Но на ковре ему виделся правильный овал лица, отброшенные со лба вьющиеся волосы и ясные, невинные очи, улыбающиеся ему из-за модных очков без оправы.
— А это моя Тани. Прямо с тенниса, — объявила Родабаи, извиняясь за непарадный вид дочери. И добавила со вздохом: — Следующая на выданье она, надо полагать. Но с Тани некуда спешить, ей всего шестнадцать.
— Совсем современная маленькая леди! — любуясь девушкой, сказала Путли.
— Ну что я могу сделать? — беспомощно пожала плечами миледи.
Легко ступая своими потрясающими загорелыми ножками, Тани подошла поцеловать мать, потом расцеловалась с Джербану и Путли, поклонилась остолбенелому Билли и села рядом с сестрой. Рошан откинулась на спинку, а Тани устроилась на ручке ее кресла. Она небрежно положила руку на колени Рошан и разглядывала Билли.
Билли почудилось, будто сердце оказалось у него во рту и постукивает о зубы.
— Хэлло! — снова улыбнулась Тани.
— Хэлло, — выдохнул Билли и судорожно сглотнул. В жизни не видел он таких сверкающих зубок, такой ослепительной улыбки!
У Билли перехватило дыхание. И хорошо, мелькнула мысль, а вдруг у него пахнет изо рта? И вообще, разве можно загрязнять дыханием воздух в ее присутствии!
— Значит, вы будете моим зятем? — начала разговор Тани.
Билли глянул на Рошан. Она вспыхнула, и он почувствовал, как начинает гореть его лицо.
— Во что вы играли? — спросил он вместо ответа, довольный, что увильнул от неприятной темы.
Глаза Тани удивленно округлились, потом заискрились смехом.
— Ах, вы о моем костюме? — Ее пальцы поиграли краем коротенькой юбочки. — Шесть сетов тенниса! У нас за домом четыре корта. Там и плавательный бассейн есть, Рошан должна обязательно показать его вам. Очень красивый, выложен зеленым мрамором. А вы умеете плавать?
— Да.
Билли отвел глаза. Ему вспомнились две отчаянные попытки научиться плавать в плохоньком университетском бассейне в Лахоре — он молотил по воде руками как бешеный и чуть не захлебнулся.
Тягостное ощущение собственной неполноценности окутало Билли.
Но Тани щебетала себе весело, живо и непринужденно, засыпая Билли вопросами, поддразнивая его. Билли скоро отпустило, он тоже развеселился и стал развлекать девушек остроумными похмыкиваниями и блестящим каскадом гримас.
Ему хотелось произвести хорошее впечатление на этих богатых и милых девушек! Билли всячески давал понять, как влиятелен его отец, как богата и уважаема их семья, и делал это с ловкостью, удивлявшей его самого. Его, пожалуй, даже немного занесло.
— Мой отец — некоронованный король Лахора! — похвастал Билли, но, спохватившись, перевел все в шутку: — А я — королева!
Сестры так и прыснули. Наконец Тани объявила:
— Нет, ты просто прелесть! А ведь с первого взгляда и в голову не придет!
Билли ухмыльнулся, растянув рот до ушей. Сейчас он выглядел довольно симпатичным гномом- хвастунишкой.
— Тим, — спросил он вдруг (они уже перешли на «ты» и звали друг друга Тим и Билли), — Тим, ты какой цвет больше всего любишь?
Тани вытянула свои прекрасные ноги и посмотрела в потолок, будто ожидая подсказки.
— Голубой, — твердо сказала она. — Голубой — мой любимый цвет.
— И мой тоже, — серьезно сказал Билли, тут же приняв решение. По правде говоря, Билли в жизни не задумывался над вопросом любимого цвета.
Джербану отлично удалась партия контрабаса. В завершение она сделала эффектный жест — положила на ладонь Рошан пять золотых монет с профилем королевы Виктории.
Когда пришло время расставаться, Билли обнял будущую тещу, пожал руки всем ее дочерям и родственницам и весело махал им из экипажа до самых ворот. Сегодня Джербану и Путли были для Билли феями-крестными, а экипаж — золушкиной тыквой.
Глава 33
Билли не слушал оживленных замечаний и догадок, которыми обменивались Джербану и Путли по дороге домой. На другое утро он не мог найти себе места и всех женщин называл «Тани».
— В чем дело? Тани, Тани, Тани! Ты на Рошан женишься, не забыл?
Джербану была раздражена.
— Нет. Я на Тани женюсь! — объявил Билли, подскакивая к бабушке с поцелуями.
— Ведь верно, я женюсь на Тани? — бросился он к матери, дурашливо тормоша ее.
— Не говори глупостей! — одернула сына Путли.
— Мамочка, ты сама говоришь глупости! Ты что, серьезно думаешь, что я женюсь на этой мокрой курице?
Начался бедлам.
Вопрос Билли повлек за собой крики, слезы и уговоры. Билли учили жить, наставляли на путь истинный, укоряли за легкомыслие. Его упрашивали, уговаривали, устрашали. Вмешалась даже пивоваловская жена. Ей Билли ответил такой ухмылкой, что та, не привыкшая к его выходкам, пришла в неистовство.
— И правильно! — поддержала ее Джербану. — Что за противная манера — ухмыляться человеку в лицо! Ни одна здравомыслящая девушка не пойдет за тебя, а тут такая милая, такая воспитанная и замуж за тебя готова, а ты еще ее мокрой курицей обзываешь! Да как тебе не стыдно! Поди в зеркало посмотри на
