Пока общество или социальная группа довольно малы и достаточно компактны, чтобы находиться под влиянием одного только факта, что всем все друг о друге известно, т. е. пока социальное окружение, адаптация к которому диктуется требованиями почета, заключается в сфере личных знакомств индивида и соседской молвы, до тех пор оба способа дают примерно одинаковые результаты. Следовательно, на более ранних ступенях развития и тот и другой будут примерно равным образом соответствовать цели. Однако, когда углубляется дифференциация общества и становится необходимым оказывать влияние на более широкое социальное окружение, потребление начинает брать верх над праздностью в качестве обычного средства демонстрации благопристойности. Это особенно справедливо во время поздней, миролюбивой экономической стадии. Средства коммуникации и подвижность населения представляют индивида на обозрение многих людей, не имеющих никаких других возможностей судить о его почтенности, кроме тех материальных ценностей (и, вероятно, воспитания), которые он, находясь под непосредственным наблюдением, в состоянии выставить напоказ.
Современная организация производства действует в том же направлении и другим путем. Потребности современной производственной системы нередко располагают бок о бок индивидов и целые семейства, отношения между которыми имеют вряд ли какой другой смысл, кроме момента сопоставления. Формально говоря, соседи часто даже не знакомы и не являются соседями по общественному положению, и все же их преходящее мнение может быть в высшей степени полезно. Единственным реальным средством внушить этим не проявляющим сочувствия наблюдателям вашей повседневной жизни представление о вашей денежной состоятельности является неустанная демонстрация платежеспособности. В современном обществе наблюдается более частое посещение больших сборищ людей, которым не известна повседневная жизнь индивида; это такие места, как церкви, театры, балы гостиницы, парки, магазины и пр. С тем чтобы поразить мимолетных наблюдателей и сохранить под их взорами довольство собой, подпись в собственной денежной силе должна быть сделана такими буквами, которые бы читались на бегу. Следовательно, очевидно, что тенденция развития в настоящий момент заключается в повышении возможности полезного использования демонстративного потребления по сравнению с праздностью.
Можно заметить также, что пригодность потребления как средства для поддержания репутации, а также выдвижение его в качестве одной из основ благопристойности в полной мере проявляется в тех сферах общества, где наиболее широкое распространение получают социальные контакты индивида и где подвижность населения наиболее велика. От городского населения для демонстративного потребления требуется сравнительно большая часть дохода, чем от сельского, и требование это является более настоятельным. В результате для поддержания приличного внешнего вида городскому населению в большей степени, чем сельскому, свойственна привычка жить впроголодь. Поэтому американский фермер, его жена и дети заметно уступают как в своих манерах, так и в модности своей одежды семье, например, городского ремесленника с равным доходом. Дело не в том, что городское население по природе гораздо больше жаждет происходящей от демонстративного потребления особого рода удовлетворенности, и не в том, что у сельского населения в меньшем почете находится денежная благопристойность. Но в городе более определенными являются как преходящий характер действия этого способа доказывать денежную состоятельность, так и побуждение к нему. Поэтому к такому способу прибегают с большей готовностью, и городское население в борьбе за то, чтобы превзойти друг друга, поднимает норму демонстративного потребления на более высокий уровень; все это приводит в городе к сравнительно более высоким расходам, требующимся для того, чтобы указать на данную степень денежной благопристойности. Требование сообразности с такой более высокой общепризнанной нормой становится обязательным. Норма благопристойности растет от слоя к слою, и под страхом утраты своего привилегированного положения необходимо жить на уровне требований приличного внешнего вида.
