— Принимаешь к сердцу?
Марло пожал плечами.
— Не слишком. Оригинал никто не забудет. Но подражания?
— Забываются быстрее пьяного перепиха на сене, — согласился Том.
— Я слышал, он состряпал еще одну пьесу в том же духе. «Тит Андроник». Утверждает, что там злодей заткнет Варавву за пояс, что зрители дышать перестанут, совсем опьянеют от восторга.
Том поднял брови.
— Только подумать! Бахвалится, будто он способен превзойти самое умное перо в Лондоне?
— Однако производит впечатление. Не могу не восхититься человеком, принявшим такой непомерный вызов.
Том ухмыльнулся.
— Ну а я на этот раз хочу написать поэму.
— И о чем же? — осведомился Том.
Марло поник.
— Еще не знаю. — Затем откинул голову к небу и скорбно воззвал: — Где же ты, где, когда я так в тебе нуждаюсь?
— Может быть, прилегла вздремнуть.
— Моя Муза?
Том кивнул.
Марло взял их опустевшие металлические кружки и трижды ударил друг о друга с громким звоном. Затем поставил назад на стол и прижал к глазам ладони.
Том спросил после паузы:
— Помогло?
— Нет. Наверное, она спит, как колода.
ДЕПТФОРД — РАЗГАР УТРА
Несколько часов Марло заглядывал во все гостиницы и таверны по сторонам Дептфордского стрэнда. Он высматривал Ли Андерсона, матроса с корабля «Московии», про которого Фиц-Жир упомянул накануне. Андерсон попал в тяжелое положение: без бумаг его могли схватить в любую минуту и бросить в тюрьму. А Марло был как раз тем, кто мог бы его выручить… за свою цену.
На шестнадцатом заведении его терпение истощилось, и он зашагал назад в «Шляпу кардинала». Подошла Амброзия и приняла его заказ.
Вскоре послышались приближающиеся шаги. Марло поднял голову, ожидая увидеть Амброзию с кружкой. Но увидел знакомую физиономию Никласа Скерса, собрата-шпиона из старой сети Фрэнсиса Уолсингема, теперь также работающего на графа Эссекса. Худой белобрысый Скерс был ровесником Марло, но с широкими залысинами, которые больше подошли бы человеку вдвое их старше.
— Что тебя привело сюда, Ник? — спросил Марло. У Скерса в Лондоне был дорогой дом в Блэкфрайерсе неподалеку от Лондонского моста.
— Дела. Наивыгоднейшая сделка.
Марло закатил глаза. Он знал, что Скерс замыслил тот или иной подлый обман.
— Посредничество с товарами.
— Как я сразу не догадался!
По закону ростовщики могли взимать не более десяти процентов интереса, а потому посредничество с товарами стало любимым способом мошенников удваивать свои деньги. Такой посредник находил человека, которому необходимо было занять деньги, обещал нужную сумму и вымогал расписку в ее получении. Затем заявлял, что наличных у него нет, а взамен предлагал тот или иной товар, причем стоящий заметно меньше, чем сумма, указанная в долговой расписке.
— У меня скоро встреча с моим партнером, — сказал Скерс, садясь. — Но может, у тебя найдется время поиграть?
— Как всегда, — ответил Марло, вытащил из сумки пару игральных костей, встряхнул деревянные кубики и бросил их на стол. Три и пять. Он повторил бросок. Две шестерки. — Ну, Ник?
Обычно люди играли в кости на деньги, но по собственным правилам Марло и Скерса тот, кто в пределах трех попыток выбрасывал пару одинаковых, получал вместо монет всякие сведения.
— Вчера я был в Эссекс-Хаусе, и граф пребывал в одном из этих своих состояний. Ну, ты знаешь: угрюмый, свирепый, мечется из угла в угол и смотрит на людей бешеными глазами. Не знаю, по какой чертовой причине, но…
— Он сильно повздорил с королевой.
— Откуда ты знаешь?
— А она шепнула мне на ушко в ту ночь, когда мы танцевали.
— Что-о! — Но удивление Скерса тут же сменилось скептицизмом. Видимо, он сообразил, что плебей вроде Марло никогда бы не был так обласкан их государыней.
Марло движением руки отмахнулся от вопроса.
— Будь так добр! Ты же знаешь, что должен дождаться своей очереди. Ну так продолжай.
Скрипнув зубами, Скерс продолжал:
— К нему подошел слуга, шепнул что-то, и тихая злость Эссекса сменилась яростью, в какой я его еще никогда не видел. Он кулаком разбил окно и приказал мне убраться вон.
Марло поднял брови. Оконные стекла стоили целое состояние.
Скерс хитро ухмыльнулся.
— Ну, я вышел наружу и остановился под разбитым окном.
— И?..
— По-видимому, Лопес напился и что-то выболтал.
— Да, звучит многообещающе, — сказал Марло. (Родриго Лопес был лейб-медиком.)
— Он поведал всему двору про повторение триппера у Эссекса.
Марло в восхищении наклонился к нему.
— И королева услышала?
— Пока нет. Но пусть Бог смилуется над Эссексом, если она узнает. Думается, пощечин не оберешься. — Скерс отхлебнул из кружки Марло и добавил: — Мне велено следить за Лопесом и изловить его за какими-нибудь тайными еврейскими обрядами. Если Эссекс сумеет доказать, что его обращение в истинную веру было притворством, то королева, как он прекрасно знает, изгонит доброго доктора из страны.
Потянувшись за костями, Скерс закончил:
— По-моему, за этот бросок достаточно. Посмотрим, что я получу от тебя. — И он бросил кости. Два и пять. Бросил еще раз. Два и четыре. Последний бросок. Три и шесть. — Черт!
Марло ухмыльнулся. Он снова выиграл. И не фальшивыми костями. Только подумать!
— Хм-м! — Скерс уставился на стену, почесывая в затылке.
— А! Вот что еще, — сказал он. — Уолтер Рэли в Лондоне.
Марло поднес кружку к губам, пряча улыбку. Рэли был близким другом, с которым он не виделся уже много месяцев.
— Он недавно разбогател, — сказал Скерс. — Пятьдесят тысяч фунтов. Откуда? Никто не знает.
— Но…
Пятьдесят тысяч фунтов — поистине сказочная сумма, а Рэли много лет был весь в долгах. Он потерял десятки тысяч фунтов в попытках колонизировать Виргинию, его ирландские поместья доходов не приносили, а его каперские суда не захватили ни единого ценного груза после «Мадре де Диос». И даже тогда, — не забыл Марло, — королева забрала львиную долю прибыли. Так, может, Рэли?.. Ему так надоело отдавать плоды своих морских подвигов в королевскую казну, что он занялся контрабандой?
А Скерс все продолжал:
— Рэли, как кажется, потратит эти деньги еще на один из своих дурацких замыслов. Проклятый олух потерпел жалкую неудачу с дурацкой колонизацией Нового Света и все-таки вроде бы готовит новое плавание. Думает, что отыщет золото.