Потребление становится более существенным элементом уровня жизни в городе, чем в сельской местности. Среди сельского населения место потребления до некоторой степени занимают сбережения и благоустройство дома, которые посредством соседской молвы становятся достаточно известными, чтобы служить таким же общим целям создания денежной репутации. Эти домашние удобства и праздность — там, где позволяют себе праздность, — следует, конечно, тоже большей частью относить к статьям демонстративного потребления; и почти то же самое можно сказать и о сбережениях. То обстоятельство, что слой ремесленников откладывает сбережения в меньшем размере, несомненно, имеет место в результате того, что для ремесленника сбережения являются менее эффективным средством рекламы, направленной на окружение, в котором он находится, нежели сбережения людей, живущих на фермах и в маленьких городках. Среди последних каждый знает о делах, особенно о денежном статусе, любого другого. Рассматриваемое просто само по себе — взятое в качестве главного, — это добавочное побуждение, которому подвержены слои ремесленников и городских трудящихся, не может серьезно уменьшить размеры сбережений; однако, действуя в совокупности с другими мотивами, повышающими норму благопристойности в расходах, оно не может не сдерживать тенденцию к сбережению весьма значительным образом.
Как осуществляется действие этого канона почтенности, видно на удачном примере обычаев «посидеть за кружкой пива», «угостить», «покурить» в общественных местах, обычаев, распространенных среди городских рабочих и ремесленников и особенно среди более низких слоев городского населения. Работающие по найму печатники могут быть названы в качестве одной из социальных групп, среди которых такая форма демонстративного потребления пользуется большой популярностью, неся с собой известные, четко выраженные последствия, которые часто подвергаются осуждению. Привычки, присущие в этом отношении данному слою, относятся па счет некоего рода весьма неопределенной моральной неполноценности, которая ему приписывается, или пагубного влияния, которое каким-то необъяснимым образом, как предполагается, оказывает на нравы этих людей выполняемая ими работа. Что касается положения тех, кто работает в наборных и печатных цехах обычных типографий, то его можно резюмировать следующим образом. Мастерство, приобретенное в какой-либо одной типографии или городе, без труда используется почти в любой другой типографии или городе, т. е. инерция, связанная со специальным обучением ремеслу, незначительна. К тому же этот вид занятий требует умственных способностей выше средних и такого же общего кругозора; таким образом, занятые в этой области люди могут легче, чем многие другие, извлечь выгоду из любого малейшего отличия в условиях найма в одном месте по сравнению с другим. Инерция из-за нежелания расставаться с родными местами является, следовательно, также незначительной. В то же время заработки в печатном ремесле достаточно высоки, чтобы можно было относительно свободно переезжать с места на место. В результате возникает большая текучесть среди занятых в печатном деле, возможно большая, чем в любой другой столь же оформленной и значительной группе рабочих. Эти люди постоянно сталкиваются с новым кругом знакомых, устанавливая с ними непостоянные, преходящие отношения, однако тем не менее придавая в каждый конкретный момент большое значение их доброму мнению. Склонность людей к показному, усиленная чувством товарищества, приводит к тому, что они свободно тратят деньги на те вещи, которые наилучшим образом служат указанной цели. Повсюду обычай, после того как он приобретает популярность, возводится в неписаный закон и включается в состав общепринятой нормы благопристойности. Следующий шаг — превращение этой нормы благопристойности в отправной пункт для дальнейшего движения в том же направлении, ибо ведь нет достоинства в том, чтобы просто жить в пассивной сообразности с нормой расточения, на том уровне, на котором само собой разумеющимся образом живет всякий занимающийся данным ремеслом.
Превалирование элементов расточительства в жизни печатников по сравнению с другими рабочими можно соответственно отнести на счет, по крайней мере в какой-то степени, большей свободы передвижения и более преходящего характера знакомств и общения людей этой профессии. Однако тщательный анализ показывает, что реальной основой такого высокого уровня расточительств; является не что иное, как та же склонность к проявлению своего господства и денежной благопристойности, которая делает французского крестьянина-собственника скупым и бережливым и побуждает американского миллионера основывать колледжи, больницы и музеи. Если бы закон демонстративного потребления в значительной мере не компенсировался действием других черт человеческой природы, ему чуждых, то для населения, занимающего такое положение, какое занимают в настоящее время слои городских рабочих и ремесленников, всякое сбережение было бы логически невозможно, как бы ни были высоки их заработки или доходы.
Однако, помимо наличия состояния и желания выставить его напоказ, существуют другие нормы репутации и другие, более или менее обязывающие каноны поведения; некоторые из них входят в моду для
